Спустя два дня мы с Диль и Лелькой поднялись на стену. Не могла разумно объяснить, что тянуло меня туда каждое утро, подолгу стояла, молчала и вглядывалась в белесую даль. Альбины также безмолвно несли свою стражу, их взгляды приникли к линии горизонта.
Диль первой заметила путешественника, укутанного в плащ, и не удержалась от крика.
— О, Хранители!
Мы с Лелькой сосредоточились и через некоторое время сумели разглядеть среди танцующих снежинок всадника. Пустив коня размеренным шагом, он двигался по направлению к замку. По позвонкам прокатился холодок отвратительной дрожи. Вот он — вестник, которого я безотчетно ждала все эти дни.
Бледная Диль, застывшая рядом, чуть шевельнула губами. Она узнала гонца издалека — не я одна прислушиваюсь к голосу сердца. Две слезинки всего на миг показались в уголках глаз Ди, но тотчас были безжалостно стерты резкими движениями рук, чтобы не осталось и следа от мимолетной слабости. Диль не чаяла увидеть в живых того, с кем по велению гордости не простилась. Но та же самая, тысячекратно проклятая гордость не позволяла сейчас нестись со всех ног вниз, навстречу.
Лелька хмуро осмотрела окрестности, задержалась взглядом на белом, словно саван, лице Диль и спросила:
— Ты уверена, что это эрт Декрит?
— Своего демона я узнаю из сотен прочих, — Ди вздернула подбородок, пресекая дальнейшие расспросы.
— Своего? Надо же… — Лелька, нарочито сильно удивившись, все же постаралась втянуть подругу в беседу, но в ответ получила лишь вымученную улыбку и взгляд, полный нервного напряжения.
Я понимала, что и мне не следует лезть в душу к Диль с неуместными сочувствиями. Никому из нас не нужны советы — каждая сама разберется со своей жизнью. Но выслушать друг друга мы можем, хотя, порой, это гораздо сложнее. Тяжелые, льющиеся потоком речи, становятся лавиной, грозящей засыпать с головы до пят.
— Пойдемте, — позвала я альбин, заметив, как мучается Диль, — нам нужно узнать, какие вести принес гонец.
О прибытии вестника доложили в замок, и во двор высыпал любопытствующий народ. Зычный голос заставил всех разойтись, и вперед вышла хозяйка, на время покинувшая теплый зал. Илна сразу увидела меня и смерила уничтожающим взором, но на большее не осмелилась. Слово лорда Нордуэлла крепко, никто не рискнет оспорить его. Но моя безопасность мнимая, словно невесомое облачко, которое вот-вот развеет ветер перемен.
Взгляд, подаренный Илной мне, ни для кого не остался не замеченным, и меня окружили альбины. Теперь я смотрела на мир из-за плеча Диль, а она внимательно смотрела в проем ворот, выжидая, когда покажется всадник. Вокруг не смолкали разговоры — собравшиеся строили догадки, высказывали свои мысли и горестно причитали. Множество сердец одновременно зашлось в тревожном ритме. Люди готовились услышать плохие вести.
Лион, едва осадив гарцующего скакуна, спрыгнул на землю и обвел взглядом толпу. В глазах вестника вспыхнула радость при виде Диль. Она тоже не сумела остаться равнодушной, жадно оглядывая потрепанного, но живого возлюбленного. Но все проходит! Ди вновь овладела гордость, и альбина демонстративно уступила место Эвильене. Эта альбина была выше предыдущей, и мне пришлось встать на цыпочки. От внимания эрт Декрита не укрылись нарочитые передвижения Ди, и он решительно выдвинулся к нам.
Грозный окрик Илны перекрыл прочие пересуды.
— Лион! Не забывайся!
Он застыл в паре шагов от нас. Ноздри воина гневно раздувались, глаза налились кровью, пальцы обеих рук сжались в кулаки.
— Идем! — Илна чувствовала себя хозяйкой и осаждать себя не собиралась. — Не будем стоять на холоде и обсудим новости без посторонних! — она упивалась властью и делала упор, кто в этом замке хозяин, а кого пригласили погостить.
Эрт Декрит дернулся, будто от удара, но прямого взгляда от Диль не отвел. Я, словно бы себя в прошлом увидела, едва заметила вызов в ее глазах.
— Раб! — достаточно громко бросила она, как будто сыпанула горсть соли на открытую рану демона.
Лион со свистом втянул воздух и через силу выдохнул. Его душил гнев, и ир'шиони вел внутреннюю борьбу со своими чувствами. Мне захотелось толкнуть Диль, чтобы она одумалась, пока не стало поздно. Глупость наказуема, и прежде всего за свои опрометчивые поступки расплачиваемся мы сами.
Я покачала головой и столкнулась с ледяным прищуром Лиона. Он остался стоять, где был, не кинулся бежать за Илной, которая уже дошла до парадных дверей. Хозяйка Нордуэлла была уверена, что слуга не посмеет ослушаться. Но он ждал моего решения и смотрел так, будто заглядывал в душу.
— Что с ним? — с моих подрагивающих губ сорвался вопрос. Мысли вертелись в бешеном ритме.
Темные глаза демона, будто омуты, обожгли глубокой досадой.
— Он пообещал провести с ней семь лет в обмен на спокойствие и мир на севере.
Показалось, что из моих легких вышел весь воздух, будто Лион меня безжалостно ударил. А ведь я думала, что подготовилась к плохим известиям. Страшно. За долгое время мне стало страшно. Липкий, тягучий, пронзающий холодом страх заполнил мою душу, пропитал ядом все существо. Я боялась не за себя. Я боялась себя, потому что могла не справиться с эмоциями и одним махом снести все, что мы с Алэром строили долгие месяцы.
— Мне нужно учиться, — разворачиваясь, сказала я и отправилась по своим делам — бессмысленно стоять во дворе.
Из последних сил я рванулась в подземелья. Мне нужна была их спасительная тьма. Миениры рядом с перерожденным магом не было — видно девушка спешила услышать принесенные гонцом вести. Зато вампир выдвинулся мне навстречу и я, тяжело дыша, схватила его за грудки.
— Расскажи, как ты переродился! Вспомни каждый миг! — взмолилась я, глядя ему в глаза.
Орон моргнул, опустил едва теплые ладони на мои судорожно стиснутые пальцы, сглотнул.
— Я не помню, — чуть слышно признался он, и я услышала, как тревожно в его груди дрогнуло сердце.
Мои руки опустились, на глаза навернулись отчаянные слезы, но я прогнала их, сделав резкий вдох.
— Пожалуйста, — моя просьба шла от самого сердца, — постарайся вспомнить! Это важно! — я сцепила дрожащие от эмоций руки в замок и попыталась успокоиться.
Эрт Дайлиш, не мигая, смотрел на меня и молчал. Я видела, как нелегко ему приходится, но отступить не могла.
— Все, с того момента, как ты умер, — с надеждой подсказала ему. — Зов Некриты я слышала, но остановилась на половине дороги и не знаю, что скрывается за поворотом, — объяснила, что именно мне требуется.
Орон, размышляя, кивнул и углубился в свои мысли. Я не мешала ему, как и Диль с Рионой, спустившиеся в подземелье за мной. Он смотрел в одну точку, не видел никого из нас, кусал губы и напряженно вспоминал. Каждый миг прошлого казался вампиру острым осколком, впивающимся в его истерзанную душу. Но он верил в меня и не сдавался.
