Мне не хотелось, но я резала мясо и отрывала кусочки от ломтя еще теплого хлеба, у которого был отломлен подрумяненный бок. Огненные, яростные слезы норовили пролиться из глаз и растопить глыбу, замораживающую мое сердце. Усилием воли я прогоняла их и жевала жесткое, без соли и специй мясо. Отчего-то вернувшаяся из плена хозяйка приказала избавиться от пряностей и готовить пресную пищу. Кусок в горло не лез, поэтому время от времени я гладила живот, уговаривая себя прожевать жесткую, невкусную пищу, и заставляла себя думать.
«А еще она назвала Миениру и Тижину предателями. Почему? — у меня было о чем поразмыслить. — Дело ведь не только в безумии Илны?» — внутренности скрутило от дурного предчувствия, а сердце дрогнуло в предвкушении. Еще чуть-чуть и я догадаюсь, что произошло с Илной и найду, как использовать ее тайну в своих интересах.
Почти всю ночь не сомкнула глаз, мысли, посещавшие мою голову, постепенно сложились в одно предположение, которое требовало доказательств, и я с трудом дождалась рассвета. На улице мело, но я бежала через пургу, чтобы отыскать управляющего. За мной по пятам неслась Диль и пыхтела себе под нос что-то маловразумительное, касающееся моего взбалмошного поведения. Я пока ничего не могла объяснить ни ей, ни даже себе. Предчувствие и огромное желание разгадать очередную чужую тайну гнало меня вперед.
Управляющего я не нашла, хотя перебегала от кузницы к соколиным домикам, а от них торопилась к конюшне. Слуги твердили, что видели Доша во дворе, но я никак не могла столкнуться с ним. Илна, следуя строгому указанию Алэра, оставила отца в покое, но при кратких встречах всегда шипела, давая понять, что отыщет возможность наказать его. Эрт Лев старался не лезть на рожон и по-прежнему скромно и немногословно исполнял свои обязанности, хотя слуги шептались, что он стал более замкнутым и нелюдимым.
Я обогнула конюшню с намерением следовать дальше, но неожиданный порыв ветра чуть было не сбил меня с ног, вынуждая встать и засмотреться на неистовую снежную пляску. Вихрь снежинок крутанулся несколько раз и опал, а из него появилась заклинательница бури.
— Кто бы сомневался? — уголок моего рта дернулся в улыбке. — С прибытием, тетушка! — я обняла Ллалию. — Несмотря на причину твоего приезда, я рада встрече!
— И я рада, что выбралась, — тетя быстро осмотрелась и накинулась на меня. — Собирайся! В Нордуэлле тебе больше нечего делать!
Я обернулась к Диль и четко произнесла:
— Скажи нашим, что я велела готовиться к отъезду!
Альбина удивленно распахнула синие очи, а Ллалия с довольством закивала:
— Хвала тем Хранителям, которые наставили тебя на путь истинный!
— Мы уедем, но не в Ар-де-Мей, — охладила радостный порыв родственницы.
— А куда? — дружно вопросили обе мои собеседницы.
Я послала им легкую, таинственную улыбку и собиралась отговориться общими фразами, но Ретт послал мне эрт Лагора. Рыцарь вывернул из-за поворота, на ходу указал:
— Я видел, как Дош эрт Лев спускался в кладовые! — и исчез в дверях конюшни.
— Потом, — кинула я альбине с тетей и сорвалась на бег.
От Ллалии оказалось не так просто избавиться, если Диль привыкла следовать указаниям, то тетушка не посчитала нужным отпускать меня без дельных советов.
Она нагнала меня в лабиринте подземных переходов и крикнула:
— Ниа! — воспользовалась проверенным способом, призвала сквозняк и преградила мне дорогу. — Ты меня не дослушала! — сурово сдвинула брови и приготовилась разразиться нравоучительной тирадой.
— Мы поговорим, у нас впереди долгая зима и… — моя попытка избежать сложного разговора с треском канула в бездну.
От решительно настроенной Ллалии не сбегал даже хитроумный Арейс. Чуть позже я пожалею, что вспомнила о нем, а сейчас вздохнула.
— Ты меня выслушаешь прямо сейчас! — где-то наверху завыл, заметался растревоженный ветер, и я смирилась окончательно — не драться же с разъяренной заклинательницей бури?
— Тогда обойдемся без вступлений, здесь зябко, — я нарочито поежилась и плотнее запахнула накидку на меху.
— Я тебя не задержу, — заверила меня тетушка и огорошила. — Ты обязана выйти замуж за Арейса!
Все-таки зря я вспомнила о нем, не далее как две недели назад эрт Маэли намекал мне о том же самом, но я ловко избежала скользкой темы. От тетушки с такой же легкостью не избавиться!
Я подняла глаза, чтобы увидеть выражение лица Ллалии. На нем застыла маска ледяного безразличия, только сжатые в тонкую полоску губы говорили, насколько тяжело тете бороться с охватившим напряжением.
— Несколько месяцев назад ты уговаривала меня довериться Арейсу и относиться к нему, как к родному отцу, — едко отозвалась я.
— Не ерничай! — осадила она взмахом руки, отчего налетевший ветер взъерошил мои волосы. — Несколько месяцев назад у тебя был муж! А сейчас ты беременна и не тебе, а твоему ребенку нужен отец!
Я без заминки проговорила:
— У моей дочери есть отец!
— Где же он? — Ллалию затрясло, но она еще сдерживала чувства, стараясь не допустить урагана.
— Алэр обещал нам вернуться! — в моем голосе звучала глубокая уверенность, поддерживающая силы вопреки всем недругам.
— И что? Ниа, открой глаза! Эрт Шеран женат на другой женщине и никогда не оставит ее!
— Я убью любого, кто осмелится оскорбить меня или моего ребенка! — мне показалось, что вместо слов с моих губ сорвались льдинки и посыпались на каменный пол.
Ллалия, не мигая, следила за мной, ее не впечатлил холод, слетевший с моего языка.
— Я всего лишь хочу уберечь твою дочь от пересудов и слез! Ты росла в любви и не знаешь, насколько жестокими могут быть дети!
— Чего ты хочешь? — Спросила я напрямую.
— Тебе нужен муж, Ниавель! — тетушка не привыкла отступать. Она взмахнула рукой, сметая мое очередное возражение. — Ругаться нет смысла! Оглянись — где твой главный защитник, который сможет спасти тебя не только от сплетен, но и от смерти?
— Алэр вернется! — без сомнений повторила я, игнорируя ее желание ткнуть меня носом и заставить взглянуть правде в лицо.
— Вернется? Жди! Семь лет, Ниа, только представь, что может случиться за эти годы! Твой ир'шиони может сгинуть в темницах или… — Ллалия глубоко вдохнула и завершила фразу тихим, зловещим тоном, — или он останется. Подумай о моих словах, Ниавель, ты — далеко, а она — рядом. Семь долгих лет, каждый день и каждую ночь. Са'арташи — красавица, каких поискать, ему будет сложно устоять… — что-то темное промелькнуло во взгляде женщины, стоявшей напротив меня, зрачок полыхнул красным и потух так же внезапно, как и загорелся.
Мне не хотелось проявлять жестокость по отношению к тетушке, но, скрепя сердце, пришлось:
— Он изменил тебе, ведь так? — я говорила о единственном любимом мужчине в жизни Ллалии, задевая тайные струны ее души.
