— Что скажешь?
Он, прихрамывая, подошел ко мне и протянул руку. Когда я взглянула на его раскрытую ладонь, прищурилась, а затем взяла перстень, который принес вампир. Узнавание пришло постепенно, и мне стало ясно, кто играет со мной. А ведь образ этого мужчины начал стираться из моей памяти. Придется вспомнить. Потомок са'арташи, которому я даже была чем-то признательна. Если бы не он, то, возможно, пленница никогда бы не покинула Царь-город. Теперь я стала сильнее и не боюсь Эрея эрт Дорна, но четко оцениваю, какие усилия нужно будет приложить, чтобы выиграть войну с ним и с Беккиттой.
— Простите, у меня не…
Я оборвала сожаления Орона:
— У тебя еще будет время, чтобы исправиться! — сообщила и занялась его ранами.
Мне нужны сильные и здоровые воины — нам нужно идти, а движемся мы в прожорливую пасть бездны.
В эту ночь никому, даже детям, спать больше не пришлось. Ребятишки плакали, и никому не удавалось успокоить их, пока на помощь не пришел эрт Далин. Он занялся детьми и перерожденным, а остальные в подробностях пересказывали происшествия последних дней. Охали, судили, так и этак, строили различные догадки, забрасывали меня вопросами, на которые я отвечала вяло и неохотно. Меня оставили в покое, и остаток ночи я провела, провалившись в беспокойную дремоту, полную туманных видений.
Разговоры затянулись, а когда скупые лучи зимнего дня преодолели холмистую гряду и заглянули на нашу стоянку, Дирк позвал меня.
— Королева, нам пора сниматься и идти дальше.
Я оглянулась, рассматривая тех, кто последовал за мной, и кинула мысленный призыв: «Держитесь! Основные испытания впереди, но мы обязательно справимся!»
Нам всем приходилось нелегко. Отряд медленно брел по пустынным, занесенным снегом землям. Тетушка выбивалась из сил, стараясь хотя бы немного облегчить нам путь и создать некое подобие дороги сквозь сугробы. Когда на пути вставали дремучие леса, рыцари брали в руки топоры и рубили склонившиеся низко ветви. Разговаривали мало и лишь обсуждали текущие дела.
Очередная ночь настигла нас без предупреждения. Низкие плотные тучи затянули небо, по черным кронам пронесся легкий вздох ветра. Караульные разошлись по местам, остальные сидели в центре круга — кто-то молчаливо созерцал игры пламени в костре, кто-то жевал безвкусную пищу, кто-то старался забыться недолгим сном. Я, улучшив момент, подозвала к себе Мариса. Как-то вовремя вспомнилось, что колдун, заключенный в медальоне, был заклинателем слов. Что с ним случилось? Как он обратился, и почему его не убили, а сделали вечным пленником медальона?
— Марис, вы готовы стать моим советником? — начала я с главного, давно вынашивала эту идею и не стала долго тянуть с ее воплощением.
— Благодарю за честь, королева, — склонился эрт Далин, а затем вытянул нож. — Моя кровь — твоя кровь! Моя плоть — твоя плоть! Моя жизнь — твоя жизнь! Я с вами до конца, королева Ниавель! — и резанул запястье. Словам клятвы вторил отчетливый волчий вой, вселяющий в сердца горькую, ничем не гонимую тоску.
Я ощутила кровь заклинателя на своем языке, не позволяя жадному ветру испробовать ее вкус, но позвала его в свидетели. Ветер донесет весточку ильенграссам, а они вплетут каждую букву в сказание о новой северной королеве и передадут знания потомкам.
О нас сложат легенды, жаль, что не все люди, отправившиеся со мной, останутся в живых. Хорошо, что выжившие станут сильнее.
Очередным серьезным испытанием стала ночь, проведенная у преддверия бездны, в которую я решила прыгнуть, очертя голову. Никто из людей больше не роптал, воины четко исполняли приказы, альбины молчаливо несли свою службу, тетушка угрюмо осматривала окрестности.
— Нам бы всем отоспаться, — сказал Марис, глядя на мрачную холмистую гряду, вырисовывающуюся на фоне темных небес.
— Вход там, — указал Дирк, стоящий рядом, протянув руку в сторону извилистой линии холмов.
В тусклом свете я заметила, как дрожат его пальцы. Голос воина звучал слабо, выдавая волнение. Он боялся того, что таилось в глубине холма. Позади нас снова завыли волки — голодные хищники сопровождали отряд весь прошедший день, но близко не подходили. Сейчас они осмелели.
— Вы бывали здесь раньше? — спросила я эрт Орвака.
Он сделал медленный кивок.
— Я вырос в одной из деревень этого края и ребенком часто бегал к Черному лесу и Мертвым холмам.
— Говорящие названия, — усмехнулась Лелька, услышавшая нашу тихую беседу.
— Местность вокруг пустынная, наши стараются обходить ее по широкой дуге, — вещал дальше Дирк. — Но дети любопытны.
— Вы видели призраков? — заинтересовалась альбина и вытащила из ножен меч, готовясь применить его в деле.
Я подняла руку и опустила ладонь на ее напряженные пальцы.
— Они нам не враги, — вполголоса напомнила я, а затем раздался какой-то бесцветный голос эрт Орвака.
— Я не знаю, что ждет нас с вами. Никогда не доводилось заходить так далеко.
— Но кое-что вы все же можете нам сообщить. Чего нам ждать? К чему готовиться? — я говорила спокойно, внутри не было страха, лишь легкое любопытство и желание проверить себя.
Я чувствовала себя охотницей, идущей по следу. Сейчас либо поймаю добычу, либо… Поймаю! Иного не дано!
— Вам совсем не страшно? — чуть слышно прошептал Дирк.
— Бояться нужно живых, — вглядывалась во тьму, тщетно надеясь заметить хотя бы какой-то знак.
Эрт Орвак, немного помолчав, продолжил:
— Это было давно… Мне едва шесть сровнялось, поэтому память подводит, — собрался с духом и договорил. — У меня был старший брат, который собирался в замок, чтобы стать рыцарем. Он часто устраивал себе испытания и однажды забрел далеко в эти земли, — сделал паузу, погрузившись в пучину воспоминаний, и Лелька, не выдержав, поторопила его.
— И что? Твой брат тогда погиб? Его съели? Что с ним произошло?
— Нет… но порой мне кажется, что лучше бы… — Дирк не договорил, устало вздохнул.
— Он что-то видел? — мне нужны были подробности, и я была грубой.
— Они чувствовали, — неожиданно признался Дирк и пояснил. — За братом пришел отец, и они едва пережили ночь в этой долине. Отец рассказывал, как проснулся среди ночи в липком, холодном поту. Ни он, ни брат объяснить толком не могли, что именно видели, знали — это было омерзительно до тошноты. Зрение у обоих помутилось, и мерещилось, что вокруг летают десятки черных шаров, и из каждого за ними наблюдают неживые глаза. Затем ветер принес запахи дыма и тлена, и казалось, что дыхание живых навечно оборвется. Медленно наваливалось неотвратимое, всепоглощающее забытие. Отец твердил, что мучительный стон сына придал ему сил и заставил подняться. Мой отец не был трусом, но увидев сына, лежащего на земле, лишился силы воли. Кирк лежал на земле, нелепо разбросав странно вывернутые руки. Бледный лик луны скользил по жухлой примятой траве, высвечивая бурые пятна вокруг его неподвижного тела. Дальше — страшнее — из темноты вдруг донесся хриплый, сдавленный стон, вынуждая отца дернуться. Стонал не Кирк, а некто, скрывающийся в багровой пелене, надвигающейся с холмов. Отец, собрав воедино все оставшиеся силы, схватил Кирка, перебросил через плечо и кинулся, не чуя ног под собой. Во-от! — закончил он и вновь вздохнул.
