В воздухе чувствовалась зимняя свежесть, прогнавшая запах смерти, казавшийся поначалу слабым, но неистребимым. Серые камни, покрытые изморозью, слабо поблескивали. Факелы, укрепленные на стенах, не чадили, их пламя, словно бы затвердело. Тихо было кругом, ни единый звук не нарушал неестественную тишину этого Хранителями забытого места.
Я, как будто зачарованная, шла и шла вперед, туда, где находилась лестница, ведущая наружу. По пути встречала своих людей, отмечая следы усталости на каждом обветренном лице. Тетушка сидела у самого выхода, в изнеможении опустив голову на сплетенные руки, и виделась спящей. Стоило мне наклониться к ней, как по телу пробежала дрожь. Ллалия не дышала.
Не задумываясь о возможных опасностях, которые всегда некстати обрушивались на мои плечи, я поднялась по выщербленным ступеням. На востоке поднималось ярко-красное солнце, выглядевшее угрожающе на фоне чернильного зимнего неба. Я обернулась в сторону запада, где холодом сияли многочисленные звезды. В их сиянии чудился хрустальный звон, они знали, что уйдут ненадолго и смеялись над встающим солнцем. Засмотревшись на них, я не сразу увидела женский силуэт, стоящий поодаль от повозок. Незнакомку окружала стая волков, наверное, тех самых, которые недавно напали на нас. Вожак обернулся ко мне, стоило сделать шаг к женщине. Но тонкая рука, опущенная на лохматый загривок, уверенно осадила хищника, и он отступил.
Стремясь разобраться, я направилась к незнакомке, не зная, чего ожидать в этих негостеприимных краях. Могло ли случиться, что кто-то, помимо призраков, обитает в этих холмах? Немного погодя, присмотревшись, я обнаружила, что вижу нового призрака. Старуха с белыми, рассыпанными по плечам волосами, длинной шеей, украшенной несколькими ожерельями из сухих цветов, смотрела на меня без проявлений ненависти и вражды. Ее узловатые пальцы сжимали кривую палку, будто где-то, не в этих землях, женщина стояла, опираясь на самодельный посох. Она могла быть кем угодно — ведьмой, призраком, видением из сна. Я не чувствовала опасности, поэтому подошла на расстояние вытянутой руки. Старуха добродушно улыбнулась и отогнала зверей, оскалившихся при моем приближении, на приличное расстояние.
— Не страшно оставаться одной и вершить людские судьбы? — голос ее был на удивление певучим, красивым.
Сбросив оцепенение, я спохватилась и склонилась в поклоне.
— Уже не страшно. Привыкла.
Она снова чуть заметно улыбнулась и сказала без укора.
— И твое решение идет от сердца?
Я почему-то смутилась, хотя любого другого отправила бы прогуляться вместе со злобным грыром.
— Скорее это разумное решение, — помимо воли призналась я, мысленно изумившись, что запросто выдаю незнакомому призраку свои секреты.
— Честно, — старуха кивнула. — Раз так, давай присядем и поговорим недолго, пока нас не прервут, — не требуя от меня ответа, прошла к группе крупных валунов, чьи бока были очищены от снега внезапно проснувшимся ветром.
Я огляделась по сторонам — незнакомка заинтриговала меня. Поэтому, немного помедлив, я не стала отказываться и прошла дальше. Ничего не случится, если я уважу загадочную женщину, присяду в надежде узнать нечто важное. Поправив невидимые складки на своем длинном одеянии, старуха внимательно взглянула на меня, словно бы в душу заглянула. В синих глазах, необычно ярких для бесплотного духа, отражалась вечность.
— Меня Мелитой зовут, и родилась я на том же берегу Разлома, что и ты. Вот только жить довелось в краях далеких от родимой земли.
На моем языке вертелись вопросы, но было бы непочтительно разбрасываться ими, поэтому назвала свое имя:
— Ниавель.
— Славное, громкое, достойное быть воспетым в легендах имя.
— Мама знала, как назвать своих детей, — я не понимала, к чему ведет начатый разговор, но продолжала говорить. — Мы с детства зачитывались сказаниями, в которых упоминались великие герои прошлого, и гордились, что названы в их честь.
— Герои и Хранители с именами, что на слуху и незаслуженно забыты, — произнесла Мелита, вынуждая меня вскинуться.
Что-то завертелось в голове, будто в детстве я о чем-то слышала, но не придавала значения, а память сохранила жалкие обрывки и сейчас быстро листала их, надеясь соединить.
Старуха придирчиво смотрела на меня, будто книгу читала мои мысли, заставляя догадаться самой без дальнейших подсказок. В горле стало сухо, спина окаменела, мысли вертелись по кругу. Мелита терпеливо ждала ответа, а я разобралась со своими мыслями и выдала первое, что пришло на ум.
— Вы кто? — в то, о чем я успела подумать, верилось слабо. Но за свою жизнь я повидала многое, столкнулась с более странными, казалось бы, невозможными событиями.
— Жрица, — откликнулась она. — Не стану скрывать, что владею силой особой — ворожить могу, колдовать, заговаривать, летать, быть там, где необходимо, — она улыбнулась одними губами, и в этой улыбке было столько тепла, какого не мог передать ни один бесплотный дух.
У меня перехватило дыхание, и новый вдох, а затем долгий выдох дались с трудом.
— Вы живы! — сомнения отпали. Где-то на противоположном конце Мейлиэры эта колдунья ходила по земле, опираясь на сучковатую палку, дышала воздухом и была такой же реальной, как волки за ее прозрачной в этих холмах фигурой.
Мелита засмеялась, и смех ее прозвенел, подобно колокольчику.
— Да. Я все еще топчу землицу. Жаль, что в краях дальних, так и не ставших родными, и поверь, сделала все, чтобы об ар-де-мейцах узнали и перестали чураться.
Я кивнула, смирила вспыхнувшие в душе чувства, постаралась сохранить хладнокровие. Мои губы чуть шевелились, но вопрос был четким:
— Кому вы служите? — мне нужно было точно узнать.
— Хранительнице, имя которой называть нельзя, ибо те, кто рискнул прокричать о ней, погибли.
Я сглотнула и на всякий случай огляделась, по спине невольно прошелся холодок. Мелита смотрела на меня долгим, пронзительным взглядом, а я вспоминала о принцессе прошлого, о которой ар-де-мейцы незаслуженно забыли.
— Ариэль, — это имя я могла называть без опасений.
— Да, — колдунья подтвердила мою догадку. — Та девушка стала первой жертвой.
— Почему? — разум подсказывал, что не стоило продолжать расспросы, но когда-то ар-де-мейцы уже поддались страху.
Теперь не страшно — все равно я тяну подданных по лезвию ножа, но остановиться не могу.
— Так распорядилась Магира, — из уст Мелиты прозвучала общепринятая фраза.
— Хорошо, — медленно осмысливая, проговорила я и подытожила. — «Итак, Ариэль, сестра Алина, была последней, кто говорила в открытую о неназываемой Хранительнице. Тьяна попросту испугалась гнева Некриты, Алин был занят прочими заботами, а Мирель поклонялась Люблине. Так вышло, что помнили о Неназываемой, или Ветреной лишь придворные звездочеты. Они почитали ее, старались, как могли, пусть недомолвками, но доносили до нас забытые истории. Плохо, что мы приняли их за диковинные сказки и не придали им значения, а Изменчивая сделала все, чтобы и эти обрывки стерлись из нашей памяти. Все было бы закончено со смертью последнего звездочета Ар-де-Мея, если бы не Мелита», — поэтому я должна была узнать. — Кто помог вам сбежать на юг?
