— Можно? Неподалеку виднелся лесок! — и эмоционально прибавил. — Я ведь с Грелом дружил, а его дед плотником был! — сказал и будто перегорел, сник, словно разом на его плечи опустился камень.
Я тоже вспомнила смелого, подающего надежды юношу. Всех их и Граса в отдельности. Его упертость, рассудительность, понятие о чести. Внутри начало жечь, но я погасила пламя долгим, тягостным вздохом.
— Завтра. Сейчас отдохнем, — лишь решила выбрать уголок и расстелить плащ, как вспомнила, что не нашла ключ, а оставлять дверь открытой, когда мы настолько уязвимы — верх безрассудства. Развернулась и услышала тревожный возглас Ри:
— Ты куда опять собралась?
— Нужно понять, как закрывается дверь. Так что далеко не уйду, — я попыталась успокоить альбину.
— Я покажу, королева, — призрак, до того не принимавший участие во всеобщей суматохе, вызвался проводить.
Я заприметила, каким взором он смотрел на дочь и внучку. Это не было чем-то необычным — многие из моих знакомых призраков волновались о живых, радовались и грустили вместе с нами. Этот словно бы заново начинал жить, видеть мир по-новому, но и вспоминал хорошее, что случилось с ним.
— И я! И я! — ко мне подбежал Арт.
Перерожденный, оставшийся у очага в одиночестве, проводил мальчишку обиженным взглядом и замычал. Я собиралась отказать, но не резко, поэтому замешкалась, подбирая верные выражения. Но тут меня окликнула Эвильена:
— Ниа, возьми его прогуляться! Мы с Ллалией пыль столбом подняли, а еще закончить нужно! — Отвлеклась. — Ри, ты бы отыскала для детей место почище!
Риона, что-то проворчав для приличия, осторожно подняла дочурку и отнесла ближе к очагу. Каон встретил их радостным криком, и альбина приложила палец к его губам, призывая к тишине. Туда же были перенесены мои подопечные.
Я, взяв маленькую детскую ладошку в свою руку, вышла в коридор. Нет, меня не тяготили обязанности, кажется, я привыкла и научилась распределять их. Сейчас закрою замок, а затем займусь младенцами — где-то оставалось молоко, а еще в повозке находились две молодые козочки и несколько мешков с сеном. Я бы не догадалась взять их, но Рилина помогла.
Кроваво-красное солнце освещало холмы, играло бликами на снегу, соперничало с погребальным костром, разведенным вдалеке. Призрак остался внизу, объяснил, что покажет двум строителям, как работает механизм. Ар-де-мейцы, приехавшие на юг, стремились понять, как устроены подземелья и башня, созданные их предшественниками. В тоне, которым они обращались к Сторму, отцу Рионы, слышались почтение и неподдельный интерес.
Я дошла до валуна, в котором находился замок, и крикнула:
— Если я вытащу ключ, проход закроется?
Арт с интересом поглядывал на сверкающий в солнечном луче ключик и желал его потрогать. Я сразу обратила внимание, что железка перестала исходить кровью, однако, не спешила вытаскивать ее из замка. Наружу выбрался один из строителей и передал слова Сторма:
— Проход закроется не сразу, но ключ нужно очистить, — поймал мой вопросительный взгляд и пояснил. — Марис знает особую Песнь, — повернулся в сторону костра, у которого хлопотал заклинатель.
— Марис? — я ощущала дикую усталость, которую эрт Далин раз за разом сбрасывал. А ветер охотно доносил до меня тихие слова прощания с ар-де-мейцами, уходящими к Вратам Эста. Придется заклинателю еще поработать, да и мне пока некогда спать.
Арт, как по заказу, широко зевнул, а на меня такая слабость накатила, что в пору было падать на снег, как на перину. Теплая ладошка крепко держалась за мою.
— Идем? — мальчуган, услышавший знакомое имя, потянул меня к Марису.
— Что бы я без вас делала, — улыбнувшись краешками губ, призналась я, когда заклинатель закончил.
Осталось дождаться, когда затухнет огонь, и остынет пепел. Лелька уверила меня, что соберет его, даже мешочек где-то раздобыла, а я дала себе зарок — выспросить у Сторма имена остальных погибших строителей.
Эрт Далин одарил меня усталой улыбкой:
— А для чего еще меня создала Некрита? Я ведь родился, чтобы помогать людям, а, находясь рядом с вами, королева, делаю это с наибольшей пользой.
— На сегодня для вас найдется еще одно дельце — строители говорят, что ключ очистит особая Песнь, — красноречиво взглянула, но заклинатель не думал увиливать:
— Найдется, как же иначе? Не зря я столько лет бродил по Ар-де-Мею! Послушаете?
— С удовольствием, — за время нашего пути мне довелось однажды услышать, как напевает эрт Далин. Что и говорить, голос у него был красивым, глубоким, чарующим. Некрита не скупилась, раздавая дары своим подданным. А заклинатели слов были на отдельном счету.
— И я! — воскликнул Арт, ухватил Мариса за руку и с детской непосредственностью заглянул магу в глаза.
Крепко держась за руки, мы вернулись к валуну и встали вокруг него — мы с Артом рядышком, эрт Далин — напротив. Заклинатель прикрыл веки, собираясь с силами, а затем запел. Его чистый голос заставил меня забыть обо всем — просто стоять и наслаждаться каждым мгновением. Мои мысли в эти минуты текли размеренно, будто полноводная, широкая река. Они не старались обогнуть камни, не разлетались брызгами, не шумели. Я бы, наверное, разревелась, если бы вспомнила, как это бывает. Смотрела перед собой, но видела только два клубка: темный и светлый, объединенные тем, что оба сейчас были покрыты толстой ледяной коркой.
Выплыла из тумана, но не сразу после завершения Песни, а когда морозную тишину спугнул чей-то всхлип. Я и не поняла поначалу, кто первым не сдержал эмоций. На голос Мариса вышли все живые, кто оказался в Мертвых холмах вместе со мной. Мой взгляд перебегал с одного человека на другого, пока не остановился на перерожденном. Каон стоял на коленях, прикрывая лицо руками.
На негнущихся ногах я подошла к нему, опустилась на снег, прикоснулась к дрожащим пальцам, назвала по имени. На секунду, не дольше, когда он отнял руки, я увидела проблеск сознания в его глазах. А затем снова растерянность и беспомощность. И тогда я поняла, что поможет эрт Тодду, и поклялась себе, что не позволю ему стать таким, какой стала Илна. Мне срочно нужна нянька, а лучше несколько, ведь в эту самую минуту за моими подопечными присматривали призрак и вампир. Криво ухмыльнулась и скомандовала:
— А теперь все вниз! — подала пример, спустилась и оцепенело замерла, увидев открывшуюся картину.
Вампир баюкал Гана Безфамильного, держа крохотное тело гораздо более бережно, нежели иные мужчины. Призрак не сводил трепетного взора со спящей Мирель. Трогательно, до мурашек. Далеко не каждый мужчина с такой заботой будет качать чужое дитя, не злиться, а успокаивать, если ребенок исходит криком. Чувства сумеречного — давние, почти выветрившиеся из памяти, колючие и горькие, кольнули меня, заставляя рвано выдохнуть. Повернувшись на звук, Орон столкнулся со мной взглядом и сбежал, торопливо передав младенца мне. Я не собиралась заострять внимание на сложившейся ситуации — всякий имеет право на свои тайны и свое страдание. Занялась детьми, прикрикнув на тетушку, чтобы прилегла, так как она вымоталась и едва держалась на ногах. Лишь закончив насущные дела, я постелила на серый каменный пол меховой плащ и улеглась на него, чтобы провалиться в объятия беспокойного сна.
