Я повторяла и повторяла себе, пока пальцы уверенно выводили на пергаменте послание для Беккитты. Закончив, я подняла глаза на Ганнвера. Он оставался безмолвным.
— Не молчи! — почти приказала я ему.
Мы были одни на поляне, быть может, потомки оценят, где было написано послание, несущее вызов Кровавой королеве. Ровный пень стал моим столом, перед которым я преклонила колени.
— Тебе удобно? — Лис разомкнул плотно стиснутые белесые губы.
— Нет. Но разве удобства важны сейчас?
— Ты должна подумать об Ариэль! — он был тем, кто бросил мне в лицо обвинение, как привык.
Я вздохнула.
— С ней я договорилась. Она тоже помнит последние слова своего отца и ждет его возвращения, — сердце на секунду дрогнуло, но я не позволила ему заполонить душу черной печалью. — Ты как? Готов встретиться с Беккиттой?
Он улыбнулся.
— Из меня выйдет отличный почтовый ворон.
— Ты гораздо лучше птицы, даже заморской, волшебной, — я улыбнулась ему в ответ, чтобы разрядить гнетущую обстановку.
— Кстати, о морях! Что с Северией? — он обеспокоенно заметался по поляне, укутанной вечерними сумерками.
— Давай вспомним еще раз, — я с трудом поднялась.
Беременность с каждым днем давалась мне тяжелее, но я старалась сохранить силу духа. Присела на пенек и завела рассказ. Лис перебивал, уточнял, строил догадки. Наша беседа затянулась. Сумерки совсем сгустились.
— Алэрин… Алэрин… — призрак крепко задумался. — Ему бы с прошлым разобраться. Это долго! — вознегодовал.
— Тебе нужно быстро?
— В этом году зима затянулась! Хорошо было? Зато лето заторопилось. Снег слишком быстро растаял, и слишком быстро набухли на деревьях почки, а бойкие ростки раздвинули сухую траву.
Я подняла взор к небу. Пожар на западе едва полыхал. На востоке небосклон затягивали плотные облака. В их разрывах порой показывался месяц. Его скупые, призрачные лучи, то освещали лес, то исчезали, делая Гана почти живым. На миг померещилось, что мы вернулись в прошлое. Но коварный брат солнца — месяц — разрушил видение.
— Не будем торопить события, — произнесла я. — Мы итак наломали дров, — подняла руку с посланием. — Достаточно искры и вспыхнет пожар.
— Надеешься спасти север от огня? — раздраженно качнул головой. — Так не будет!
— Знаю, — кивнула. — Не зря Янель отправилась в свое долгое путешествие на юг.
— Тебе нужен порох. И ты молодец, что отринула страхи, которые пестовали наши предки. Как говорится, от чего береглись, то и сгубило, — усмехнулся, глянул, словно ударил, и отвернулся, скрывая полыхающий огнем взгляд.
Я не знала, что еще сказать. Свернула пергамент, приготовила сургуч и попросила призрака разжечь огонек. Он научился, и теперь на кончиках его пальцев при желании играли небольшие искорки. Он приблизился, но смотрел лишь на танцующие огоньки. Я сняла с пальца печатку, когда-то казавшуюся тяжелой. Кольцо моей матушки бережно сохранил Арейс и в нужный час передал мне. Полгода назад я приняла печатку, но носить отказывалась, пока ощущала себя женой сильного, уверенного демона. Сейчас сильной и уверенной стала я сама. Знаю, что делаю! Тягучей красной каплей сургуч скрепил края послания, и я оставила на нем оттиск. Северная корона с острыми пиками, увитыми веточками вереска. На груди медальон с такой же ветвью — брат уже не может его носить. Но я обещала передать украшение сыну Гана.
Лис склонил голову и дал свой обет.
— Дай мне пару недель. Я доставлю письмо, и мне ничего не помешает!
— А сейчас? — приняв клятву, спросила я призрака.
Он кинул взор на темнеющую на фоне сумрачных небес башню.
— Хочешь, чтобы я поговорил с Тэйной? — прозорливо прищурился.
Я молчаливо отказалась, а затем спохватилась.
— Просто проводи меня, — хотелось немного тишины, той самой, которая окутывает мир перед бурей.
Он понял меня, полетел рядом, ни о чем более не спрашивая. Высказано. Выплакано. Пережито. В эту минуту мы помолчим. Не будем загадывать и строить планы. Буря разразиться, и мы окажемся в ее сердцевине. Но это потом. А сейчас медленно движемся. В лицо дует прохладный ветер, и пахнет дождем, который вот-вот закапает из туч и прибьет пыль. Следом придет новый день, полный надежд и тревог. Ничего уже не изменить.
Я возвращалась. Куда? Домой? Но я не покидала свой дом. Я ехала туда, где была бесконечно счастлива и одновременно до отчаяния несчастна. Магира сплела яркий насыщенный узор моей жизни. Я гордилась тем, кем родилась. Королева. Звучит гордо. Мой слух ласкали эти звуки. Они же беспокоили душу громким колокольным звоном.
Лето вступило в свои права, и я щурила глаза от яркого солнца. Мы ехали скромной тропой, иногда петляющей по пестрым от цветов и трав лугам, затем прячущейся под кронами деревьев, а после выводящей нас к какому-то мелкому поселению. Я хмурилась, когда видела, насколько изменились эти края. Деревни молчали, словно каждую секунду ожидали угрозы. Ворота каждого села были наглухо закрыты, из-за острых концов бревен порой виднелись мрачные, озлобленные лица. Люди боялись путников. Мы обходили поселения стороной. Иногда на утре ветер доносил запах пожаров. Я стискивала кулаки и посматривала на мрачных соратников. Мы должны были вернуться в замок, только так соберем силы и сумеем помочь.
Как-то на рассвете, когда мир еще спал, я резко открыла глаза и села. На шорох обернулся Орон, тут же засуетилась Тень.
— Чувствуешь? Чувствуешь? — ощерилась она.
— Чувствую! — процедила я, отгоняя от себя жуткие картины.
— Эст сегодня знатно поживился, — продолжала она, шевелясь на ветру, подобно вражескому стягу.
— Еще нет, — я поднялась на ноги, взор стремился пронзить сумерки, чтобы увидеть.
Я прикрыла веки, стало легче. Темный и светлый клубки пульсировали, а за ними маячил еще один — серый, призрачный. Я старалась реже дышать, дабы не спугнуть видение. Вот он — клубок нордуэлльцев! Не знаю, что повлияло на мою магию. Может быть, встреча с Ветренной? Может, беременность? Может, жизнь без чувств? Или все и сразу? Я не буду сейчас разбираться!
Я глубоко вдохнула и отправилась к повозке. В моей жизни не бывает случайностей — если днем взгляд зацепился за метлу, значит, ночью я возьму ее в руки. Или не я?
Тень, будто что-то ощутив, зависла перед моим лицом. Ее глаза, как два острых и тонких клинка, впивались в него.
— Ты знаешь! — произнесла она, словно сделала великое открытие. — Ты знаешь! — повторила. — И помнишь, что обещала помочь! — зло усмехнулась.
Я в упор смотрела на нее.
— Обещала — исполню! За мной! — позвала ее и обернулась к Орону. — Ты тоже! — взглянула на Сторма. — Вы остаетесь!
За нами увязалась Лелька, а Рис и Риона, скрепя сердце, остались. Они бы хотели задержать меня, но не смогли. Я призвала ветер, пообещав ему добычу, крепче ухватилась за метлу и взмыла над окрестностями. Дочка во мне радовалась предстоящему сражению, и я твердо убедилась, что Ариэль станет воительницей. Вздохнула и призвала магию, стараясь не только следить за местностью, но и не выпускать из виду серый клубок. В какой-то миг я перестала думать, лишь неслась на крыльях ветра к месту битвы, пока не приметила, что третий клубок обретает плотность.
