Диль уже обходила поляну слева, Лелька шуршала в кустах справа, остальные — отвлекали внимание нападавших. Мне оставалось ждать окончания боя. Я призвала лед, чтобы потушить полыхающий внутри вулкан. Магия была настолько сильной, что трава около меня покрылась инеем, и я решилась воспользоваться этой белой нитью.
Человеческое зрение ничего бы не подсказало мне, а вот магия была всемогущей. Линия изморози стала юркой и смертоносной змеей, которая потянулась к одному из трех нападавших. Не убивать! Это я понимала четко и действовала уверенно. Змея стала веревкой, прочно оплетающей запястья и лодыжки недруга. Мои альбины завершат начатое своей королевой, а у меня сейчас другая задача.
Спасти удалось двоих из пяти, и еще трое оказались ранены легко. Когда я закончила, то увидела, что Лелька держит за волосы коленопреклоненного человека в охотничьем костюме. Мне совершенно не было жаль его, сама бы убила. Лелька едва сдерживалась.
— Ублюдок, ты мне сейчас все расскажешь! — цедила она, сильнее оттягивая его голову назад.
Крепкий мужчина демонстративно скалился ей в ответ.
— Знаешь, сколько болевых точек на теле человека? — усмехаясь, спросила у него Диль.
— Я — нет, покажешь, солнышко? — подхватил эрт Декрит, но ничего не дрогнуло в лице врага.
Улыбка стала гораздо увереннее и гадливее, он соизволил разлепить губы, когда я подошла.
— Ты увидишь, как дохнут все, кто тебе дорог, как и пожелал он!
— Он? — Диль бросила на меня удивленный взгляд, Лелька пнула мужчину по ребрам:
— Говори яснее!
— Куда уж яснее, — через силу изрек он, не отводя от меня пылающего злобой и превосходством взора.
Я спокойно кивнула:
— Жду не дождусь новой встречи с Эреем.
— Тем самым? — Диль снова не сдержала кипящих эмоций, ее кулаки непроизвольно сжались.
Лелька со злостью ударила пленника.
— Говори, сколько вас, иначе перережу тебе глотку!
— Много, всем глотки не перережете! И до крепости своей не доедете! — в его словах не слышалось ни толики сомнений.
Лелька опять применила силу и продолжила допрос, а я отвернулась. Взгляд скользнул по лежащему пареньку, сердце в груди сжалось.
— Мертвых похоронить! — распорядилась. — И собираемся! — отошла к дереву, за которым недавно пряталась.
На душе было пусто. Я огладила кору, затем привычно взяла в руки мешочек и бездумно перебрала собранные косточки. «Как же мне воскресить тех, кого давно уничтожили? Что я должна еще сделать?»
Лелька тронула меня за локоть, привлекая внимание.
— Мы закончили, — вполголоса сообщила она, неопределенно махнув рукой в сторону.
Я увидела, что воины подготовили хворост, чтобы развести погребальный костер. Предки накрепко приучили нас, что мертвых нужно сжигать. Сейчас было опасно разводить огонь, но поступить иначе мы не могли. Нельзя, чтобы бывшие соратники обрели новую жизнь после смерти и подняли оружие против нас. Нужно уберечь их память.
Лелька, будто бы прочитав мои мысли, сказала:
— Опасность поджидает нас за любым из поворотов. Этот, — выплюнула она, указав на пленника, который был оставлен воронью, уже нетерпеливо каркающему на ближайшем дубе, — выдал, что отправил гонца, так что будем ждать попутчиков, — она хищно оскалилась и огладила рукоять меча.
— Тогда в путь. Скоро увидим Данкрейг! — отозвалась я и направилась к повозке, но Лелька остановила меня:
— Извини, но тебе придется пересесть на лошадь.
Я кинула взгляд на свой выпирающий живот, но кивнула и поплелась к освободившимся коням.
Гонец, хоть Диль и желала ему сгинуть где-то под первым попавшимся кустом, добрался до цели, и враги настигли нас почти у самых ворот Данкрейга. Стены, сложенные из серого камня, вокруг строящейся крепости были прочными и высокими. Нас заметили и гостеприимно развели створки. Навстречу выдвинулся отряд, глядя, как нас настигают жужжащие, подобно пчелам, черные стрелы врагов.
Рассчитывать можно было только на удачу, здесь кому, как суждено — не пригнуться и не увернуться. Альбины прикрывали мою спину, Лион раз за разом натягивал тетиву, ворота медленно, но верно приближались. Я ощущала горячий пот, стекающий по моему лицу, но не поднимала рук, чтобы оттереть влагу. Пальцы до боли сжимали поводья, чтобы удержать хрипящего коня.
Я все-таки пересекла линию ворот, увидела, как ко мне спешит Рис эрт Вэрон и со спокойной совестью свалилась в обморок.
Ночь провела спокойно, ни сновидения, ни люди не тревожили меня. Утром, проснувшись, мне казалось, что организм отдохнул, и я полна сил. Но к обеду выяснилось, что я устала. Хотя от меня многого не требовалось. Алэрин и Рис показывали мне строящуюся крепость, рассказывали о планах, о нападениях и потерях. Я рассматривала возводимые по четырем углам башни, но подниматься по крутым, винтовым лестницам не рискнула. Заглянула я и в подземелья, где вовсю кипела работа, осмотрела дома для воинов, побывала в кузнях.
Обошла всего ничего, но устала, как загнанная кобылка, разве что не хрипела. В боку кололо, ноги подкашивались, но я ничем не выдала своего состояния. Королева я или нет, чтобы чуть что падать без сознания? В какой-то миг решила, что больше не хочу быть беременной — слишком уж утомительно! Как простые женщины рожают каждый год? Потом отвесила себе мысленный подзатыльник, присела на первый попавшийся обломок старой крепости и воззрилась на белоснежную кость.
— Это было крылом? — с недоверием уточнила я, припоминая изображение на гравюре.
— Похоже, — с сомнением отозвался Рин, а Жин, которая все утро увивалась за мной хвостом, высказала личное мнение:
— Да, это было крыло. Только принадлежало оно не снежному монстру, а ир'шиони. Может быть, это крыло самого Даэрана, истинного короля неба. Говорят, что он участвовала в строительстве Данкрейга.
— Нет. Это не крыло короля, — я отчетливо помнила, где остались крылья Даэрана.
— Тогда чьи? — Рис эрт Вэрон показательно смотрелся. Он знал историю снежных монстров и короля неба.
Я, сама не понимая, почему взглянула на Тижину, и нерешительно, так как все ждали моего ответа, сказала:
— Может, кого из женщин? — столкнулась с расширенными глазами Жин. — Ты сама рассказала мне легенду о том, как женщины ир'шиони лишились своих крыльев.
Тижина моргнула, отчего-то ее дыхание сбилось, а затем она неопределенно буркнула:
— Да. Было дело, — взяла себя в руки и дополнила. — Тебе помочь?
Я разозлилась: «Неужели меня считают настолько беспомощной?! — и решительно отказалась:
— Нет! Мне нужно подумать! — и показательно погрузилась в раздумья.
Корить и ругать себя за слабость, было бы бессмысленно. Беременность — и этим все сказано. Чувствую себя неповоротливой глыбой, но ухаживать никому не позволю! Королева я или нет?!
