Со временем люди накапливают знания, обретают новые убеждения, приспосабливаются к новым условиям и к своему взрослеющему, а затем дряхлеющему телу, однако их внутренняя натура обычно отличается постоянством и центральное «я», за редким исключением, не меняется. Они могут мечтать о переменах, особенно к лучшему, но это, скорее, пожелание, которому вряд ли суждено сбыться. Поскольку большинство людей сохраняет свою сущность практически всю жизнь, персонажи тоже кажутся более реалистичными и убедительными, когда не меняются.
В тех же случаях, когда перемены все-таки происходят, чем круче арка их преображения, тем больше они отклоняются от реализма к символизму. Персонаж, меняющийся в положительную сторону, устремляется к светлому идеалу. Деградирующий – скатывается к темному архетипу. И из всех действующих лиц именно у главного героя наиболее велика вероятность измениться.
Главный герой может перевоспитаться, как Скрудж («Рождественская песнь в прозе») или Джесси Пинкман («Во все тяжкие»); усвоить урок, как Тео Декер («Щегол») или Дрянь («Дрянь»/Fleabag); деградировать, как Джеки Пейтон («Сестра Джеки») или Трумен Капоте («Капоте»); разочароваться, как Тони Вебстер («Предчувствие конца») или Дэвид Лури («Бесчестье»); вырасти в своего автора, как Дэйви Копперфилд («Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим») или Стивен Дедал («Портрет художника в юности»).
8. Понимание
Когда конфликт выбивает героя из колеи, его разум пытается понять, как и почему все происходит в мире и как и почему люди делают то, что делают. Самые мощные конфликты зреют в душе героя, поэтому из всех персонажей у него наиболее велика возможность испытать откровение.
В древности откровение означало явление божества перед застывшими в благоговейном трепете верующими. В современном смысле откровение – это, скорее, прозрение, внезапное понимание действительности, интуитивное постижение основополагающей причины или силы, скрытой за происходящим. Пережив откровение, главный герой в один миг из несведущего становится знающим и постигает сияющую истину. Это прозрение переворачивает всю жизнь героя и либо окрыляет его, либо ломает.
В трагедиях кульминация часто оборачивается откровением самовосприятия – молниеносным прозрением, когда герой внезапно понимает, кто он на самом деле. В трагедии Софокла Эдип, когда выясняет, что он женат на собственной матери и является убийцей собственного отца, выкалывает себе глаза. Отелло у Шекспира, поняв, что поддался на злые козни и убил ни в чем не повинную жену, пронзает себе сердце кинжалом. В чеховской «Чайке» Константин сводит счеты с жизнью, осознав, что Нина никогда его не полюбит. В фильме «Империя наносит ответный удар» (The Impire Strikes Back) Люк Скайуокер, узнавший, что Дарт Вейдер – его отец, пытается покончить с собой.
В классической комедии простой слуга узнает, что у него есть близнец, который схож с ним не только внешне, но и имеет характерную родинку. Мать родила их во время бури, а затем стихия разлучила их. Более того, их мать – правительница далекой страны, поэтому оба они наследники ее немалых богатств. Спустя две тысячи четыреста лет существования комедийного жанра герой сериала «Умерь свой энтузиазм» (Curb Your Enthusiasm) Ларри Дэвид узнает, что он не еврей, что его усыновили, и настоящие его родители – самые что ни на есть христиане скандинавского происхождения, живущие в Миннесоте. Но познакомившись со своими биологическими родными, Ларри решает, что лучше он будет евреем.
Прозрение может касаться не только самовосприятия, иногда это переворачивающая сознание мысль. В своем последнем монологе Макбет сокрушается, что жизнь его – лишь «повесть в пересказе дурака».
Четыреста лет спустя на быстротечность жизни будет жаловаться Поццо из пьесы «В ожидании Годо» (Waiting for Godot) Сэмюэла Беккета. Он рисует в своем воображении женщину, которая рожает, распластавшись над могильной ямой, и ее ребенок живет ровно столько, сколько длится падение из утробы в гроб. «Нас рожают верхом на могиле, день сверкнет на миг, и снова ночь», – говорит он.
В «Сестре Джеки» откровение Джеки Пейтон вынуждает ее признать, что она подсела на наркотики, поскольку не могла вынести бесконечного плача своего первенца. А значит, в своей зависимости виновата лишь она сама. Но это прозрение не спасет ей жизнь, поскольку отказаться от наркотиков ей не хватает силы воли.
Откровение – это момент бескомпромиссного «все или ничего», и этим оно опасно. Оно может стать самым запоминающимся, самым грандиозным моментом истории – а может оказаться жалким приступом графоманства.
На сцене или на экране откровение требует безупречного текста в преддверии, во время и после вспышки прозрения у персонажа, а также высочайшего актерского мастерства, чтобы его воплотить. Так, в развязке третьего акта «Касабланки» (Casablanca), когда Рик Блейн, устремив взгляд в будущее, говорит: «Кажется, вмешалась судьба!» – зритель с головой ныряет в бездну подтекста.
Однако еще более рискованным оказывается откровение в литературе. Прозрение, воспламеняющее разум героя, – это проверка не только для писательского таланта автора, но и для читательского воображения, и для убедительности персонажа. Именно поэтому от некоторых попыток изобразить в литературе глубокомысленное, переворачивающее жизнь бескомпромиссное прозрение очень хочется лезть на стенку.
Варианты главных героев
В большинстве историй главный герой – это один человек (мужчина, женщина, ребенок). Однако на самом деле заполнять центральную роль можно по-разному.
Дуэт главных героев
Вместо того, чтобы создавать одного многогранного главного героя, можно добиться сложности и объема, объединив двух персонажей с прямо противоположными качествами в дуэт главных героев.
В литературе один из таких примеров – Даниель Драво и Пиши Карнеган, спаянные Редьярдом Киплингом в необычную команду в «Человеке, который хотел стать королем». Дуэты главных героев встречаются и в сериях детективов, в частности в романах Джанет Иванович и Ли Голдберга о Фоксе и О’Хэйр.
На экране Уильям Голдман объединил Сандэнса Кида с Бутчем Кэссиди, а Кэлли Хоури – Тельму с Луизой. Дик Вульф ставит в одну упряжку полицейских и прокуроров в многосезонном сериале «Закон и порядок».
На сцене мы видим дуэты главных героев в таких произведениях, как «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» Тома Стоппарда, «В ожидании Годо» Беккета, «Стулья» Ионеско, однако здесь авторы создают их не ради сложной многогранности. Цель у них, скорее, противоположная – подчеркнуть одинаковость. Каждый из дуэтов одномерен, нереалистичен и обе его составляющие фактически неотличимы друг от друга.
Герой-группа
Группа персонажей становится главным героем при двух условиях: (1) несмотря на внешние различия, их роднит общее заветное желание; (2) стремясь к своей цели, они вместе терпят удары и вместе выигрывают – происходящее с одним отражается и на всех остальных. Если одержит победу один, они разделят ее и вместе двинутся дальше. Если сокрушат одного, рухнут все.
