Персонаж может выполнять любую из вышеперечисленных основных функций или все в совокупности. Однако если он вызовет чрезмерный интерес или выйдет за рамки своего предназначения в ансамбле, то, устроив такой бунт на корабле, он грозит потопить в результате весь сюжет.
В частности, в фильме «Боец» (The Fighter) главный герой Микки Уорд (Марк Уолберг) выглядит довольно бледно на фоне Дики Эклунда (Кристиан Бейл), которому в результате достается едва ли не вся слава.
Персонажи второго круга
Сводя персонаж к какой-то одной грани (жизнерадостный/меланхоличный) или даже к одной черте (всегда жизнерадостный) и заодно сокращая ему «выходы на сцену», вполне можно спрессовать объемное человеческое создание в роль из среднего круга. Однако в любом человеке могут возникать конфликты любого уровня. Поэтому ни одного персонажа, даже самого проходного и эпизодического, нельзя представлять себе в одной-единственной плоскости. Какой уровень вывести на первый план, должно зависеть от вашей задачи. Допустим, особенности экспозиции требуют сделать повара кофейни сплетником, но если заодно уделить немного внимания его внутреннему, частному и личному «я», его болтовня приобретет более интересные обертоны.
Роли второго плана
Во втором круге персонажи второго плана тоже подливают масла в огонь или вставляют палки в колеса, но чтобы интересовать нас не только в сценах, где они непосредственно участвуют, им не хватает личного магнетизма. Зрителю безразлично, что делают Клавдий и Лаэрт, когда нет Гамлета; как проводит свои дни Майло Миндербиндер без Джона Йоссариана в «Уловке-22» (Catch-22) или что чувствует Ида Сешнс в «Китайском квартале», когда не разговаривает по телефону с Гиттесом.
Вспомогательные роли второго круга
Главное преимущество вспомогательной роли второго круга – предсказуемость поведения. Архетипы (прародительница), типажи (недотепа), шаблонные персонажи (фитнес-тренер) не дают сеттингу оторваться от реальности. Единственная внешняя характеристика таких персонажей может варьироваться от сцены к сцене: по телефону и в ресторане скандалист будет скандалить по-разному, но от скандала не удержится. Если удержится, значит, либо это другой персонаж, либо у него появилась новая грань.
Персонажи третьего круга
Более мелкие персонажи вращаются дальше от главного героя, как правило, появляясь лишь раз за все повествование и почти всегда играя вспомогательную роль. В редких случаях даже самая мелкая роль может оказаться в центре внимания (перекошенное от страха лицо в фильме ужасов), но обычно они остаются плоскими и безымянными (водитель автобуса). Мелкие персонажи могут добавлять что-то к повествованию – примерно как ведущий новостей, бубнящий на телеэкране в дальнем углу комнаты, но в основном это не более чем необходимая по сюжету декорация – как тела погибших на поле боя.
В этот далекий круг входит и массовка – социальная составляющая сеттинга. Как толпа, заполняющая трибуны стадиона, она представляет собой плотное скопление людей – гущу общества, сквозь которую предстоит пробираться главным героям.
Рассказчики
Рассказчик дает читателю и зрителю представление о физическом и социальном сеттинге истории, событиях из прошлого персонажей, а также о свойствах и чертах их наблюдаемого поведения. Рассказчики бывают разными – это зависит, от какого лица ведется повествование, в каком формате и насколько этот рассказчик надежен.
Начнем с трех возможных ракурсов повествования:
1. Рассказчик от первого лица – персонаж, который вещает со страниц книги, со сцены или за кадром непосредственно для подслушивающего и подсматривающего читателя/зрителя.
2. Рассказчик от второго лица обращается к зрителю/читателю так, словно тот лично участвует в событиях. Вместо «я/мы» или «он/она/они» в ходу у автора местоимение «ты/вы» – как в «Идиот, посмотри, что ты наделал!» «Ты» превращает читателя в главного героя, который полон дум и внутреннего напряжения.
3. Рассказчик от третьего лица не персонаж, а, скорее, голос знания и осведомленности, который автор приспосабливает к тому, чтобы рисовать картину происходящего. Этот разум находится за рамками событий, поэтому ни его благополучие, ни его будущее читателя/зрителя не интересует.
Эти три типа рассказчиков могут обитать и в литературе, и на сцене, и в кино. Они могут владеть, а могут и не владеть относящейся к делу информацией, и ту, которой владеют, могут излагать правдиво, а могут и лгать. Поэтому в глазах зрителя/читателя они могут быть, а могут и не быть стопроцентно надежными. Однако в любом случае такая надежность должна соответствовать авторскому замыслу.
Надежный рассказчик
На сцене. Рассказчики от первого лица – такие, как Том Уингфилд в «Стеклянном зверинце» Теннесси Уильямса, – сообщают нам факты, хотя нередко их воспоминания заволакивает эмоциональный туман. Рассказ от второго лица будто вытаскивает зрителя на сцену и приглашает к участию и импровизации. Повествующие от третьего лица – например, Помощник режиссера в пьесе Торнтона Уайлдера «Наш городок» или Рассказчик в «Войне и мире», поставленной на сцене Эрвином Пискатором, – обычно мудры и надежны.
В литературе. В книгах, написанных от первого лица, рассказчиком обычно выступает тихий эмпатичный персонаж, наблюдающий со стороны за неугомонными двуличными авантюристами, – как в романах «Великий Гэтсби», «Возвращение в Брайтсхед», «Вся королевская рать» и тому подобных. Вещать во втором лице на протяжении всей длинной книги крайне трудно (известное исключение – «Яркие огни, большой город» Джея Макинерни), поэтому такое встречается редко. Зато надежных и всезнающих рассказчиков от третьего лица мы видим в романах со времен их появления как жанра – один из характерных образцов, созданных уже в XXI веке, – «Поправки» Джонатана Франзена.
На экране. Рассказчики от первого лица в таких фильмах, как «Энни Холл» (Annie Hall) и «Мементо» (Memento) преподносят нам истину так, как они ее понимают. В эксперименте со вторым лицом в фильме «Леди в озере» (Lady in the Lake), глазами которого смотрит в результате и зритель, становится камера, и эта субъективная точка зрения сохраняется до самых финальных титров. Надежный закадровый рассказчик от третьего лица в фильме «И твою маму тоже» (Y Tu Mama Tambien) знает все и обо всех.
Ненадежный рассказчик
Когда один персонаж врет другому, и мы явно видим обман, мы обогащаем свой жизненный опыт. Но какой цели служит ненадежная картина событий, возникающая, когда нас намеренно обманывает рассказчик, как Роджер «Болтун» Кинт (Кевин Спейси) в «Подозрительных лицах» (The Usual Suspects)? Зачем автору морочить нам голову по поводу вымышленных фактов? Причин две: чтобы усилить правдоподобие и подогреть любопытство.
Усилить правдоподобие
Одномерные роли, олицетворяющие чистые идеи – такие как Мудрость, Невинность, Добро, Зло и тому подобные, – хороши только в фэнтези и аллегориях. Безупречные персонажи выглядят искусственными – настоящим людям, в отличие от них, свойственно набивать шишки и ошибаться. Они заблуждаются насчет окружающего их мира и отрицают скрытую внутри них истину по крайней мере по двум причинам: во-первых, в силу свойственной всем нам склонности искажать и неправильно понимать факты, оправдывать неудачи или пытаться искать им рациональное объяснение, а также получать преимущество за счет уловок и лжи. Во-вторых, хотя обычно отрыв памяти от реальности характерен для людей, потерявших рассудок, мы понимаем, что полностью доверять своей памяти не может даже самый здравый ум. А значит, в реалистическом произведении несовершенный рассказчик отражает существующую действительность и в результате кажется нам более убедительным.
