По мере дальнейшего развития событий его меняющаяся под их влиянием натура будет выбирать, подчиниться или взбунтоваться, принять или отвергнуть свои прежние убеждения и ценности. Перевернувшее душу переживание не может быть нейтральным, выбор – беспристрастным, действие – безличным. Поэтому своим выбором и поступками персонаж либо повышает свою цивилизованность, либо снижает. Он либо растет как человек, либо деградирует.
Таким образом, мерилом глубины и качества подлинного характера служит степень давления на персонажа. Откуда, допустим, нам знать наверняка, честен он или обманывает? Когда он ничем не рискует, давление почти неощутимо, то правда ему практически ничего не стоит. Но когда на кону оказывается все, что ему дорого, включая саму жизнь, когда он едва выдерживает это испытание на прочность, вот тогда вокруг выбора соврать или сказать правду нагнетается атмосфера, которая буквально расплющивает и ломает герою кости. В этом случае любой поступок персонажа обнажит перед нами его самое что ни на есть центральное «я».
Определившись с тактикой, персонаж передает исполнение своему действующему «я», которое затем принимает одно из индивидуальных или социальных обличий. Когда не нужно режиссировать спектакль, центральное «я» ведет себя как съемочная группа документального фильма – то есть наблюдает, слушает и записывает все интересное, что делают внешние «я». А потом центральное «я» обычно думает, что можно было бы провернуть все чуть получше.
Создавая сложного персонажа, мысленно разместите его нравственные ценности на шкале между абсолютным плюсом (любовь, храбрость, надежда) и абсолютным минусом (ненависть, трусость, отчаяние). Допустим, в минуту смертельной опасности, где он окажется на шкале храбрость/трусость? Сложный персонаж будет испытывать понемногу от того и от другого. Если его жизнь утратит смысл, где на шкале «надежда/отчаяние» разместится его восприятие будущего? Если он состоит в близких отношениях с кем-то, как у него со способностью любить? Где бы вы разместили его на шкале «любовь/ненависть»?
Возьмем такую нравственную величину, как честность/бесчестность. Персонаж может выглядеть правдивым, остальные тоже могут считать его таковым, и он сам может уверять, что говорит исключительно правду, но как читателю/зрителю узнать наверняка, честный он человек, обманщик или у него «гибкие моральные принципы»? Если он говорит правду в ситуации, когда ему это ничем не грозит, его правдивость представляется банальной, поскольку она не чревата никаким риском. А вот если он решает сказать правду, когда ему грозит смертельная опасность и ложь может спасти ему жизнь, его правдивость обретает невиданный вес. Однако если этот персонаж – священник, который под угрозой смерти отказывается отречься от своей веры, его честность уже не так впечатляет, поскольку его выбор отчасти продиктован обетом, а значит, не совсем свободен.
Из взаимодействия выбора и личности выводятся три главных принципа, которыми писатель руководствуется при работе:
1. Когда персонаж стремится исполнить желаемое, подвергаясь риску и находясь под давлением, его выбор отражает его подлинную натуру.
2. Чем выше риск и давление, тем более глубоким и истинным будет выбор.
3. Чем свободнее выбор, тем еще глубже и точнее он будет отражать подлинную натуру персонажа.
Возьмем четыре трагические роли – Отелло, Лир, Макбет и Гамлет. Все четыре великолепны, однако самый сложный из этих персонажей – Гамлет. Почему? Из-за выбора. Отелло ослеплен ревностью, за короля Лира решения принимают дочери, а Макбета затягивает в роковой водоворот пророчество ведьм. У Гамлета выбор более свободный – и ситуаций выбора больше. Он может покончить с собой или продолжить жить, отомстить или воздержаться от мести, любить или не любить Офелию, убивать или не убивать Полония, находить смысл в жизни или считать ее бессмысленной, сохранить рассудок или сойти с ума – и все потому, что он обладает неограниченной свободой выбора.
Соответственно взаимосвязь между развитием персонажа и выбором такова: если для персонажа существует несколько ничем не грозящих вариантов, вращающихся вокруг одной нравственной ценности, герой будет плоским и поверхностным. Попадая в ситуацию опасного выбора, связанного с разными нравственными ценностями, персонаж обретает сложность и объем и за счет этого увлекает читателя/зрителя в свой внутренний мир.
Примеры. В начальных сериях «Наследников» властный Логан Рой (Брайан Кокс) держит своего сына-кокаиниста Кендалла (Джереми Стронг) в ежовых рукавицах и почти не оставляет ему выбора. Кендалл выглядит слабым, жалким, пустым. Но стоит этому персонажу вырваться из отцовской железной хватки и начать принимать самостоятельные решения, чреватые опасностью, он обретает весомость, становится более сложным, и мы проникаемся к нему сочувствием.
Подлинный характер и эмоции
Когда персонаж что-то предпринимает и окружающий мир откликается противодействием, меняется заряд поставленной на кон в этой сцене нравственной величины. Если заряд меняется с минуса на плюс, героя переполняют положительные эмоции. И наоборот: если заряд меняется с плюса на минус, персонаж увязнет в трясине отрицательных эмоций. Эмоции, как отмечалось в главе 7, это побочный эффект перемен.
Внешний стимул – например, хорошие или плохие вести, – приводит в действие разные железы, и в кровь выбрасывается целый коктейль гормонов, вызывающих ту или иную эмоцию. Приятное зрелище наполняет мозг дофамином и серотонином, взметающими волну удовольствия, тогда как нелепость провоцирует всплеск химических веществ, воздействующих на миндалину и отдел мозга под названием «островок», вызывая приступы отвращения. Однако следом лимбическая система начинает вырабатывать химические вещества противоположного действия, чтобы утихомирить и приглушить шквал эмоций, возвращая разум и тело в состояние уравновешенности. Бурные всплески наслаждения и страданий достигают пика, затем спадают.
Удовольствие и страдания можно разделить на разные оттенки или качества, хотя единого мнения о том, сколько их всего, у науки нет. Традиционная психология называет всего шесть – радость, страх, злость, печаль, отвращение и удивление. (Обратите внимание – безусловно положительная эмоция здесь только одна, радость). Чтобы превратить эти состояния в инструменты для писателя, я расширил список, сгруппировав основные эмоции в шесть пар противоположностей и получив таким образом целую палитру из двенадцати эмоций – любовь/ненависть, добродушие/злость, радость/огорчение, удивление/шок, удовольствие/отвращение, смелость/страх.
Слова «эмоции» и «чувства» часто употребляются как синонимы, однако, на мой взгляд, они сильно различаются по характеру своего воздействия. Эмоция захлестывает нас внезапно, нарастает, доходя до пика, а потом убывает. Чувство нарастает постепенно, затаивается где-то на задворках восприятия и длится долго. Радость – это эмоция, счастье – это чувство; огорчение – это эмоция, горе – это чувство.
Вы знаете, как это бывает. Утром вы просыпаетесь окрыленным и весь день проживаете с улыбкой. Без всякой видимой причины – просто внутренние качели сейчас взлетают под облака. Или вы весь день ходите мрачнее тучи, и снова совершенно без повода – просто качели опустились на самое дно цинизма.
