Чувства – гордость победы / стыд поражения, надежда на светлое будущее / предчувствие беды, душевный подъем / тяжесть на сердце, доверие к любимому / подозрение в измене – окрашивают личность в соответствующие тона еще долго после того, как забудется изначальное воздействие, формируя характеристику персонажа на протяжении его жизни.
В каждый поворотный момент смена заряда в жизненных ценностях вызывает у персонажа одну из двенадцати эмоций, перечисленных выше. Например, в романтической комедии влюбленность может подарить горюющему персонажу радость, а утрата любви – заставить жизнерадостного персонажа печалиться.
Но знать владеющую персонажем эмоцию – это лишь отправная точка для написания сцены. Эмоция в чистом виде обрушивается на персонажа, словно кувалда. В жизни двенадцать базовых страстей дробятся на бесчисленное множество степеней и оттенков. Чем же в таком случае определяется тот оттенок эмоции, который будет выражать данный персонаж в данной сцене? Ответ: характеристиками. Настрой, чувства, тон и фактура конкретной личности придают базовой эмоции конкретное неповторимое воплощение. Один персонаж от радости будет скакать до потолка, петь и танцевать, а у другого только лучики морщинок в уголках глаз разбегутся.
Подлинная натура и реакции
Количество базовых действий, которые способен предпринять человек, ограничивается реальностью. Человек может выбирать: получить ему образование или жить неучем, создавать семью или оставаться одиночкой, работать или бездельничать, быть разборчивым в еде или питаться чем попало, смотреть обстоятельствам в лицо или прятаться от жизни и так далее – хотя список здесь довольно короткий. При этом разнообразие сиюминутных реакций, которые человек может выдавать на то или иное действие, представляется почти бесконечным.
Когда персонаж кладет все силы на то, чтобы, например, выучиться, его возможные реакции на трудности учебы будут так же разнообразны и многочисленны, как у любых учащихся любых учебных заведений. То же самое относится к любви, работе, здоровью и прочим основным составляющим нашего существования. Если выбор, который делает персонаж, когда враждебные силы преграждают ему путь, выявляет его центральное «я», то реакции причисляют его к многочисленной толпе таких же, как он.
В «Касабланке» Рик Блейн (Хамфри Богарт) спрашивает Виктора Ласло (Пол Хенрейд), почему тот по-прежнему рискует собой, участвуя в движении Сопротивления.
ЛАСЛО: Это все равно что спрашивать, почему мы дышим. Перестанем дышать – погибнем. Если мы перестанем бороться с нашими врагами, погибнет мир.
РИК: И что? Значит, отмучается.
Емкое объяснение Ласло – ответ, который дал бы любой идеалист, а вот реакция Рика, его убеждение, что гибель цивилизации будет избавлением от страданий, характерна именно для него. Выбор Рика, свойственный ему одному, отличает его от всех прочих американских антигероев, предшествующих и будущих.
Давайте при работе над персонажем руководствоваться следующим принципом: выбор действия в критической ситуации отражают подлинную натуру; подробно прописанная уникальная реакция придает выразительность и интригу внешним характеристикам.
Подлинный характер и свобода воли
Единственный источник любого решения, которое принимает персонаж, и любого действия, которое он совершает, – воображение автора. Любой выбор персонажа – это, по сути, выбор его автора. Но зрителю/читателю представляется с точностью до наоборот. В вымышленном мире персонажи существуют сами по себе и действуют по собственному почину. Насколько же свободен человек в своем выборе в обоих мирах – в мире «как есть» и в мире «как будто»?
Этот вопрос исследуется в «Матрице», главный герой которой, Нео (Киану Ривз) обнаруживает, что реальность, которую он считает подлинной, на самом деле представляет собой симуляцию под названием «Матрица». Этот искусственный мир был создан всемогущим искусственным интеллектом, чтобы заставить порабощенных людей поверить, будто они свободны, и использовать их организм в качестве биологических батарей, от которых работают его машины. В борьбе Нео обретает необходимую силу воли, чтобы победить агентов искусственного разума и вырваться из матрицы.
Полемика о предопределенности (детерминизме) и свободе воли ведется уже не первый век, однако в свете недавних открытий в области нейронауки и квантовой теории привычные доводы зазвучали по-новому. Одна сторона утверждает, что свобода воли – это иллюзия и любой выбор обусловлен неподвластными человеку силами
[73], другие же считают, что воля независима ни от каких сил, ни от внешних, ни от внутренних
[74]. Влияние этой полемики прослеживается как в научно-фантастической литературе, так и в реалистической. То, какую сторону вы примете в этом споре, отразится и на историях, которые вы рассказываете, и на персонажах, которые в них обитают.
Против свободы воли
Отрицающие свободу воли доказывают, что она возможна лишь в том случае, если выбор будет совершенно безосновательным. Ничем не вызванное решение не имеет привязки к прошлому и потому абсолютно спонтанно. Но, разумеется, как мы прекрасно знаем, в материальной вселенной все действия, будь то человеческие или космические, чем-то вызваны. Даже у Большого взрыва есть причина (пусть пока и неизвестная). Логика отрицающих такова: поскольку ничто не происходит без повода, свободным человеческий выбор быть не может.
За свободу воли
У героя сериала «Башни Фолти» (Fawlty Towers) Бэзила ломается машина. Пригрозив ей всевозможными карами, он считает до трех, дает машине последний шанс, потом выкрикивает: «Я тебя предупреждал! Сколько еще тебе нужно разжевывать? Ну держись! Сейчас ты у меня получишь!» И отломав ветку с ближайшего дерева, он хлещет машину так, что с крыльев летит краска. Бэзил винит машину, мы виним Бэзила.
А теперь давайте представим, что у Бэзила, как и у машины, нет выбора. Допустим, его вспыльчивость – это результат какого-то сбоя в химии мозга. Или изъян воспитания. В таком случае виноваты его родители? Но если и у них нет свободы воли, вправе ли мы их обвинять? Нет. Поиски виноватых уводят нас в рекурсивную бесконечность, поэтому лучше будем считать, что Бэзил задал машине трепку исключительно по собственной воле.
Полагать, что у нас нет свободы воли, – это не то же самое, что полагать, будто мы ничего не выбираем
[75]. Независимо от того, как отражается совокупность наших генов и биографических событий на нашем сознании, выбор, который мы делаем, представляется вполне реальным. Мы чувствуем, что где-то в глубинах разума нейронные процессы выбирают действия, исходя из представлений о вероятных последствиях – о том, что, по нашему мнению, произойдет, когда мы это действие совершим. Мы примеряем свой жизненный опыт к текущей ситуации, прогнозируем исход и делаем выбор. Если считать, что выбора не существует, значит, мы не несем никакой ответственности за свои поступки. Закон исчезает, узы межличностных взаимоотношений развязываются, триллер «Судная ночь» (The Purge) становится повседневной круглосуточной реальностью.
