Чтобы персонаж сохранял цельность, его многогранность должна быть последовательной. Если человек раз в жизни снимает с дерева котенка, это не многогранность, это доброта напоказ, дешевый способ завоевать симпатии читателя/зрителя. Если женщина всю дорогу спасает кошек, а потом вдруг пинает собаку, это тоже не многогранность, это раздражение.
Грани должны быть переменными. У персонажа, который любит кошек и терпеть не может собак и потому спасает котят, но равнодушно проходит мимо щенков, внутри бушует война. Читателю/зрителю будет любопытно и интересно докапываться до истоков этого невротического противоречия ровно до тех пор, пока этот шаблон не начнет повторяться. Глубина требует определенной непредсказуемости и развития, – а не того, чтобы спасать одну и ту же кошку или бросать одну и ту же собаку в одном и том же дворе.
Более того, чтобы напряжение сохранялось, противоречие должно казаться неразрешимым: атеист, который утверждает, что ничего вечного нет, но подсознательно жаждет бессмертия; нейроученый, который по собственной воле предпочитает считать свободу воли иллюзией; специализирующийся на оценке вероятностей букмекер из Лас-Вегаса, который втайне обожает непредсказуемые исходы.
Определяющая грань
Если для главного героя три грани не предел, то персонажи первого круга ограничиваются одной-двумя, но независимо от того, сколько граней наберется у конкретного персонажа, они будут отличаться между собой значимостью и концентрацией. Какие-то выходят на первый план, определяя самую суть персонажа, другие просто дополняют образ.
Какая из девяти граней, которые я перечислил, описывая Грэма Грина, будет настолько принципиальной для его личности, что он просто рассыплется, если ее убрать? Я бы предположил талант/писака. Остальные восемь граней могут характеризовать и кого-то другого, но творческая борьба, которую затевал сам с собой Грин, была его и только его. Она его определяла.
Повторю для ясности: грань – это последовательное противоречие между плоскостями натуры персонажа или внутри одной плоскости. У сложного, многогранного героя одна из них будет выделяться, и именно она определит его неповторимый образ.
Анализ примера. Одиссей
В недавнем исследовании, озаглавленном «Сто историй, которые сформировали наш мир», эксперты из разных стран мира поместили на первое место «Одиссею» – эпическую поэму, созданную три тысячи лет назад Гомером. Второе место – с небольшим отрывом – заняла «Илиада»
[78]. Многие их сцены, в которых смертные персонажи борются с мстительными, распутными богами и демоническими чудовищами, напоминают бредовый горячечный сон, однако, несмотря на всю похоть и кровь, «Илиада» и «Одиссея» – основополагающие для европейской культуры сюжеты, и объединяющий их персонаж – Одиссей, царь Итаки, являет собой первый в истории многогранный образ.
Многострадальный герой этих эпосов сперва десять лет сражается под стенами Трои («Илиада»), а затем еще десять лет носится по морям, пытаясь добраться домой («Одиссея»). Он вступает в единоборство с вражескими воинами, разгневанными богами, обольстительными богинями и кровожадными чудищами, и выходит победителем благодаря упорству, везению и находчивости.
В «Илиаде» мы видим первые две грани его образа – прагматик/идеалист и покорный/бунтарь. «Одиссея», в первой же строке именующая его «многосложным»
[79] , добавляет еще шесть – правдивый/обманщик, находчивый/безрассудный, оберегающий / подвергающий опасности, честный человек / разбойник, хладнокровный/вспыльчивый и верный/изменник
[80].
Прагматик/идеалист
На поле боя Одиссей – прагматик, не признающий на войне никаких идеалистических кодексов чести. В античной героической традиции яд, например, считался подлым, низким способом расправы, до которого никакой по-настоящему доблестный воин не опустится. Одиссей же без зазрения совести смазывает стрелы мышьяком.
Когда захваченный Одиссеем троянский шпион умоляет о пощаде, герой делает вид, будто и вправду готов оставить его в живых, если тот раскроет военную тайну. Но как только шпион выкладывает все, что знает, его обезглавливают. Воспользовавшись затем полученными сведениями, Одиссей со своим товарищем прокрадывается в стан противника и рубит вражеских воинов, пока те спят.
На десятый год войны троянцы оттесняют греков к морю. Греческое войско, оказавшееся на грани истребления, готово ополчиться на своих незадачливых полководцев. В такой ситуации, когда вот-вот начнется бунт и поражение неминуемо, прагматик мог бы поднять парус и отбыть домой, но Одиссей хранит верность идеалам победы. Пользуясь своим могучим даром убеждения, он напоминает войску о пророчестве и, превратив тем самым бунтарский гнев в воинскую ярость, отправляет греков на бой.
Покорный/бунтарь
Одиссей покорно подчиняется своему военачальнику – царю Агамемнону, но когда понимает, что тактика царя пагубна, отвергает его предложение и произносит: «Смолкни, чтоб кто-либо здесь не услышал еще из ахеян // Речи, какой никогда и в устах иметь не захочет»
[81] .
Правдивый/обманщик
Как участник военного совета Агамемнона, Одиссей всегда высказывается искренне, проявляя мудрость и проницательность. Никто из товарищей ни разу не находит повода усомниться в его словах. Но когда, подняв парус, Одиссей наконец отправляется домой, он врет без остановки все путешествие – от одного берега Средиземного моря до другого.
Благодаря своему таланту сочинителя Одиссей снова и снова выходит сухим из воды. Он водит собеседников за нос, прикидываясь то стариком, то нищим, то выходцем с Крита (острова, знаменитого своими обманщиками). Он пытается обхитрить даже свою небесную покровительницу, богиню Афину, но та видит его насквозь и укоряет: «Вечно все тот же: хитрец, ненасытный в коварствах!»
[82]
Находчивый/безрассудный
Когда кажется, что война с троянцами почти проиграна, Одиссей добывает грекам победу, придумав самый гениальный тактический ход в истории войн – троянского коня. Но по дороге домой Одиссей, не желая упускать возможность поживиться, прокрадывается в пещеру циклопа-людоеда Полифема. Преградив Одиссею со спутниками путь на волю, великан пожирает половину его команды.
Ночью, основательно напоив Полифема, Одиссей вонзает кол в его единственный глаз. Но благополучно вернувшись на корабль, Одиссей не может удержаться от очередного проявления тщеславия и злорадствует над ослепленным великаном. В результате он навлекает на себя гнев не только самого Полифема, но и его отца – могущественного Посейдона, повелителя морей. Разъяренный морской бог обрушивает на корабль Одиссея страшную бурю, которая уносит его за тридевять земель.
