Оберегающий / подвергающий опасности
На всем протяжении Троянской войны Одиссей оберегал своих воинов, заботясь о том, чтобы они были сыты, а недуги и раны вовремя врачевались. Но когда по пути домой ему и его спутникам попадается племя лотофагов – людей, пристрастившихся к поеданию цветков лотоса, наркотика, стирающего мучительные воспоминания, – потрепанные войной греки, с посттравматическим расстройством во всей красе, отчаянно желающие изгладить из памяти все ужасы пережитого, жадно набрасываются на цветы забвения. Чтобы спасти своих спутников от себя самих, Одиссей силой тащит их на корабли.
Однако некоторое время спустя, когда при приближении к незнакомому берегу Одиссей снова чувствует опасность, он рискует жизнью своих спутников, поставив их корабли на якорь в гавани и только свой спрятав за скалами. Откуда ни возьмись в гавань сбегаются великаны-людоеды и, потопив корабли, пожирают греков, нанизывая на острогу, словно рыб. Спастись удается лишь кораблю Одиссея.
Честный человек / разбойник
На протяжении всей войны Одиссей храбро сражается, честно деля трофеи и проявляя уважение к своим товарищам по оружию. На обратном же пути он превращается в пирата – захватывает и грабит мирные города, убивает их защитников, а женщин увозит как рабынь.
Хладнокровный/вспыльчивый
Ни на поле брани, ни на море, сталкиваясь с полчищами врагов и чудовищ, Одиссей ни разу не теряет головы и выпутывается из всех передряг, принимая спокойные, четкие, взвешенные решения.
Но пока Одиссей скитается по морям, в его дворце на Итаке хозяйничают молодые наглецы, называющие себя женихами, которые беззастенчиво пользуются всем его добром и по очереди раз за разом сватаются к его жене, Пенелопе. Когда Одиссей наконец добирается до родного острова, его охватывает гнев почище Ахиллесова, и он принимается мстить. Он убивает всех сто восемь женихов, затем всех рабов, которые им прислуживали, и всех рабынь, которые с ними спали.
Верный/изменник
Вдали от дома Одиссей то и дело изменяет жене, деля ложе с нимфами и волшебницами вроде Цирцеи. Но когда неземная красавица Калипсо предлагает Одиссею остаться с ней и предаваться любовным утехам вечно, он отказывается, предпочитая сохранить верность своей возлюбленной Пенелопе.
Бессмертие Одиссею как творению обеспечивает темная сторона его граней. Отыграть положительные заряды – храбрость, ум, способность сохранить рассудок в критической ситуации, – способен любой шаблонный герой, Одиссею же как персонажу придают объем именно импульсивность, черствость, вспыльчивость, грабительские наклонности, себялюбие и любовь к обману, обеспечивая ему многогранность, непредсказуемость и глубину, благодаря которой его неожиданные решения выглядят достаточно убедительными.
Из этих восьми динамичных противоречий определяющей гранью будет блестящий ум и находчивость в противовес безрассудным промахам. Ведь именно он, Одиссей, придумал трюк с троянским конем, благодаря которому удалось завершить десятилетнюю войну, но и в пещеру к Полифему потом тоже полез не кто иной, как он. Из-за своего безрассудства он то и дело рискует жизнью, однако его вводящие в гипноз россказни эту жизнь ему так же регулярно спасают. Он одновременно умен и безрассуден. За все три тысячи лет существования литературы другого такого со времен Гомера пока не нашлось.
Одиссей остается бесконечно современным – переживающим эмоциональные конфликты, но не теряющим упорства; опаленным смертью, но полным жизни. Он подготавливает сцену для психологически и нравственно сложных персонажей будущих поколений – Беовульфа неизвестного автора, шекспировского Макбета, стендалевского Жюльена Сореля, фицджеральдовского Джея Гэтсби, чандлеровского Филипа Марлоу, набоковского Гумберта Гумберта, Майкла Корлеоне Марио Пьюзо, Александра Портного Филипа Рота, Томаса Кромвеля Хилари Мантел.
Анализ примера. Тони сопрано
Насколько многогранным может быть персонаж? Давайте рассмотрим творение Дэвида Чейза – мафиозного главаря из Нью-Джерси, Тони Сопрано. В сериале «Клан Сопрано» (The Sopranos) вышло восемьдесят шесть серий, и Тони был единственным, кто появлялся в каждой.
Чтобы показать жизнь человека, вплетенную в густую сеть взаимоотношений, разыгрывающихся в течение восьмидесяти шести экранных часов, таящую в себе десятки событий предыстории, которые уходят корнями на десятки лет назад, в детство Тони, и только и ждут момента, чтобы проявиться, – чтобы наполнить все это временное и сюжетное пространство, требовался один из самых сложных персонажей, когда-либо порожденных любым из повествовательных искусств.
Движемся против часовой стрелки:
1. Совестливость/социопатия
Социопат – это человек, лишенный совести, антисоциальная эгоистичная личность, не способная ни на чувство вины, ни на сожаление. Временами Тони являет собой типичного социопата.
А временами его раздирает совершенно макбетовское чувство вины. Его истерзанное сожалениями сердце не дает ему покоя, ноет и доводит до панических атак.
Из-за этого центрального макбетовского противоречия между внешней жестокостью и внутренней совестливостью Тони Сопрано остается одним из самых завораживающих персонажей среди всех, когда-либо создававшихся для книг, экрана или сцены.
Когда нужно убить, Тони убьет без колебаний. Его приступы ярости неукротимы. За свою сериальную жизнь он совершает восемь убийств на экране и невесть сколько за кадром (включая те, что исполнялись чужими руками по его приказу). Он безусловно социопатичен, однако для истинного прожженного социопата принадлежность к какому бы то ни было коллективу – даже к мафии – исключена.
Киллеры – такие, как Антон Чигур в исполнении Хавьера Бардема и Карсон Уэллс в исполнении Вуди Харрельсона из фильма «Старикам тут не место», – охотно работают на мафию, но в ее ряды вступают редко. Мафия – незаконное сообщество, существующее внутри законного, однако она требует от своих членов тех же качеств, которых требует традиционное общество от добропорядочных граждан – преданности, честности, усердия, приверженности семейным ценностям, трезвости, соблюдения законов общины, хороших манер и, самое главное, подчинения авторитетам, то есть тем, кто стоит выше в иерархии власти.
Если вы принадлежите к этому обществу, нарушение его заповедей повлечет за собой чувство вины – вас будет корить и клеймить позором тот самый, неотвязный и полный презрения, внутренний голос, который называется совестью.
Если, конечно, она у вас есть. И у Тони она совершенно точно имеется. Его совесть трудится без устали, наполняя сны кошмарными образами и загоняя его к психиатру. Эта глубокая грань, образованная противоречием между социопатической черствостью и совестливым самобичеванием, составляет центральную ось внутренней натуры Тони, и от нее, словно спицы в колесе, расходятся все остальные многочисленные грани.
