Любовь и ненависть
Рассмотрим грань, противопоставляющую любовь ненависти.
Написанный Джулсом Файфером сценарий для фильма «Познание плоти» (Carnal Knowledge) охватывает период жизни Джонатана Фёрста (Джек Николсон) со студенческих лет до среднего возраста. Если бы мы спросили Джонатана, чего он хочет от жизни, сознательный ответ был бы таким: «Я богатый красавчик, который живет в свое удовольствие. Для полного счастья мне не хватает только идеальной женщины, с которой я мог бы разделить этот рай». Пару десятилетий он перебирает кандидаток – все они любящие, красавицы и умницы, но каждый его роман развивается по одному и тому же сценарию: сказочно-романтическое начало, горькая выматывающая середина и скандальное унизительное расставание. Женщины, остававшиеся на обломках этих отношений, чувствовали себя брошенными.
Главенствующая грань у Джонатана продолжает традицию, заложенную Дон Жуаном и виконтом де Вальмоном, – он романтик-женоненавистник. На сознательном уровне он говорит себе, что всю жизнь отдавал женщинам свою любовь, а они почему-то – по разным причинам – то и дело разбивали ему сердце. На подсознательном же уровне он их всех до единой ненавидел. Каждый год он соблазняет женщину и влюбляет в себя до дрожи, а потом, получив возможность делать с ней в этом уязвимом положении все что угодно, систематически растаптывает ее. Сознательное желание любить и подсознательное побуждение ненавидеть идут рука об руку со времен появления моногамии.
Страх и храбрость
Писатели в жанре экшен имеют дело со спектром от отваги, заставляющей рисковать жизнью, до парализующего страха. Когда эти две крайности соединяются в одной грани, мы получаем подлинный героизм.
Страх – инстинктивная реакция на угрозу для жизни, влекущая за собой побуждение сбежать. Храбрость – это намеренное решение рискнуть собой, за которым следует попытка справиться с угрозой. Абсолютный страх берет начало в подсознании и в результате порабощает труса полностью. Абсолютная храбрость берет начало в сознательном выборе и движет героем остросюжетного жанра.
Характер супергероев – таких как Человек-паук или Росомаха – выстроен вокруг одной фантастической грани, зачастую представляющей собой сплав человеческого с мифическим, животным, волшебным или псевдонаучным. Борцы с преступностью – Джон Макклейн или Грязный Гарри Каллахан – воплощают целый набор вполне правдоподобных и в то же время завидных свойств в едином образе романтизированного «крутого парня». Обе разновидности демонстрируют высочайшую самоотверженность, храбрость и альтруизм по отношению к пострадавшим, однако ни единого противоречия между их внутренним миром и внешними проявлениями мы не увидим.
Сложные герои, такие как Генри Флеминг из романа Стивена Крейна «Алый знак доблести» (The Red Badge of Courage) или Ричард Филлипс (Том Хэнкс) из фильма «Капитан Филлипс» (Captain Phillips), противопоставляют свою сознательную отвагу пропитанному страхом подсознанию. Иными словами, в отличие от идеализированного спокойствия героя боевиков психика реалистического героя не отделяет сознание от подсознания. Персонаж принимает решение пойти на опасный для жизни шаг, хотя внутри у него все сжимается и цепенеет.
Конфликты в подсознании
Подсознательные грани читатель и зритель воспринимает по косвенным проявлениям. Он сравнивает слова персонажа с его поступками, сопоставляет причины и рациональные объяснения, которые он приводит остальным, с решениями и действиями, которые он принимает и совершает в реальности. И заметив несоответствие между ними, читатель/зритель чувствует внутреннюю борьбу персонажа, противоборство страхов, которые рыщут в темной бездне, и ярости, направленной на внешний мир. Эта самая глубинная из всех войн сталкивает между собой две непримиримые жажды. Безгласные подсознательные столкновения, которых сам персонаж не видит, но проблески которых замечает зритель/читатель, будут разгораться и гаснуть на протяжении всей истории.
Изображать эти потаенные первозданные конфликты, возможно, самая трудная задача, которая стоит перед автором. В рассказах и романах писатели часто ведут повествование от всевидящего третьего лица, которое открытым текстом описывает происходящее во внутреннем мире героя. Сценаристы и драматурги к этому приему прибегают тоже, но редко. Из двух разновидностей авторов – тех, кто разъясняет, и тех, кто дает понять, – я предпочитаю вторых.
«Я» и другие
Нижний отдел промежуточного мозга выполняет две основные задачи – «защитить себя» и «защитить свой генофонд». Для нашей жизненной силы вторая задача оказывается в итоге важнее первой. Поэтому родители жертвуют собой ради детей, бойцы умирают за родину, а верующие фанатики надевают пояса смертников, чтобы взрывать неверующих. Выбор между собой и генами может казаться иррациональным, однако именно он движет эволюцией всего живого на нашей планете. Поэтому самый стойкий конфликт практически изо дня в день бушует у нас в подсознании, где любовь к себе борется с любовью к другим
[92].
В качестве известного примера возьмем сценарий Роберта Бентона для фильма «Крамер против Крамера» (Kramer vs. Kramer). В начале истории Тед Крамер (Дастин Хоффман) – занятый только собой, инфантильный трудоголик, чья жена сидит дома с ребенком, одновременно играя роль «мамочки» и для мужа. Ее неожиданный уход выбивает Крамера из колеи и переворачивает сосредоточенный на нем мир вверх дном. Такой поворот к худшему пробуждает в Крамере ранее подавляемую и невостребованную подсознательную жажду быть мужчиной, любить и заботиться. Благополучие сына становится для него гораздо важнее собственного. И в развязке он жертвует своими нуждами ради нужд сына.
Иллюзия и наваждение
Еще один конфликт, способный разгореться в подсознании, связан с тем, как персонаж воспринимает действительность, и, соответственно, с разницей между иллюзией и наваждением. Иллюзия – это обман восприятия (мираж, фантомная конечность, вера в невозможное). Наваждение – это непоколебимая убежденность в несуществующей действительности, и это уже симптом психического расстройства.
Бланш Дюбуа, главную героиню пьесы Теннесси Уильямса «Трамвай “Желание”», как мы узнаем из предыстории, девичьи иллюзии о романтической любви загнали в несчастливый разрушительный брак, лишили наследственного имущества и вынудили годами тайно торговать своим телом. Однако, несмотря на все это, она по-прежнему мнит себя сказочной принцессой и грезит об идеальной жизни, которая вот-вот должна наступить. В конце концов под напором алкоголя, унижений и сексуального насилия самообман превращается в трясину наваждения, затягивающую героиню на самое дно, в результате чего она оказывается в лечебнице для душевнобольных.
Если не считать произведений в жанре абсурдистского фарса, таких как «Неустойчивое равновесие» Эдварда Олби, для персонажей, обладающих гранью подсознательного противоречия, итог в виде смерти или безумия не редкость.
