Чтобы возвысить статиста до типажа, просто наделите его определенным поведением. Неприметный подросток начнет выделяться из толпы и станет не фоном, а ролью, если, несмотря на все потуги себя контролировать, он все равно будет трястись от беззвучного нервного смеха.
Вот, например, три знакомых всем типажа:
Фанатик
Фанатик может быть скучающей белой вороной, лишенным таланта художником или хронически недовольным брюзгой, но в любом случае он отвергает свою бессмысленную жизнь и ненавидит себя за то, кем не является. В поисках новой самоидентификации он примыкает к движению, которое и обеспечивает ему новое имя, новую униформу, новый лексикон. Теперь, вооружившись всем этим, он становится фанатичным сторонником идеи, которая ему нравится, и ненавистником всего, что ей противоречит. По сути, злобный фанатик проецирует ненависть к себе на все (или всех), что ему чуждо
[106].
Наводящие на размышления примеры – Дэниел Бэлинт (Райан Гослинг) в драме Генри Бина «Фанатик», Фредди Куэлл (Хоакин Феникс) в фильме Пола Томаса Андерсона «Мастер» (The Master), Синдром (Джейсон Ли) в полнометражном мультфильме Брэда Бёрда «Суперсемейка» (The Incredibles).
Хипстер
Хипстер – прямая противоположность фанатику. Он одержим тем единственным, что обожает, – собой. Он носит вышедшие из моды вещи (гавайские рубашки), собирает винтаж (портативные проигрыватели), находит себе бесполезные хобби (домашнее пивоварение). Хипстер хочет быть неповторимым, но не за счет собственных свежих идей, а за счет вещей, которые больше никому не нужны. Чтобы избежать насмешек, он хвастается своим неумением делать что-то значимое. Чтобы упредить критику, он выдает ухмылочку в духе «я же просто шучу» и живет, как будто прячась на публике.
В качестве примеров можно вспомнить Джеффа Бриджеса в роли «Большого Лебовски» (The Big Lebowski), Джона Хидера в роли Наполеона Динамита (Napoleon Dynamite) и Оскара Айзека в роли главного героя фильма «Внутри Льюина Дэвиса».
Хладнокровный
Хладнокровный – это уравновешенный, никогда не распаляющийся и ничего не просящий, бесстрастный, отлично владеющий собой человек. Он всегда собран, молчалив, непроницаем и не дает читателю/зрителю заглянуть к себе в душу. Мы подозреваем, что у него есть скелеты в шкафу, но наверняка знать не можем. Не обделенный талантами, он находит уникальный способ обеспечивать свое существование, но только ему одному известно, в чем этот способ заключается. Он реалист с «гибкими моральными принципами», живущий в этом безумном мире по своим понятиям. Он не ждет и не жаждет аплодисментов, он сам знает, чего стоит. Мы чувствуем его глубину, но можем лишь догадываться, что творится у него в голове
[107].
Примеры хладнокровности: убийца в фильме «Я так давно тебя люблю» (I’ve Loved You So Long), загадочная Жюльетт Фонтейн, вынужденная расплачиваться за свою тайну десятилетиями молчания; Эми в «Исчезнувшей» (Gone Girle) выступает в ряде смертоносных обличий, ни одно из которых не является ею настоящей; хладнокровных героев в исполнении Клинта Иствуда мы помним в таких фильмах, как «Сыграй мне перед смертью» (Play Misty for Me) и «Наездник с высоких равнин» (High Plains Drifter).
Принцип: шаблон – это превращенное в персонажа занятие
Типаж обыгрывает поведение, шаблон – род занятий. Вымышленному обществу требуются граждане, играющие социальные роли, которые определяются в первую очередь работой.
Перебивающихся случайными или нестабильными заработками – студентов, подрабатывающих официантами; пенсионеров, приветствующих покупателей на входе в «Уолмарт»; художников, занимающихся чем-то помимо искусства, – под шаблон не подведешь. Поскольку их занятие противоречит тому, чего они хотят от жизни, для шаблонных персонажей они оказываются слишком интересными и слишком многогранными.
В отличие от них, те, кто закрепился на надежных должностях, трудятся в поле достаточно узком и могут контролировать его механизмы – это юристы, маляры, врачи, профессиональные гольфисты и прочие. Надежность и устойчивость их занятия может задавить творческую жилку, а также эмпатию к клиентам, домовладельцам, пациентам и членам клуба, однако именно такие воплощения профессий, окружающие главных героев, и создают когорту шаблонных ролей.
Первым шаблонным персонажам на сцене выдавались атрибуты их занятий, чтобы зритель сразу понимал, кто есть кто: пастух держал посох, посол – кадуцей, царь – скипетр, герой – меч, старуха – клюку.
Фарсовые шаблоны использовал (иногда по несколько раз) римский сатирик Плавт – в его комедиях действует и богатый скряга, и умный раб, и глупый раб, и работорговец, и проститутка, и хвастливый воин, и паразит-прихлебатель (в наши дни их функцию выполняют фанаты, преследующие своих кумиров).
Шаблонные персонажи, выполняя свои задачи, никакого выбора не имеют: врач сообщает родным печальные новости, юристы разъясняют пункты завещания, нищие просят милостыню. Огромное преимущество шаблонных персонажей (неважно, штампованные это оттиски или нарисованные свежими красками от руки) заключается в том, что адресат мгновенно опознает их функцию, поэтому экспозиции они почти не требуют. Читатель/зритель и так знает, зачем шаблонный персонаж появляется в истории и в чем его задача. Однако из этого не следует, что шаблонный персонаж при выполнении этой задачи должен быть тусклым. Он вполне может заслужить собственный момент славы, если вы наделите его уникальными внешними характеристиками или неповторимым способом действия.
Мода на те или иные шаблоны непостоянна. На смену проповедникам достатка приходят гуру-хиппи, русских шпионов вытесняют арабские террористы, вместо рукотворных чудовищ подайте нам генетических мутантов, инопланетяне – это прошлый век, последний писк – это орды зомби.
Поскольку шаблоны должны действовать в рамках своего занятия, а типажи – в рамках типажа, выбор решений у них практически отсутствует. Поэтому они постоянно балансируют на грани штампа. Штамп, как мы уже знаем, это когда-то блестящая идея, которую заездили до дыр, не оставив ни грамма былой оригинальности.
Как отмечал Генри Джеймс, штампы в ходу, но не на исходе. Что же теперь, не вводить в действие старого скрягу, молодого транжиру, крохобора, игрока, пьяницу или убежденного трезвенника только потому, что они где-то уже появлялись? Конечно, вводить. У изобретательного писателя шаблонный персонаж может получиться совершенно неповторимым. Злодей в исполнении Арнольда Шварценеггера в «Терминаторе» – шаблон из шаблонов, однако сплав машины и человека придает ему совершенно уникальные черты.
Собственно, супергерои последних десятилетий, судя по историям их происхождения, все чаще предстают супершаблонами, которые просто выполняют свою работу. Если архетипические творения XX века – такие как скандинавский бог Тор, греческая богиня Чудо-женщина и богоподобный Супермен – были наделены своей чудесной силой от рождения, то герои XXI века обретают суперспособности случайно (героиню Шёлк укусил радиоактивный паук, мисс Марвел подверглась воздействию неизвестного мутагена) или в ходе своей научной деятельности (Железный Человек сам конструирует себе экзокостюм). Эта тенденция пародируется в комедии «В поисках Галактики» (Galaxy Quest), в которой шаблонные актеры становятся архетипами для шаблонных инопланетян.
