Рассмотрим трилогию Марио Пьюзо «Крестный отец», в которой перед нами разворачивается преступная вселенная, населенная гангстерами, продажными полицейскими и коррумпированными политиками. В этой вселенной у клана Корлеоне есть одно положительное качество – преданность. Представители семейства держатся вместе и стоят друг за друга. В других мафиозных кланах все только и норовят всадить друг другу нож в спину и не могут выбраться из круговорота предательств. Поэтому они – «плохие» злодеи, а семью Крестного отца их преданность превращает в «хороших» злодеев. Ощущая этот проблеск света, зритель испытывает эмпатию и обнаруживает, что отождествляет себя с мафиози.
Теперь копнем в поисках центра добра еще глубже и взглянем на персонажей романа Томаса Харриса «Молчание ягнят». Несомненный эмпатический центр для читателя находится в Клариссе Старлинг, главной героине, но вместе с тем существует и другой – в персонаже первого круга Ганнибале Лектере. Поначалу в окружающем Лектера мире автор сгущает краски: ФБР манипулирует Клариссой и врет Лектеру, психиатр и надзиратель Лектера – садист, гоняющийся за славой, а полицейские, которых Лектер убивает, – идиоты. Затем Харрис озаряет внутренний мир персонажа яркими всполохами света: Лектер необыкновенно умен; он сочувствует Клариссе; у него отменное чувство юмора; он выстраивает гениальные схемы и воплощает их в жизнь с хладнокровной отвагой; он живет в аду, но остается выдержанным и галантным. По мере того, как в Лектере кристаллизуется центр добра, читатель отождествляет себя с ним, приходя к мысли: «Ну да, он пожирает людей. Но бывают злодейства и хуже. Навскидку не вспомню, но наверняка бывает. Окажись я серийным убийцей, психопатом-каннибалом, я бы хотел быть таким, как Лектер. Он потрясающий».
Равновесие сил
На начальном этапе работы над своей историей проделайте следующее: мысленно поместите главного героя на одну ладонь и взвесьте его способность к действию, ум, воображение, силу воли, зрелость и прочие преимущества. Затем на другой ладони взвесьте совокупную силу всех противодействующих факторов, с которыми ему придется столкнуться на протяжении повествования.
Начните с борющихся в его душе побуждений и противоречивых желаний – может статься, что он сам себе злейший враг. Поверх этих внутренних конфликтов поместите проблемы, с которыми он столкнется в личных взаимоотношениях. Добавьте противодействие со стороны окружающих институтов – работы, правительства, церкви и так далее. Наконец, увенчайте все это силами окружающего физического мира – неразберихой на дорогах, природными катаклизмами, смертельными болезнями, цейтнотами, неодолимыми расстояниями и быстротечностью жизни как таковой.
В результате сопоставления индивидуальных качеств главного героя и совокупности противодействующих сил, с которыми он столкнется на всех уровнях своего существования, должно оказаться, что шансов добиться своих целей у него почти нет. Он в заведомо проигрышном положении.
В глубине души каждый из нас считает себя находящимся в проигрышном положении. Да, разумеется, бедные и обездоленные именно в нем и находятся, но даже купающаяся в деньгах верхушка общества стонет от непомерных налогов и ограничений со стороны государства. Практически все мы воспринимаем жизнь как бесконечный неравный бой с упорно противодействующими нам силами – самой первой в списке которых стоит тот факт, что рано или поздно наше время истечет. Поэтому читатель/зритель не почувствует эмпатической связи с «хозяином мира» вроде Марка Цукерберга (Джесси Айзенберг) в «Социальной сети» (The Social Network). Соответственно, чтобы вызвать эмпатию к своей истории, поместите в центре добра главного героя, направьте на него со всех сторон могучие противодействующие силы и преподнесите его как заведомо проигрывающего.
Равновесие интенсивности
В каких-то персонажей мы влюбляемся на всю жизнь, каких-то выкидываем из головы мгновенно. Насколько живым и ярким будет образ в сознании читателя/зрителя и насколько они окажутся к нему неравнодушны, зависит от силы отождествления. Прочная и интенсивная связь образуется тогда, когда публика пытается представить, каково это – быть данным персонажем, думать и чувствовать, как он. Свою роль здесь, конечно, играет и готовность испытывать эмпатию. Каких-то персонажей мы заглатываем целиком, каких-то только надкусываем, пригубливаем и оцениваем. Задача автора – создать персонажа достаточно сложного, чтобы удерживать сознательный интерес читателя/зрителя, и вместе с тем достаточно человечного, чтобы вызвать у публики подсознательную эмпатию.
Равновесие фокуса
Оттягивая эмпатию от центрального персонажа истории на роли второго плана, мы рискуем расфокусировать внимание читателя/зрителя. С другой стороны, у каждого второстепенного сюжета тоже есть второстепенный центр добра, сосредоточенный в его главном герое, и эти дополнительные сюжетные линии часто только приумножают общую вовлеченность аудитории.
Читатель и зритель способны отождествлять себя с самыми разными ролями. Когда персонажи устанавливают несколько эмпатических связей с аудиторией, читатель/зритель сосредоточивается на нескольких персонажах сразу и переключается между ними. Разнообразие действующих лиц дает аудитории возможность побывать в самых разных ментальных пространствах и почувствовать либо эмпатию, либо отторжение к тому, что там обнаруживается
[120].
Так, например, в «Игре престолов» мы видим три основные сюжетные арки: первая сталкивает свою главную героиню Серсею Ланнистер с королевскими семействами, которые пытаются либо узурпировать власть, либо отвоевать независимость от нее. Вторая арка – это борьба Дейенерис Таргариен за возвращение Железного трона. И третья арка – история Джона Сноу, ведущего Ночной Дозор в битву с Королем Ночи и его белыми ходоками.
От этих трех пересекающихся центральных сюжетов ответвляются многочисленные второстепенные сюжеты семейного конфликта, политической драмы и любовных историй, а также сюжеты искупления, разложения, эволюции и деградации. Практически у каждого крупного персонажа имеется свой второстепенный сюжет, а в нем второстепенный центр добра.
Равновесие отношения
Реакция действующих лиц на кого-то из их числа содержит в себе социальные сигналы – эмпатию, антипатию, симпатию, вражду, безразличие. Если читатель/зритель сопереживает действующим лицам, он будет склонен чувствовать то же, что чувствуют они. Если основная их масса ему неприятна, эта неприязнь побудит его чувствовать прямо противоположное их ощущениям.
В «Мостах округа Мэдисон», например, отношение зрителя к супружеской измене формирует сцена в закусочной. Когда изменяющая мужу женщина входит в заведение, главный герой (сам подумывающий об измене) предлагает ей присесть за стойку. Но когда она принимает приглашение, местные начинают шушукаться и кидать на нее презрительные взгляды, поэтому, не в силах терпеть это унижение, она разворачивается и уходит.
Оба прелюбодея красивы, умны и вежливы, а косо смотрящие на них горожане невежественны и ожесточены, каждый так или иначе по-своему уродлив. Зритель чувствует подсознательно, что, влившись в эту толпу осуждающих измену, он предстанет таким же отвратительным хмырем. Чтобы этого избежать, он направляет эмпатию именно туда, куда нужно автору, отождествляясь с привлекательными грешниками.
