В некоторых случаях эффект от сопоставления может быть достигнут несколькими словами, включенными в повествование. Главный герой мрачного криминального романа «Почтальон всегда звонит дважды»
[92] излагает заговор с целью убийства мужа своей подруги:
Мы репетировали, как будем потом все рассказывать.
Было около десяти, мы уже закрылись, Ник принимал ванну, как обычно по субботам. Мне понадобилась горячая вода для бритья, потом я вспомнил, что не загнал машину в гараж. Я выхожу наружу, стою рядом с машиной, готовый посигналить, как только кто-нибудь появится. Кора ждет, пока он залезет в ванну, заходит взять полотенце и бьет его по голове свернутым в дубинку мешком от сахара, в который я заранее положил несколько подшипников.
Джеймс Кейн создает двойной эффект в этом отрывке, помещая безобидный «мешок от сахара» между механическими «подшипниками» и преступной «дубинкой». Мешок для сахара теряет свою сладость, когда превращается в орудие убийства.
Оливия Джадсон, автор научных работ, использует этот прием в своей публикации в журнале Seed, чтобы подогреть наш интерес к какой-нибудь нелепой теме, вроде самок зеленых морских многощетинковых червей:
Зеленые морские многощетинковые черви отличаются наиболее значительной разницей в размере между самками и самцами. Последние в 200 тысяч раз меньше партнерш. Продолжительность жизни самки составляет около двух лет. Самца – всего пару месяцев, и он проводит свою короткую жизнь в ее репродуктивном тракте, извергая семя через рот, чтобы оплодотворить ее яйцеклетки. Особенно унизительно, что когда его впервые обнаружили, то посчитали опасным паразитарным заболеванием.
Точка зрения автора является хитрым подмигиванием: уничижение крохотного морского существа, служащего символом для его грубого и разительно уменьшенного человеческого аналога. Сопоставляется соитие червей и близость людей.
Мы ожидаем увидеть странные сопоставления в работе юмористов и сатириков, как, например, делает Дэвид Седарис в отрывке из сборника эссе Holidays on Ice («Праздник на льду»), рассказывая о ребенке, убитом на Рождество в сушилке в прачечной:
Шок и ужас, которые последовали за смертью Дона, – это то, что я бы предпочел не вспоминать: звонить нашим детям, чтобы сообщить новости, наблюдать за телом ребенка, маленьким, как кусок хлеба, когда его уложили в тяжелый пластиковый пакет, – эта картинка не имеет ничего общего с весельем на Рождество, и я надеюсь, что мое упоминание об этом не испортит вашего настроения в это самое особенное и яркое время года.
Это сочетание необычных образов и замыслов – сопоставление причудливого убийства с ожиданием беззаботности Святок – вот Дэвид Седарис в его лучших проявлениях.
Обратите внимание, что я черпал примеры из художественной литературы, поэзии, музыкальной комедии, журналистики, научной литературы и сатиры – это ли не доказательство полезности и универсальности данного инструмента?
ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАДАНИЯ
1. Фотографы часто видят поразительные визуальные детали, которые можно сопоставить: прохожая на улице в корсаже, массивный борец сумо с маленьким ребенком на руках. Держите глаза открытыми для подобных зрительных образов и вообразите, как бы вы представили их в своей работе.
2. Перечитайте свою работу, чтобы увидеть, скрыты ли в ней удивительные сопоставления. Можете ли вы переписать свою работу, чтобы лучше использовать эти возможности?
3. Теперь, когда у вас есть название для этого метода, вы начнете чаще распознавать его использование в литературе, театре, кино, музыке и журналистике. Запоминайте такие примеры. Ищите их в реальной жизни, когда собираете материалы для своих работ.
Инструмент 29. Предвосхитите драматичные события и значимые выводы
Дайте важные подсказки заранее
Жутковатым испытанием во времена моей юности стала книга The Lottery («Лотерея»)
[93] Ширли Джексон. Помню очень короткий рассказ из этого сборника, который начинался невинными словами: «Утро 27 июня выдалось безоблачным, свежим и теплым, каким оно и должно быть в самый разгар лета; благоухали цветы, сочно зеленела трава». Какой прекрасный день для проведения ежегодной деревенской лотереи, должен был подумать я, кто же станет победителем в ней? И что ему достанется?
«Победительницей», конечно же, оказывается Тэсси Хатчинсон, приз которой – быть забитой камнями до смерти, стать козлом отпущения по стародавней традиции, которую практикуют жители деревни: «“Так не должно быть! Это неправильно!” – крикнула миссис Хатчинсон. И камни полетели градом». Эти слова все еще мурашками ползают у меня по спине спустя годы с того момента, когда я прочел их в первый раз.
Тем не менее в начальных нескольких абзацах истории предвещается «неожиданное» избиение камнями: «Бобби Мартин загодя наполнил карманы камнями, и другие мальчишки тут же последовали его примеру, выбирая голыши покруглее». Конечно, я думал, что эти камни станут частью какой-то детской игры. Я и подумать не мог, что они были предвестниками немыслимого финала этой истории.
Недавно я видел фильм, который напомнил мне о силе знаков. Подсказки, помещенные в начало истории, дали то, что называют знаками судьбы, указывающими на важные события в будущем.
В «Гарри Поттере и узнике Азкабана»
[94] страшные события в конце удается предотвратить, когда Гермиона открывает Гарри возможность путешествовать во времени с помощью кулона – маховика времени, – который девочка носит на шее. Когда смотришь кино первый раз, такой поворот сюжета становится неожиданностью. Пересматривая фильм во второй раз, я заметил, как часто режиссер делает отсылки ко времени, особенно к визуальным образам огромных маятников и гигантских часовых механизмов.
Может понадобиться несколько раз пересмотреть фильм, перечитать роман, чтобы оценить всю силу знаков. В более коротких произведениях знаки становятся еще более очевидными, броскими. Прочитаем поэму в прозе Uncle Jim («Дядюшка Джим») Питера Майнке:
Что дети помнят о Дядюшке Джиме:
на поезде в Рино, куда он ехал разводиться,
чтобы потом жениться снова,
он встретил другую женщину и проснулся в Калифорнии.
Ему понадобилось семь лет, чтобы выпутаться,
но человек, который пел, как Дядюшка Джим,
создан для того, чтобы попадать в истории:
он это прекрасно знал, и мы тоже.
Мать сказала, это от того, что он был средним ребенком в семье,
Отец сказал, что где проблемы,
Там ищи Джима.
Когда Джим потерял голос, он потратил все
на хирурга и отказался от предложенной
пересадки голосовых связок. По правде говоря,
он отказался от всего. «Смотри, – сказали ему, –
дело твое. Сколько ты еще
хочешь пожить?» – и Дядюшка Джим
показал палец.
Средний.
Автор угощает нас поэмой с изюминкой, со знаком в средней строфе. Джим – средний ребенок, жизнь его всегда полна неприятностей, так почему бы в конце не выразить это средним пальцем?
