Я называю такое рентгеновским чтением или чтением в рентгеновских очках. Один из способов, с помощью которого писатели учатся на историях, – это рентгеновское зрение. (В конце концов, Супермен тоже был газетным репортером, и еще мальчиком он мог быстро печатать.) Рентгеновское чтение помогает вам видеть сквозь текст истории. Под поверхностью скрываются невидимые механизмы грамматики, языка, синтаксиса и риторики, механизмы создания смысла, аппаратные средства торговли.
Вот некоторые приемы чтения для писателей:
• Читайте, чтобы слушать голос писателя.
• Читайте газеты в поисках недостаточно развитых идей историй.
• Читайте онлайн, чтобы ощутить разнообразие новых форм изложения историй.
• Прочитывайте книги целиком, когда они вас на это провоцируют; но также пробуйте читать и фрагменты книг.
• При выборе книг для чтения меньше руководствуйтесь советами других и больше – своим писательским компасом.
• Читайте – бесплатно – для ознакомления подборку свежих газет и журналов в книжных магазинах, где подают кофе.
• Читайте на темы за рамками вашей специализации, такие как архитектура, астрономия, экономика и фотография.
• Читайте с карандашом наготове. Пишите на полях. Вступите в диалог (хотя бы воображаемый) с автором. Отметьте интересные отрывки. Задавайте вопросы по тексту.
Я осторожно сдерживаю свои порывы к чтению: в середине вашего писательского проекта будут моменты, когда вы захотите бросить читать. Когда я составлял черновой список инструментов для этой книги, я перестал читать о том, как писать. Я не хотел, чтобы мое увлечение темой отрывало меня от собственно процесса письма; и также я не желал, чтобы на меня оказывали чрезмерное влияние чужие идеи; и не хотел оказаться обескураженным блистательностью законченной, опубликованной работы.
Ученые утверждают, что чтение – это трехстороннее взаимодействие между автором, текстом и читателем. Писатель может создать текст, утверждает Луиза Розенблатт, но читатель превращает его в историю. Таким образом, читатель в конце концов и оказывается писателем. Вуаля!
ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАДАНИЯ
1. Зайдите в книжный магазин и погрузитесь в секцию с прессой. Пейте столько кофе, сколько вам нужно. Ищите публикации, которые смогут вас заинтересовать и бросают вызов вашим стандартам.
2. Найдите автора, который приводит вас в восхищение. Прочитайте несколько его произведений с карандашом в руке. Отметьте отрывки, которые работают особым образом. Покажите их другу и вместе разберите их, прибегнув к рентгеновскому чтению. Какие инструменты писателя вы нашли?
3. Прочитайте интересный отрывок вслух. Затем отложите его и напишите что-нибудь на свободную тему. Изучите влияние, которое выявляется в ходе этого эксперимента.
4. Если вы редактор или преподаватель, задействуйте идею коллективного чтения, чтобы вдохновить своих авторов или студентов. Или поступите аналогично с другом – обменяйтесь произведениями, которые вам нравятся, и прочитайте их, включив рентгеновское зрение. Почему они работают? Какие инструменты языка они раскрывают?
Инструмент 44. С миру по нитке
Для больших проектов сохраняйте обрезки, которые другие бы выкинули
Когда писатели делятся со мной историями о работе над большими проектами, они используют одну из двух метафор для характеристики своего метода. Первый – компостирование. Чтобы вырастить хороший сад, вам нужно удобрять почву. Именно поэтому некоторые садоводы сооружают в своих дворах компостные ямы, куда отправляют кучи органического материала, включая пищевые отходы, например банановую кожуру, которые другие выбрасывают. Второе – скрупулезное сохранение ниток
[140]. Обрезки шпагата скручивают в крохотные клубки, которые превращаются в более крупные клубки, которые в исключительных случаях превращаются в предметы общественной гордости. Человек по имени Фрэнсис Джонсон смотал клубок шпагата весом свыше 7,5 тонны и диаметром более 3,5 метра, ставший главной придорожной достопримечательностью городка Дарвин в Миннесоте.
Джонсон должен стать покровителем всех тех, кто собирает свои заметки, надеясь, что однажды они превратятся в то, что можно опубликовать. Вот как это работает в моем случае: меня захватывает тема или проблема в политике или культуре. Прямо сейчас, например, я озабочен проблемой тяжелого положения мальчиков в современном обществе. Будучи отцом трех дочерей, я наблюдал, как многие молодые женщины преуспевают в учебе и карьере, тогда как молодые мужчины остаются где-то позади. Мне не хватает времени и знаний, чтобы написать об этом сейчас, но, может быть, когда-нибудь я возьмусь за это. Мои шансы повысятся, если я начну собирать нитки.
Чтобы собирать нитки, мне нужна простая коробка для материалов. Я предпочитаю пластиковые решетчатые ящики, которые можно увидеть в магазинах. Я показываю такой ящик в офисе и наклеиваю на него листок, озаглавленный «Тяжелая участь мальчиков». Как только я заявляю о своей заинтересованности в важной теме, происходит ряд событий. Я замечаю все больше того, что касается моего животрепещущего вопроса. Потом я разговариваю об этом с друзьями и коллегами. Они подпитывают мой интерес. Постепенно ящик заполняется материалами: анализом показателей успеваемости мальчиков и девочек; исследованием на тему того, помогают ли видеоигры развитию мальчиков или же препятствуют этому; историей о том, что мальчики стали меньше участвовать в школьных занятиях спортом. Это большая тема, поэтому я не тороплюсь. Проходит неделя за неделей, иногда месяц за месяцем, и однажды я посмотрю на свой ящик и услышу его шепот: «Пора». Я поражен тем, насколько он переполнен, и еще больше удивлен тому, как много я узнал, просто собирая нитки.
Для меня эта схема работает и с художественными произведениями. Во время долгого путешествия на самолете я писал начальные сцены небольшого романа Trash Baby («Младенец из помойки»), в котором тринадцатилетний мальчик находит младенца, брошенного возле мусорного контейнера. По мере того как на протяжении месяцев эта история обретала форму, я сохранял все больше и больше ниток: газетные истории о брошенных детях, судебные процессы о непредумышленных убийствах обезумевшими матерями, проект законов о «зоне безопасности», позволяющих матерям оставлять новорожденных в больницах без каких-либо вопросов.
Авторы книг уверяют в искреннем погружении в тему или историю героя. Это привычка, которая может привести к одержимому сохранению ниток. Биограф Дэвид Маккалоу описал в The Washington Post глубину своей страсти:
За эти шесть лет – время, которое у меня уже ушло на написание биографии Джона Адамса
[141], – я практически отказался от чтения чего бы то ни было, что написано в наши дни. Поскольку наряду с исследованиями, подразумеваемыми для создания такого рода книги, я старался как можно больше узнать Адамса через то, что он читал, а также то, что написал, и результат стал одним из самых приятных в моей писательской жизни.
