* * *
Мы увидели приближающихся навстречу всадников. Это были воины в кожаных доспехах, к сёдлам лошадей были приторочены щиты. Я почувствовал, что пахнет недобрым и положил руку на рукоять меча.
— Приветствую тебя, Олав, — кивнул один из воинов, по-видимому самый старший. — Ярл Бальдр, — передо мной он склонил голову.
— Свен, — ответил Олав. — Вы далеко забрались в наши земли. Что вам надо?
Я почувствовал, как воздух зазвенел от напряжения. Все соратники Свена, а их было пятеро, держали ладони на оружии.
— Меч Бальдра, конечно, — оскалился Свен. — Отдадите его нам, и мы разъедемся по добру.
— Бальдр ничего не помнит о прошлой жизни, — сказал Олав, взглянув на меня.
Я понял по его лицу, что мой соратник нервничает. Что за ребята встали у нас на пути? Зачем им мой меч? С Олавом, а следовательно и Хёрдом, они явно не дружат.
Свен хмуро переглянулся со своими людьми, а затем посмотрел на меня.
— Что ж, ярл Бальдр, поедешь с нами. И постараешься всё вспомнить.
Я поднял взгляд к хмурому небу. Тучи вновь низко тянулись над землёй. Холодный ветер бил в лицо. Я мечтал лишь поскорее оказаться дома.
— Пожалуй, не сегодня, — ответил я.
Свен отдал безмолвный приказ своим людям, и они атаковали нас. В одно мгновение я вынул меч и успел рассечь руку парню, что бросился на меня.
— Бальдра оставить живым! — выкрикнул Свен.
Прямота и негостеприимность этих людей разозлила меня. Они закололи мою лошадь — я вывалился из седла и покатился по грязи. Разве можно так обращаться с ярлом?! Я видел, как Олав тоже упал. Враги сошли с коней и обрушили на меня град ударов.
Беда этих людей была в том, что они пытались меня только ранить, а не убить. Я отбил их удары и оказался на ногах. Передо мной выстроились четверо воинов, а пятый лежал на земле с мечом Олава в черепе.
Я увидел, что Олав больше не двигался, и рассвирепел. Мой клинок взвился в руке и повёл меня в бой. На меня бросили двое, я пригнулся, и они встретились меж собой. Я увернулся так же и от второй пары нападавших и рассёк одного из них ударом в спину. На меня бросился ещё воин. Я сделал шаг в сторону, выставив ему на встречу меч — враг напоролся животом на сталь и упал.
Свен с разъярённым лицом вырос передо мной, но, увидев мой взгляд, дрогнул, испугался. Я полоснул его в раскрытую шею. Кровь захлестала в стороны. Бессмертная мать! Как вкусно она пахла! Когда я повернулся к последнему из нападавших, то увидел, как он убегает по дороге туда, откуда явился. Я вернулся к Олаву. Он был ещё жив.
— Бальдр, — простонал он, потянувшись ко мне слабой рукой.
Я сел рядом с ним.
— Да, Олав.
— Бальдр, защити моих детей от тварей…
Какое мне дело до твоих детей? Всё равно все мы окажемся у Хель.
— Я постараюсь, — выдавил я.
— Верни меч Торира его жене — ей не на что теперь жить, — прохрипел Олав, стиснув окровавленные пальцы на ткани моих штанов.
Глаза его застыли, и я не успел ответить. Ну и хорошо: не пришлось лгать.
* * *
Уже темнело, когда я увидел земляную стену Хедвига. Она была высока, примерно в три человеческих роста. Похоже, люди здесь всерьёз оборонялись от тёмных существ. Приблизившись, я увидел перед оградой глубокий ров. А на стене то тут, то там у меня на глазах зажигались огни.
Я чувствовал себя измотанным и отупевшим от усталости. Сперва бессонная ночь, а потом драка со Свеном. У меня болело всё тело, а желудок выл, требуя пищи. Я не ел уже больше суток. А если не считать того перебродившего скира и ложку каши — то все десять лет, проведённых в кургане.
Ещё днём, когда мы говорили с Олавом, я помышлял о бурной ночи в постели с девицей, а теперь желал лишь защищённый от ветра угол и кусок лепёшки.
Я подошёл к воротам Хедвига, держа руку на рукояти меча. Если стража не пустит меня — придётся их убить. Но им повезло — они узнали меня ещё издалека, и развеселились.
— Ярл Бальдр! — поклонились мне стражники.
— Отведите меня к Рёйрику, — приказал я.
Меня проводили к долгому дому. Стены и крыша его были покрыты дёрном. Я погладил рукоять меча, затаил дыхание и вошёл в тёмный проход, готовый бросить вызов хозяину, занявшему мои законные владения.
Я оказался в широком задымленном зале, полном шумных людей. Дым резал глаза, и я прищурился. Воины сидели за столами вдоль стен и пировали. В центре, во всю длину зала, горел обложенный камнями очаг. За главным столом я увидел Рёйрика. Это был старый, лысеющий человек. Он улыбнулся мне, как другу, которого не видел много лет, и поднялся из-за стола.
— Ох, Бессмертная мать! Бальдр! Неужели это ты! Как я рад тебя видеть!
Двое мужчин, что сидели рядом с Рёйриком, придержали его. Старик был совсем немощным, я не мог с таким сражаться и убрал руку от меча.
— Проходи же! — воскликнул Рёйрик. — Садись напротив меня! Принесите ему кубок и блюдо!
Воины подвинулись, уступая место, слуги засуетились. Передо мной зазвенела посуда и выросла гора еды.
— Ты пришёл один? А где люди Хёрда? — сдвинул седые брови Рёйрик, наполняя мне кубок хмельным мёдом.
— Они мертвы, — ответил я, набросившись на кусок мяса и закусывая сыром. — Торира сожрали твари, а Олава убили люди Свена. — Я проглотил еду и поглядел на Рёйрика. — А Свена убил уже я. Что такое? Ты знал его?
Вокруг меня зароптали воины, но я не сводил взгляда с хозяина дома.
— Жаль Торира, он был ещё молод, — качнул головой Рёйрик. — И Олава. Он был храбрым воином. Свена знаю. Вернее знал… Он служил твоему брату ярлу Вали.
— Ну и братья у меня! — выругался я, отхлёбывая из кубка, — Что один, что другой!
Я был страшно голоден, но мясо показалось на вкус вонючей тряпкой, а хмельной мёд, несмотря на отменный пьянящий запах, был до отвращения горек.
— Не все верили, что тебя удастся поднять из могилы. Но вот он ты сидишь передо мной! Как я рад! — восхитился Рёйрик. Его сильно отросшие седые брови при этом забавно дёргались вверх и вниз. — Я хочу, чтобы ты знал, конунг Хёрд лично прибыл к гальдрун Йорунн и попросил её поднять тебя.
— Тоже мне достижение явиться лично — я слышал Тронхейм тут недалеко.
— Бальдр… — печально покачал головой Рёйрик. — Ведь ты — Великий Бальдр! У нас всех только на тебя надежда. Даже у Хёрда.
Мне совершенно перебило аппетит, и я прекратил жевать, подперев голову рукой. Глядя на зал, полный людей, семейную суету, кучу детей и горящий очаг, мне хотелось, чтобы у меня тоже было семейство. Были соратники. Хотелось, чтобы меня ждала жена. Но я знал, что здесь нет ни единого близкого мне человека и ни одного верного.
