– Добавка, – поприветствовала я ее и поставила корзину на землю.
– А мыло с собой? – с надеждой спросила она, убирая ладонью липкую прядь со лба. Несмотря на радостное выражение ее лица, сегодня она выглядела особенно утомленной. Темные круги залегли под покрасневшими глазами, и я задалась вопросом, виноват ли в этом Кенан. Это не удивило бы меня, я просто не выносила мужа Мойры. Он был безнравственным пьяницей, и я не понимала, как такой прекрасный человек, как Мойра, мог жить с ним.
Я наверняка уже давно сбежала бы.
– Ну разумеется, – ответила я и протянула ей действительно полный сверток мистера Уолтена. Его Мойре хватило бы на несколько дней, и это несмотря на множество заказов от других людей, которым она стирала ежедневно.
– Ты просто сокровище, Элиза. И за это ты действительно хочешь, чтобы я просто постирала все в этой корзине? – изумленно спросила она, на что я лишь легкомысленно пожала плечами. У Мойры и так было достаточно дел, так что мне было в радость взвалить на нее не так много.
– Сегодня мало, завтра будет больше. Я рассматриваю это как долгосрочную договоренность, – ответила я, смеясь, чтобы сохранить беззаботность, и Мойра ласково улыбнулась.
– Пока ты ежедневно приносишь мне мыло, я выстираю для тебя все, что угодно, – заверила она меня, и именно этого я и хотела.
Меня не волновали деньги. Деньги нельзя есть, они не согреют тебя зимой. Конечно, с их помощью можно купить что-то для удовлетворения этих потребностей. Но в квартале, где ни у кого ничего не было, деньги не всегда имели значение.
Однако с годами я выучила, что такое бартерные сделки.
Побудка за обмылки.
Обмылки за корзину постиранного белья.
И так далее. Нужно только быть хитрым, чтобы замечать возможности, и достаточно дружелюбным, чтобы ими воспользоваться.
И с тем и с другим у меня не возникало особых трудностей, я рано поняла, как их применять. Будучи одной из многих детей в квартире, полной шума и нищеты, нельзя было ожидать, что родители после двенадцатичасовой или даже шестнадцатичасовой смены смогут позаботиться обо всех своих забияках.
По крайней мере, так утверждал мой отец.
Но преимущество того, что никто не присматривал за нами, заключалось в том, что можно было делать все, что угодно. Это-то я и делала.
2
Место моей следующей бартерной сделки находилось неподалеку, я пролезла мимо Мойры через низкий деревянный забор и по тайным тропам прошла прямо к черному входу в пекарню.
Ловкими пальцами поправила свои темные волосы, пощипала щеки, чтобы спрятать бледность, а потом прикусила губы, чтобы они выглядели полнее.
Покачивая бедрами, я шагнула за угол и сразу же увидела молодого Бейза Молтона, который с пыхтением взваливал на спину огромный мешок муки с телеги. Игра мускулов на его руках была впечатляющей, хотя в остальном Бейз производил довольно тусклое впечатление. Его волосы были совершенно бесцветными, глаза – слишком маленькими, а кожа – такой же белой, как мука, которая всегда прилипала к его лбу.
Я демонстративно прислонилась к заднему колесу телеги, гладкое дерево которой уперлось мне в лопатки. Несмотря на не очень заметные округлости, я выгнулась, когда Бейз снова вышел из дверей, чтобы отнести на склад очередной мешок, и кокетливо посмотрела на него полузакрытыми глазами.
Мне с трудом удавалось сохранять концентрацию, чтобы не разразиться громким смехом, который возник у меня в животе и тут же защекотал горло, когда я представила себе нелепость своих действий. Каждый должен был сразу заметить, что это все спектакль, причем не самый хороший. Но каждый раз, когда я использовала подобные приемы, мужчины крайне редко не проявляли никакой реакции.
И Бейз тоже не был исключением. Он какое-то мгновение смотрел на меня с открытым ртом, затем смущенно опустил взгляд на свои ботинки и вытер вспотевшие руки о свой светло-голубой фартук.
– Доброе утро, мистер Молтон, – произнесла я мягким голосом, и на его предплечьях образовались мурашки.
Мое влияние, должно быть, оказалось сокрушительным. Боже мой, мне необходимо срочно сбавить обороты, чтобы не вызвать неправильный результат своими жестами.
– Мисс Элиза, – лишь вымолвил Бейз и схватил следующий мешок с мукой.
– По-моему, вы выполняете свою работу действительно хорошо, – быстро произнесла я, чтобы он не ушел. В конце концов, мне все-таки пришлось сказать ему то, что я придумала, перелезая через забор Мойры. – Девушка, которую вы когда-нибудь выберете, будет счастлива заполучить такого трудолюбивого мужчину. – Я прикусила нижнюю губу, чтобы из меня не вырвалось ребяческое хихиканье.
– Спасибо, мисс Элиза, – довольно тихо ответил Бейз и покраснел так сильно, что его бледное лицо засветилось, как пламя, затем взвалил мешок себе на плечи и резво пошел обратно в пекарню.
Удовлетворенная результатом, я уперла руки в бока, сдула со лба прядь волос и тоже воспользовалась возможностью сбежать отсюда.
Смех застрял у меня в горле, сдавил его и, только я скрылась за ближайшим углом, вырвался из меня. Громкий звук эхом отразился от стен дома, и меня буквально затрясло. Чтобы не упасть, я оперлась о грубую кирпичную стену и зарылась пальцами в поросшие мхом щели. Я хватала ртом воздух, пытаясь успокоиться, чтобы Бейз Мортон не услышал меня. Если бы меня заметили, то бартерная сделка с сестрой Бейза, Харриет, провалилась бы.
Две молодые девушки остановились возле переулка и раздраженно уставились на меня в тени. Кончиками пальцев я вытерла с глаз слезы смеха и узнала в девушках сестер Лейн.
– Это просто Элиза Хэммильтон, – с облегчением сказала одна из них, и они помахали мне, прежде чем пойти дальше.
Просто Элиза Хэммильтон? Ну разумеется, кто еще мог бродить по зловещим переулкам и громко смеяться в одиночестве? Я покачала головой, думая о девушках, которые, вероятно, посчитали меня безобидной чудачкой, и вышла на открытую улицу.
Здесь было меньше людей, чем на задворках, и большинство из них были даже прилично одеты. Повозки проносились мимо меня, и тот или иной извозчик даже приветствовал меня кивком.
Я поздоровалась в ответ и поднялась по ступенькам в пекарню. Маленький колокольчик привлек ко мне внимание, а запах свежего хлеба, сахарной глазури и орехового печенья был настолько ошеломляющим, что мой желудок болезненно сжался.
Так незаметно, как это только возможно для девушки моего роста, я отошла в сторону и терпеливо ждала, пока обслужат клиентов. Я зачарованно рассматривала богато украшенные тарталетки на витрине, когда последняя дама в серой шляпе вышла из магазина с коробкой пирожных.
– Что ты ему сказала? – поинтересовалась Харриет, как только мы остались одни. Ее глаза были такими же маленькими, как у ее брата, что, впрочем, можно было посчитать милым на ее круглом лице. Ее рыжевато-русые кудри подпрыгивали, когда она подбежала ко мне.
