– Ну вот. А проснулся я сегодня на узеньком диванчике в квартире моих родителей, и меня стошнило прямо на свежевыкрашенный деревянный пол. Матушка, естественно, не пришла в восторг, – закончил Джейми свою печальную повесть. Он даже посмеялся над вздохами и причитаниями своей матери. Значит, все было не так уж плохо.
Констебль тоже осторожно улыбнулся, так как не хотел, чтобы Джейми показалось, будто над ним насмехаются. Потому что это было совсем не так.
Для него это был очень познавательный разговор. Не только касательно наших с Джейми характеров, но и расследования убийства, которое зашло в тупик, поскольку никто так не обращал внимания на детали, как я. Да и в конце концов, у полиции было полно другой работы помимо раскрытия одного дела об убийстве, которое, казалось, не имело для них особого значения.
Но ведь они не знали того, что смогли выяснить мы.
– Как считаете, нам нужно остановить Элизу? – спросил Джейми и взял отвертку, чтобы сильнее затянуть винт пропеллера, который он умудрился ослабить, когда нервно крутил его, рассказывая о своих злоключениях.
– А вы полагаете, что ее можно остановить? – недоверчиво возразил констебль, и Джейми искренне расхохотался.
Его щеки уже не были такими бледными, и сам он держался прямее и бодрее.
– Да уж, скорее ад замерзнет, – весело заметил Джейми, откидываясь на спинку стула.
– Тогда, думаю, будет разумнее поддержать ее и следить, чтобы она не впуталась в более крупные неприятности, – добродушно согласился констебль и коротко сжал руку Джейми. – Я поговорю со своим начальником. Он, безусловно, согласится, чтобы вы и мисс Хеммильтон стали нашими информаторами в этом деле.
⇪
А потом его начальник, разумеется, заявит, что это все исключительно его заслуга! Этот грязный, тупой сын собаки, зараженной блохами!!!!!! Шкура продажная!!!!!!!! для чего-то там. Я в технике не разбираюсь. Но я так и думала, что ты захочешо замазано. Я бы и сама так
Так-так-так, Джейми, вот это мы, пожалуй, вставлять не будем. Мы ведь не хотим давать сержанту Космо Уоррену лишний повод арестовать тебя?
Защиту и прикрытие я вам обеспечу, об этом можете не переживать, – он подмигнул, и Джейми вздохнул с облегчением.
– После всего, что произошло до сих пор, я могу представить себе и худшее, чем получение личной полицейской защиты, – вздохнул он, и констебль добродушно рассмеялся.
17. Печать с ромашкой
Среда, 17 декабря 1890 г.
В то утро, когда я пришла в столовую, мисс Брэндон-Уэлдерсон уже сидела за маленьким круглым столиком и как раз приступала ко второму блюду: бекону, тостам и яичнице.
Я снова отвратительно спала и сейчас совсем не хотела есть. Я ничего не слышала о Джейми с вечера понедельника, и меня это не на шутку беспокоило, из-за чего просто кусок в горло не лез и не шел сон.
Но как раз в тот момент, когда Сисси уговаривала меня хотя бы выпить чай, в столовую вошел Клиффертон.
Я никогда раньше не считала появление Клиффертона чем-то хорошим и светлым и больше никогда этого не сделаю, но в то утро оно действительно было, словно свет в окошке. Потому что дворецкий принес почту, и одно из писем адресовалось мне.
Он молча положил его на стол рядом с моей чашкой и направился к мисс Брэндон-Уэлдерсон, которая начала говорить ему что-то о блюдах для рождественского ужина.
Но я их не слушала, а с любопытством взяла письмо в руки. Конверт из небеленой бумаги на ощупь казался немного шершавым. Явный признак, что его послал не состоятельный человек.
Но я сразу поняла, от кого это письмо, когда повернула конверт и увидела печать.
Неокрашенный свечной воск и крошечный бутон, вдавленный в мягкую печать. Засушенная ромашка, так ярко и невинно впечатанная в воск.
Вне всяких сомнений письмо было от Бенджамина Грина.
Всякий раз, когда он передавал мне послание, то украшал его этим скромным цветком.
Сердце учащенно забилось, по коже пробежали мурашки, и я замерла, наслаждаясь этим ощущением, которого мне так не хватало последние шесть месяцев. Такое сладкое-сладкое, как цветочный мед.
Я нарочно вскрыла конверт с неправильной стороны, чтобы не уничтожить печать, и вытащила письмо.
Почерк мистера Грина был таким же, как и он сам. Угловатый, вытянутый, но при этом с плавными закругленными концами, что наводило на мысль о том, что за его суровой и жесткой маской скрывалось что-то большее. Что-то, что я пыталась найти с тех пор, как мы только познакомились.
Письмо было кратким. Всего лишь информация, что господа отпустили его на пятницу, и он прибудет на Парк-стрит в половине шестого, чтобы забрать нас. Однако для меня это звучало как самое прекрасное стихотворение, что только могло существовать. Бенджамин Грин собирался сопровождать меня на рождественский бал. Элиза, не забывай о деле! Да знаю, знаю. Просто хотела немного помечтать.
К сожалению, я не могла бурно выразить свою радость, только украдкой улыбнулась. Не хотелось, чтобы мисс Брэндон-Уэлдерсон или Клиффертон заметили мою перемену настроения.
Достаточно было и того, что я сказала своей покровительнице, что нашла себе пару на тот вечер. Ей не нужно знать о моих чувствах к моему кавалеру. По крайней мере, до тех пор, пока я сама считала их безответными.
Если Бенджамин Грин когда-нибудь начнет оказывать мне хоть какие-то знаки внимания, вот тогда и поставлю в известность мою дорогую покровительницу.
Я даже до половины не допила свой чай, когда в столовую ворвалась перепуганная Сисси, будто за ней гналась свора бешеных собак.
– Что там опять случилось? – раздраженно проворчал Клиффертон, который как раз корпел над распределением блюд для рождественского вечера. Мисс Брэндон-Уэлдерсон уже продиктовала ему все до мельчайших подробностей.
– Неприятно говорить это, мисс. Но там опять пришел офицер столичной полиции, хочет поговорить с мисс Хеммильтон, – запинаясь и не осмеливаясь посмотреть мне в глаза, проговорила она.
Мне тут же стало одновременно жарко и холодно. Меня будто молнией ударило, так вдруг стало страшно, и я быстро вскочила на ноги, опрокинув при этом чашку. По белой скатерти тотчас растеклось огромное чайное пятно.
Я бросилась в вестибюль, совершенно не думая о том, что нарушила с десяток правил, соблюдения которых от меня требовали. Нет, я не думала об этом. Только умоляла Господа Бога, чтобы офицер не сообщил мне сейчас трагичную новость, что тело Джейми Леннокса было найдено на берегу Темзы.
– Элиза, что происходит? – запоздало крикнула мне вслед мисс Брэндон-Уэлдерсон, когда я уже выбежала за дверь и там чуть не налетела на констебля Эвана Миллера, который в этот момент ждал меня в вестибюле.
