– Что случилось? – спросила я. Только не оборачиваться на нее, не смотреть. Ни на нее, ни на Бенджамина Грина.
– Ах, обычное дело. Она узнала, какое состояние я унаследую, когда мой достопочтенный старый дядюшка отправится к праотцам, и теперь считает меня хорошей партией.
– Но вы действительно хорошая партия, – заметила я, и он с удивлением посмотрел на меня.
– Вы, кажется, уже тоже? – скептически спросил он, и я рассмеялась.
– О нет, нет. Это немного другая история, – заверила его я, видя, что ему становится интересно, в чем же там дело.
Но о мистере Грине он так дальше и не расспросил. Танец уже начался, а мы еще даже не заняли свои места.
Кроме того, мы ведь недостаточно хорошо знали друг друга, чтобы обсуждать подобные вещи.
Быстро вклинившись в толпу, мы вступили со второго акта, делая вид, что все время танцевали там со всеми и не опоздали.
Мистер Хиггинс был приемлемым танцором, которого больше интересовали разговоры, чем шаги. Во время короткой смены партнеров он, кажется, успел найти себе партнершу на следующий танец, низенькую круглолицую девушку в канареечно-желтом платье.
– А вы никого не хотите оставить без внимания, – подколола я мистера Хиггинса, делая поворот вокруг него, и он ухмыльнулся.
– Думаю, сегодня вечером я буду очень много танцевать. Так нужно. Потому что, как только я остановлюсь, мисс Инвуд найдет меня, – заявил он, и я искренне пожелала ему удачи.
Танец закончился, и я позволила ему проводить меня с танцплощадки, как и подобало, даже если мне казалось это совершенно ненужным.
– Хорошего вам вечера, мисс Хеммильтон. Рад был снова вас увидеть, – попрощался он со мной, и я изящно раскланялась.
– И я была безмерно рада, – заверила я, но, едва мистер Хиггинс оглянулся на новую партнершу по танцам, мои мысли вернулись к мистеру Грину.
Я с напряженным видом поспешила сквозь толпу гостей, чтобы не дай бог меня еще кто-то не перехватил и не пригласил на танец.
Чуть поодаль я увидела мисс Брэндон-Уэлдерсон, которая как раз входила в столовую. Рядом с ней вышагивал сэр О’Нил. Они вместе над чем-то смеялись, и у меня сразу же снова возникло то неприятное чувство внутри.
Инстинктивно я втянула голову в плечи, чувствуя, как напряжение ползет по шее. Какая-то дама с бриллиантовым колье презрительно оглядела меня и наморщила нос, и я снова вспомнила, почему на подобных праздниках всегда чувствовала себя так, будто иду по сырым яйцам.
Как только мисс Брэндон-Уэлдерсон и сэр О’Нил скрылись из виду, я сразу же обшарила зал глазами в поисках двух других джентльменов, с которыми мне бы очень не хотелось встречаться.
Уильяма Винтерглоу-младшего я заметила у одной из колонн. Он бесстыдно заигрывал с очаровательной мисс Уокеркеллер, хотя все знали, что она только недавно обручилась с Герольдом Контевиллом. Не то чтобы меня это очень удивило, но все-таки это было весьма неприятное потрясение.
Поскольку Уильям был слишком занят, чтобы заметить меня, а парня с напомаженным локоном я так нигде и не увидела, то уже было обрадовалась, что без труда смогу вернуться обратно в салон, где ждал мистер Грин, но вдруг на моем пути возник какой-то мужчина.
– Прекрасного вам вечера, мисс, – надменно поприветствовал он. Я замерла на месте как вкопанная.
Ох, нет. Нет-нет-нет… Я так сосредоточилась на том, чтобы ни в коем случае не пересечься с тем напомаженным парнем и Уильямом Винтерглоу, что совсем забыла о еще одном не самом приятном госте.
– А, мистер Бойль. Так и не запомнили мое имя? – резко бросила я и быстро обошла его.
Пусть меня сочтут невежливой, но я не хотела разговаривать с мистером Бойлом, просто не хотела. Достаточно было одного только взгляда на него, и я уже безумно злилась. Потому что, даже несмотря на то, что его часто позиционировали как золотого мальчика, он по-прежнему оставался кузеном Уильяма Винтерглоу-младшего и был в некоторых отношениях даже ничем не лучше него.
Я прошла мимо, будто совсем его не знала, надеясь, что он поймет: общаться с ним я не настроена. Однако, как, впрочем, и следовало ожидать от молодого красавчика мистера Бойля с его карамельными глазами, он проявил настойчивость. Этого у него было не отнять. Он наклонился ко мне, и его натянутая улыбка погасла.
– Прошу, мисс. Это касается Анимант Крамб, – не отставал он, и я только фыркнула.
– Надо же, как неожиданно, – язвительно усмехнулась я на ходу и вдруг почувствовала, как он коснулся моей руки.
Я поспешно отпрянула от него, прежде чем он успел крепче перехватить меня за запястье, и посмотрела на него так ядовито, что, будь я Медузой Горгоной, он должен был уже превратиться в каменную статую. Может, с девушками из высшего общества он и вел себя вежливо и обходительно, но с теми, кто находился ниже по сословию, всегда обращался иначе.
– Я должен знать, что с ней случилось! Вы, как ее лучшая подруга, можете точно сказать мне… – он понизил голос до свистящего шепота, чтобы не привлекать к нам больше внимания.
– Нет, не могу, – резко перебила его я. – И даже если бы знала, что происходит с мисс Крамб, вам бы я этого не сказала, – с вызовом бросила я, чувствуя, как кольнуло сердце. Так бывало всегда, когда я думала об Анимант. С момента ее отъезда прошел целый месяц, а я так до сих пор не получила от нее весточки, так что уже не знала, что и думать.
В ярости я резко повернулась на каблуках и быстро зашагала прочь от него, хотя это было и не совсем то направление, которое мне нужно.
Но с Уинстоном Бойлем я оставаться не хотела ни секундой дольше. Он все пытался окрутить Анимант до того, как она уехала из города, вероятно, даже полагал, что они скоро объявят о помолвке. Слава богу, она ему жестко отказала.
Однако мистер Бойль был не тем человеком, который спокойно примет отказ и оставит свои попытки. Три недели назад мы с ним пересеклись на завтраке у Кентов, и он нагло заявил, что это именно моя вина, что он не сумел завоевать сердце Анимант, потому что я, девушка без должного образования и воспитания, оказываю на нее плохое влияние.
А вот мысль о том, что он, возможно, слишком много о себе возомнил, и поэтому она оттолкнула его, почему-то не приходила ему в голову. По крайней мере, до тех пор, пока я не высказала ему это в лицо.
Да, это было не самое приятное утро. Мисс Брэндон-Уэлдерсон в итоге заставила меня весь оставшийся день переписывать проповеди Джона Генри Ньюмана, что я сочла крайне несправедливым. Мистеру Бойлю, конечно, подобного задания никто не дал, какими бы возмутительными и оскорбительными ни были его комментарии.
Он мог воображать о себе все, что угодно, считать себя центром Вселенной, и никто бы не сделал ему замечания за такое вызывающее поведение.
Потому что он же мужчина.
Если мистер Бойль и последовал за мной, то, во всяком случае, догнать так и не смог, потому что я без происшествий добралась до столовой.
