– Сейчас все наши патрулируют улицы. Я сам-то могу быть в этом районе, потому что попросил об одолжении, чтобы меня назначили в Лаймхаус на один вечер, – с грустью проговорил Эван Миллер, и я вдохнула поглубже, чтобы сдержать подступившие снова слезы.
– И если не будет убедительных доказательств, никакой поддержки от полиции мы не получим, – заключила я, и голос мой дрогнул. Однако я знала, что должна делать. В моей голове уже сформировался план, и я цеплялась за него отчаянно, как утопающая за кусок проплывающей мимо коряги.
Но констебль, видимо, уже успел узнать меня достаточно хорошо, потому что тут же посмотрел таким тяжелым взглядом, что мог бы, пожалуй, расколоть металл.
– И подвергать себя опасности вы не будете! Слышите меня, мисс Хеммильтон?! Если сами впутаетесь в неприятности, Джейми уже точно не поможете. Поэтому идите сейчас в церковь Святой Анны и ждите меня там, вам ясно? – он обращался ко мне так настойчиво и так многозначительно грозил пальцем, что я невольно отпрянула. Да что он о себе возомнил? Мнит себя выше, пытается запугать меня, задавить авторитетом, который придает ему полицейская форма. Он, конечно, был ниже меня ростом, но телосложением обладал крепким и, пожалуй, мог бы меня сдержать, если бы я отказалась ему подчиняться.
Судорожно борясь со своей внутренней неохотой, я все же преодолела себя, чтобы посмотреть констеблю в глаза.
– Поклянитесь, что не будете ничего самостоятельно предпринимать! – злобно проговорил он, и я кивнула.
– Да. Хорошо. Мы идем в церковь Святой Анны, – хрипло выдохнула я, чувствуя себя предательницей перед самой собой, потому что он смог добиться своего и заставить меня произнести то, чего я не хотела ни говорить, ни тем более делать. Однако я отбросила эмоции в сторону, смогла сдержаться, только ровно и спокойно дышала. Вдох-выдох. Вдох-выдох…
Констебль Эван Миллер внимательно посмотрел мне в глаза, ища там озорную и непокорную искорку, и я смело, не отвернувшись, выдержала его взгляд. Всем своим видом я старалась показать ему, что сдержу данное обещание, затем он наконец отвернулся и побежал на улицу, чтобы поймать кэб.
– Лиз? – напряженно прошептал Арден, наблюдая вместе с нами, как констебль что-то быстро говорит остановившемуся извозчику.
Я подняла руку, давая ему тем самым понять, что нужно еще немного подождать, и он без слов понял меня.
Эван Миллер между тем забрался в кэб, на прощанье еще раз окинув нас строгим взглядом, и лошади тронулись, вскоре совсем скрывшись из виду.
Я тут же повернулась к Ардену и Бенджамину, расправляя плечи. Отчаяния и беспомощности как не бывало.
– Мы идем в «Мэддисон и братья». Если Джейми действительно у них, мы вытащим его оттуда, и помощь полиции нам не нужна! – решительно заявила я и гордо вздернула нос.
– Так и знал, – хмыкнул Арден, подталкивая меня в бок. Красноречивое доказательство, что он пойдет со мной.
Однако Бенджамин, похоже, не ожидал, что я так резко поменяю планы. Он на миг замер, неодобрительно нахмурился и снова встал в привычную ему позу строгого дворецкого.
– Элиза Хеммильтон, – он назвал меня полным именем, и это меня только подхлестнуло к действиям. – Ты ведь только что поклялась полицейскому, что не будешь самовольничать, – упрекнул он, и мне на миг стало страшно, что он не станет сопровождать нас. Что подобные приключения – для него уже просто перебор. Что мы все же из слишком разных миров, которые едва ли объединятся.
Но Джейми могла угрожать сейчас серьезная опасность. Разве я могла это так оставить?
Я медленно подняла руку и коснулась щеки Бенджамина Грина.
– Я сказала констеблю то, что он хотел услышать. Но отступать не собираюсь, особенно если есть хотя бы крошечный шанс предотвратить беду. Не хочу завтра утром узнать, что тело Джейми Леннокса обнаружили на берегу Темзы, – откровенно сказала я и с надеждой смотрела ему в глаза. Лишь бы он меня понял…
Потребовалось всего одно мгновение, и его возмущение постепенно испарилось под моим прикосновением. И тут я поняла, что за его возмущением скрывалось не что иное, как беспокойство. Да, он боялся за меня.
Мое ноющее сердце горько сжалось.
– Надо поторопиться. Как только солнце сядет, улицы наполнятся людьми, и тогда мы и через вечность не доберемся до электростанции, – вернул нас в реальность Арден, и я медленно опустила руку.
Я осторожно погладила запястье Бенджамина, искренне надеясь, что он не рассердится на меня, если я сейчас уйду.
Он перехватил мою руку, не дав мне отстраниться.
– Неужели ты позволишь ей так просто это сделать? – спросил он Ардена, видимо, решив теперь действовать через моего кузена.
Но тот только пожал плечами.
– А по-твоему, спорить с Элизой – хорошая идея? Друг мой, тебе еще очень многому предстоит научиться, если ты планируешь взять ее в жены, – он пренебрежительно фыркнул, сунул руки в карманы куртки и быстро вышел на улицу.
Думать о женитьбе в подобной ситуации – просто абсурд, но мои нервы были слишком напряжены, чтобы не реагировать на это, и по моим губам скользнула усмешка.
Если бы все это закончилось, и мы благополучно воссоединились с Джейми, наверняка появилась бы возможность подумать об этом дальше. Но теперь мне нужно было спешить.
– Если тебе не по душе наш план, можешь последовать плану констебля и ждать его в церкви Святой Анны, – предложила я, пытаясь высвободить свою руку и намереваясь идти за Арденом.
Но он не отпустил меня, а напротив – только крепче обнял, и я осознала, что он не станет меня отпускать.
– Нет, – тихо и решительно проговорил он, смотря на меня так, точно хотел заглянуть мне прямо в душу. – План очень смелый и излишне рискованный.
Я задержала дыхание.
– Однако не пойти с тобой шесть месяцев назад, после похорон, оказалось моей худшей ошибкой. Я не повторю ее снова.
Он кивнул мне и тоже поспешил на улицу. Вместе мы почти догнали Ардена, который был уже на другой стороне улицы, и мне вдруг стало так легко на душе, что я не могла перестать улыбаться.
Буйная любовь захватила меня. Казалось, она пронизывает мои жилы, вдохновляет и оживляет, дарит силу и надежду. И больше всего мне хотелось прижать мужчину, что шагал рядом со мной, к ближайшей стене дома и целовать его, пока мы оба не выдохнемся.
Я, конечно, этого не сделала, потому что у нас не было на это времени.
Вместо этого мы втроем бегом спешили по улицам Ист-Энда, которые по мере приближения к бедным кварталам становились все более узкими. Все больше и больше людей выходили нам навстречу, расползались по площадям, хохотали и визжали в надежде на новый, лучший год. Или даже просто на лучшую ночь, когда можно было отложить все свои заботы и отметить праздник весело и с размахом.
Разница между приподнятым настроением толпы и тревожной паникой, что снова поднималась во мне при мысли о том, что сейчас, должно быть, переживает Джейми Леннокс, была такой колоссальной, что у меня от этого прямо-таки закружилась голова.
