— Я не слышу, — прорычал он. — Да или нет?
— Да, — выдавила я из себя, чуть не плача.
И он тут же вошел в меня на всю длину. Без презерватива. И от этого ощущения были настолько острыми и яркими, что я вскрикивала с каждым толчком.
В какой-то момент он схватил меня за волосы, бесцеремонно намотав их на руку, и будто стал еще глубже проникать в меня, хотя, казалось бы, куда еще глубже. Я перестала соображать и только послушно принимала его ярость, боль, грубость — принимала и переплавляла их в свои сладкие стоны.
Внезапно Дарк потянул меня к себе за волосы, заставляя выгнуться еще сильнее, жестко и глубоко вонзился и одновременно с этим снова больно шлепнул своей увесистой ладонью. В глазах на секунду потемнело, и на меня обрушился самый резкий, острый и унизительный оргазм в моей жизни, за который я себя тут же возненавидела.
Дарк же продолжал двигаться и через несколько мгновений кончил мне на спину.
Горячие капли обожгли поясницу, но большая часть все же попала на футболку, которую он с меня так и не снял.
— Что, не понравилось? — раздался сзади холодный злой голос. — Вот так выглядит просто секс, Вика, про который ты постоянно трындишь.
Я тяжело дышала, с трудом сдерживая слезы, и не поворачивалась к нему.
Смотрела в стену.
— Не так, — я старалась, чтобы голос звучал ровно. — Даже в просто сексе должно быть хорошо двоим, а не только тебе.
— Хочешь сказать, ты сейчас не кончила?
Я молчала.
— Позвони, когда еще захочешь, — грубо сказал Дарк, а потом издевательски добавил: — Это же так работает, да?
Раздался звук застегиваемой молнии и тяжелые шаги. Уходит… Да пусть проваливает на все четыре стороны! Мудак, сволочь, козел!
Я разрыдалась. Злые слезы текли по лицу, искусанные губы щипало от соли, а внутри было так больно и мерзко, как будто душу искромсали на кровавые лоскуты.
Я содрала с себя испачканную футболку, вытерла ей спину и швырнула в угол комнаты, все больше и больше заходясь от плача.
— Вика… — он ворвался в комнату, лицо было искажено мучительной болью.
Неужели еще не ушел? Получил же свое. Наказал, унизил, чего ему еще от меня надо?!
— Проваливай! Видеть тебя не хочу! — я задыхалась от слез, пряча распухшее лицо в ладонях. — Не трогай! Не трогай меня, я сказала!
— Прости, пожалуйста, прости, — Егор сгреб меня в объятья и, осторожно отводя мои руки в стороны, покрывал нежными виноватыми поцелуями лицо.
А я вырывалась, рыдала взахлеб и никак не могла успокоиться. В какой-то момент меня начало трясти, и я, устав бороться, уткнулась в знакомую твердость плеча, и стала коротко, рвано дышать, пропитывая слезами его футболку. Егор молчал и только гладил меня по голове и спине нежными, осторожными движениями.
Это и еще его запах, такой неожиданно родной, понемногу начали действовать на меня, и я стала успокаиваться, лишь изредка судорожно всхлипывая.
— Я с ума из-за тебя схожу, — глухо сказал Егор, пряча глаза. — Мне крышу рвет так, что страшно. Я сделал тебе больно, да?
Я отрицательно покачала головой. Он был резок и груб, но мне не было больно.
Два шлепка по попе не в счет. Если отставить в сторону унизительный контекст, сам секс был очень даже ярким и возбуждающим, но… Все дело в этом треклятом «но».
Егор лег на кровать и осторожно потянул меня к себе, укладывая на грудь. Я не сопротивлялась, на это уже не было ни сил, ни желания.
Мы молча лежали, слушая дыхание друг друга, и в какой-то момент мои безвольно лежащие руки обвились вокруг его шеи. Егор облегченно выдохнул и прижался губами к моему лбу.
Не знаю, сколько времени мы так пролежали, но вдруг Егор глянул на часы и нахмурился. Ему надо было возвращаться на работу.
Я проводила его и поцеловала в прихожей. Мы больше не сказали друг другу ни слова, как будто боясь нарушить то хрупкое перемирие, которого с таким трудом добились.
Когда за ним захлопнулась дверь, я прижала пылающий лоб к холодной поверхности зеркала и еще некоторое время так стояла, глядя в собственные заплаканные глаза. Как бы обидно мне сегодня ни было, я все же понимала, почему Егор так себя повел. Ревность, злость, боль, бессилие… Я чувствовала его эмоции как свои, и от этого мне, если честно, было немного жутко.
Глава 25. Борьба за Кубок. Девятый раунд
Вика
И вот суббота. Через три часа начнется последняя игра, которая и завершит Кубковую серию. По молчаливой договоренности мы с Егором решили сегодня не встречаться: увидимся уже на старте, а потом… А потом будем действовать по обстоятельствам.
Если вообще будем.
Когда я созвонилась со всеми игроками и все они подтвердили участие, когда я проверила все допы, затарила рюкзак водой, салфетками и энергетическими батончиками, когда постаралась выбросить из головы все беспокоящие мысли о Дарке, именно тогда… Ну конечно, именно тогда он вдруг взял и позвонил!
— Егор? — я была, мягко говоря, удивлена.
— Вик, я должен сказать тебе это до того, как начнется игра. Чтобы не было никаких недоразумений.
«Он меня бросает, — отчетливо поняла я, чувствуя, как сердце летит в пропасть, — и решил сделать это сейчас, до игры… Сука…»
— Говори, — прохрипела я, пока меня утягивало в черную жуткую бездну.
— Ты прости, но… Но сегодня на игре я не буду тебе поддаваться или помогать.
Для меня и моих ребят важно получить этот Кубок. А ты сама понимаешь: если Даблы будут играть в полную силу, он достанется нам.
Ледяная рука, стиснувшее сердце, понемногу разжимала пальцы, и на смену дикому облегчению пришла не менее дикая злость:
— То есть ты считаешь, — медленно начала я, и в голосе металлом зазвенела угроза, — что я жду какой-то помощи от тебя? На том, сука, основании, что ты со мной спишь?! Так, да?!
— Вика, — пробормотал Егор, — да я решил просто уточнить… На всякий случай.
Ну, чтоб ты не обижалась на меня потом.
— Ты меня с кем-то путаешь, Дарк, — холодно парировала я. — Видимо, с одной из своих телочек, которые любят кружки с сердечками и тапочки с зайчиками. Я бы никогда не обиделась на тебя за честную победу. Но вот то, что ты мне сейчас сказал… вот это меня очень и очень задело. Мне казалось, ты обо мне лучшего мнения.
— Блин, прости, Вик…
— На финише поговорим, — оборвала его я, — когда кто-то из нас будет на коленях.
— Слушай, тебе не обязательно будет так делать, — начал меня уговаривать Егор, — это же чисто между нами было, так что можно и забить.
— Нельзя! — вскипела я. — Лично я буду очень рада увидеть тебя стоящим передо мной на коленях!
