— А почему так дорого? — жалобно спросила Лара. Одна крона соответствовала примерно трем с половиной рублям, и в пересчете на российские деньги комната выходила просто золотой.
— Ты же живешь одна в двухместном номере, поэтому и платишь за двоих, — спокойно объяснил Лукаш, которого её проблема, похоже, нисколько не взволновала.
Плохая. Очень плохая новость.
Лара судорожно считала в уме: зарплату ей обещали 17000 крон. Она так радовалась! Это было в два с половиной раза больше, чем она получала в Екатеринбурге. Думала, что будет откладывать. Может, часть отсылать родителям. Теперь картина получалось гораздо менее веселой. Из 17 тысяч 7 будет уходить на оплату жилья. Много. Очень много. Если бы можно было отмотать время назад, она бы согласилась жить с кем-то в комнате, но платить в два раза меньше. Но ведь все уже подписано, и ключ лежит в руке. Назад дороги нет, а если и есть, то она очень сложная и безумно неловкая.
— Лара, все окей? — уточнил Лукаш, с недоумением глядя на нее.
— Да, — выдавила Лара из себя, помолчала, нахмурилась, а потом вдруг спросила: — У меня зарплата 17 тысяч крон, это же нормально?
Лукаш застыл, смущенно хихикнул, а потом пошел неровными красными пятнами. Хм, похоже, что вопрос она задала откровенно неудачный и, видимо, даже запрещенный. Тема денег и в России табу, но, походу, здесь с этим еще хуже. И от того, что она уже назвала точную сумму своей зарплаты, она чувствовала себя, как эксгибиционист, распахнувший плащ в парке. Вроде как есть эта штука у всех, но видно сейчас только твою. И немного стыдно — вдруг она слишком маленькая или наоборот слишком большая?
— Ммм… ну… это зависит… от многих факторов… но вообще-то… — начал мяться Лукаш, сразу разучившийся говорить по-английски, и Лара махнула рукой, показывая, что он может не завершать мысль. Ясно же, что свою зарплату он ей озвучивать не собирается и плащ распахнула только она одна. А жаль. Было бы интересно сравнить!
— Я душ приму, переоденусь и буду готова, — перевела она тему, и Лукаш радостно закивал, с облегчением уходя от обсуждения скользкого вопроса.
В соседней комнате жила молчаливая индианка. Тоже одна. Что ж, хорошо — чем меньше по утрам народу в очереди в туалет, тем лучше. Вдвоем они вполне уживутся. Хотя индийский вариант английского Лара понимала с трудом, все же они как-то смогли познакомиться и даже договориться о разделении полок в холодильнике.
Лукаш ждал её в холле, и когда она вышла к нему при полном параде: в своем лучшем летнем платье, в туфлях на высоком каблуке и с изящно собранными наверх волосами — чех вначале восхищенно ахнул и откровенно засмотрелся на всю эту красоту, а потом с некоторым сожалением пожал плечами и указал на Ларину обувь.
— Это нет, — покачал он головой, — ты не сможешь ходить.
— Я умею ходить на каблуках, — поджала губы Лара. Будет ей еще какой-то европеец указывать, какую обувь она должна носить!
— Нет, нет, — яростно замотал он головой, — ногам будет больно! Там же в центре это… ну… «кочичи хлавы»!
Лукаш так и не смог вспомнить нужное слово, поэтому сказал на чешском, и Лара его не поняла.
Но она не растерялась: открыла в телефоне словарь и попросила его вбить это слово. Гугл перевел непонятное выражение, как «кошачьи головы», и Лара окончательно впала в недоумение. Вряд ли он имеет в виду настоящих кошек. Видимо, это какое-то выражение, смысл которого был Ларе абсолютно неясен.
Тогда Лукаш схватил листочек и стал коряво рисовать. А! Он имеет в виду каменные мостовые. Забавная идиома. Хм. Наверное, Лукаш прав, и по брусчатке действительно будет неудобно ходить на каблуках.
Лара кивнула и молча ушла переодеваться. Вернулась через пятнадцать минут: в кроссовках, шортах и футболке. Очень расстроенная. К платью у нее с собой были только эти туфли, старенькие кроссовки к нему не шли совершенно. Пришлось переодеваться полностью. Нет, не в таком затрапезном виде собиралась она знакомиться с Прагой… Но что теперь поделаешь!
Глава 3. Любовь с первого взгляда
— А общежитие далеко от центра? — спросила Лара, когда они садились в машину.
— Полчаса примерно, — подумав, ответил Лукаш. — Но без машины не очень удобно добираться. Тебе надо будет дойти до автобусной остановки, на автобусе доехать до станции метро Дэйвицка, и на метро уже доедешь до центра.
— Долго, — вздохнула она.
— Зато до работы близко, — рассудительно заметил Лукаш. — А ты, кстати, хочешь по Праге быструю прогулку или подольше?
— Я хочу так долго, как ты можешь! — торопливо выпалила Лара и тут же покраснела, поправившись. — Гулять, я имела в виду.
Лукаш негромко рассмеялся и украдкой глянул на сидящую рядом девушку. Зря она так расстраивалась: в шортах и футболке она смотрится ничуть не хуже, чем в том платье. Тонкая трикотажная ткань красиво обтягивает пышную грудь, куда нет-нет да и притягивается взгляд. Попа тоже отличная. Ноги и живот, правда, на его вкус полноваты, ему нравились более худенькие, зато лицо у этой русской симпатичное. Щечки, губки, реснички. И кожа свежая, юная — больше на студентку похожа, чем на преподавателя. Он слышал, что русских девушек несложно развести на секс и что им в целом нравятся европейские мужчины. Интересно, это правда?
— Я покажу тебе вечернюю Прагу, — самодовольно пообещал Лукаш, паркуясь недалеко от Малостранской. — Тебе понравится!
* * *
Лара никогда в жизни не влюблялась с первого взгляда, это всегда казалось ей каким-то романтическим бредом: ну как можно один раз увидеть и пропасть?! Оказывается, можно. Сегодня она раз и навсегда влюбилась в Прагу, которая повернулась к ней своим золотым налитым боком, спрятав до поры до времени все темные стороны. Рано их тебе видеть, девочка, рано. Да и незачем пока.
Лара и Лукаш сели на красный трамвайчик с номером 22, который повернул круто вверх и, пыхтя и надрываясь, будто лошадка-тяжеловоз, втащил их в горку. Перейти узкую дорогу — и вот уже за кованой решеткой открывается Королевский сад. Краловски Летоградек. Лара шла по дорожкам, жадно впитывая в себя каждое гигантское дерево, каждую пышно цветущую клумбу, каждый изящный домик с лепниной. Как много красоты! Боже, как много красоты!
А когда слева вдруг выросли острые шпили собора Святого Вита, у Лары просто захватило дух от восторга.
— Пламенеющая готика, — прошептала она на русском, а когда Лукаш переспросил её, отрицательно покачала головой. Вряд ли это можно было перевести.
Когда они поднялись к самому Пражскому граду, Лара очень долго стояла, опершись о стену и смотрела вниз — на панораму Праги, расстилающуюся перед ней. Красные крыши, шпили, зелень деревьев. Этот город ничего не скрывал, просто протягивал всего себя на вытянутой ладони, и от этого сладко тянуло в груди и влюбленно кружило голову.
Если бы не Лукаш, Лара могла бы, наверное, простоять тут до самой ночи, но он торопил, тянул дальше — еще столько надо посмотреть, еще столько успеть… По широким истертым каменным ступеням они спустились обратно на Малу Страну, прошлись по узким улочкам с домами, каждый из которых хотелось рассматривать и фотографировать, постояли на мостике через узенькую речку Чертовку, а потом поднялись на Карлов мост. Он был такой же впечатляющий, как на сотнях фотографий, которые Лара просматривала перед поездкой, и в то же время другой. Мощный, старый, сильный. Внешняя позолота и нарядность не могли скрыть его средневековой мощи, которая и пугала, и завораживала одновременно. Уже садилось солнце, и пылающее небо над рекой Влтавой, в которой отражались россыпи городских огней, было так прекрасно, что хотелось плакать.
