— Брат, что ты...
Риан со злостью сбросил статуэтку, которая тут же разлетелась и пару раз наступил ногой на большие куски, словно надеясь втоптать.
Я хотел прокричать, чтобы Риан этого не делал. Ведь эта статуэтка — странная, кривая и неумелая — моя! Только моя, так почему она портит мои вещи?! Но не успел — по телу разлилась боль, к которой я оказался совершенно не готов. Это та отдача, о которой предупреждал Рефорн? Это и есть разочарование подопечных? Но почему?! Разве я не сделал все правильно?!
— Брат, почему ты так называешь Хэя?! — воскликнул Берд.
Может, он вразумит старшего брата? Я с надеждой посмотрел на младшего брата.
— Потому что он соврал! Он прошептал, что поможет мне сдать экзамен! Дарует удачу, позволив вытянуть удачный билет. А я вытащил четвертый билет, который вообще не знал! И обещал, что экзаменатор будет добрым и справедливым! Но он все наврал, он специально вселил надежду, чтобы я теперь сходил с ума от разочарования.
Наврал?! Это ты врешь! Я точно знал, что делал, ошибки быть не могло!
— Он действительно так поступил? — с сомнением сказал Берд.
— Да!
— Тогда он плохое божество, — со всхлипом сказал Берд, наступая на остатки моей статуэтки.
Мне показалось, что топчутся сейчас по мне. Я, не помня себя, выбежал из дома и промчался мимо нашего с Рефорном жилища.
— Хэй, ты куда, стой Хэй! — крикнул мне Рефорн, но я не обратил никакого внимание, продолжая бежать.
Я никого не хотел видеть. Да, Рефорн сильнее меня, но никак не быстрее, поэтому не догонит. Я бежал, бежал так быстро, словно хотел убежать из этой реальности. Но не вышло: я только споткнулся и кувырком полетел с песчаного склона, оцарапавшись о мелкие камни и корни деревьев.
Больно!
Я всхлипнул, прижимая разодранную коленку к себе. Как же больно! Но не колену, а где-то в груди. Я вцепился в одежду, не понимая, как может болеть там, где я даже не ударился.
Почему? Я ведь помогал Берду, даровал ему удачу, я все сделал правильно!
— Хэй! — рядом со мной приземлилась Сейра. — Что случилось?
И как я мог забыть, что тигры быстры? Глупец.
Мысли скакали с одного на другое.
Глупец как есть! Ксор ведь не зря предупреждал! Рефорн не зря беспокоился!
— Хэй, Хэй, не плачь. Иначе я тоже буду плакать. Ты хоть раз видел плачущих тигров? Это ужасное зрелище, поэтому не плачь, хорошо?
Сейра усиленно мурчала и пыталась подлезть мне под руки. В конце концов, я просто обнял её и уткнулся лицом ей в шерсть. И, перемежая рассказ с позорными всхлипами, рассказал ей все. Ни Рефорну, ни Ксору, ни еще кому-то я бы не смог об этом сказать. А Сейре — понимающей и теплой — смог.
— Сейра, скажи...
— Мр-р?
— Я плохое божество, да? — спросил я.
В конце концов, разве мог я обвинять во всем братьев? Если бы я не был настолько категоричен, если бы я поступил иначе, то результат был бы другим.
— Ты хорошее божество.
— Не ври! Те, кому я буду покровительствовать, точно не будут счастливы, — всхлипнул я.
— Почему ты так думаешь?! Если бы... если бы у меня было такое божества, то я была бы безумно рада, — тихо сказала Сейра. — Ты знаешь, сколько монстров были бы счастливы, если бы кто-то вроде тебя дал нам свое божественное благословение? Кто-то, кто смог бы также относиться к нам без предубеждения, кто не считал бы нас кем-то низшим, кто не искал бы силы, которую мы не способны дать?
И от того, что её слова были такими тихими и ясными, они прозвучали куда весомее любого крика.
Впервые я задумался о том, каково же монстрам живется на земле и на небесах.
— Спасибо, Сейра. Спасибо, — сказал я, обнимая её чуть крепче.
***
Мы вернулись на небеса в тот же день. Сейра объяснила все за меня. Не знаю, что она сказала, но Рефорн ни о чем не спрашивал, лишь сказал, что дело было в самом Риане, который так перенервничал, что забыл все, чему научился. И что так часто бывает — люди обвиняют в своих неудачах всех вокруг, но только не себя. Просто взрослые легче это контролируют, понимают, что нельзя оскорблять божеств из-за какой-то неудачи, в отличие от детей. Рефорн повздыхал, словно не решался что-то сказать, залечил царапины, про которые я напрочь забыл, погладил по волосам (и, надо сказать, в этот раз я чувствовал исключительно благодарность) и объявил, что мы возвращаемся.
Я пришел в дом Ксора в полной растерянности. И дело было даже не в том, что все мои планы по становлению взрослым божеством провалились, а в пустоте, поселившейся в душе, и апатии. Только сейчас я осознал, как много места занимали два брата. И как мало значил для них я — Хэй, неизвестное и случайно появившееся божество. К счастью, никто ни о чем меня не спрашивал, мне позволили отправиться в свою комнату.
Я лежал на кровати и смотрел в потолок. Почему? Почему так?! Разве я не сделал все, чтобы помочь этому ребенку? Разве не позволил ему выбрать лист с вопросами, ответы на которые он учил? Разве не сделал все, чтобы экзамен принимал справедливый и добрый человек, который смотрел на бедных без предубеждения?! А что насчет всех моих предыдущих поступков?
Почему он сказал, что я бесполезное божество?! Разве это не его вина, что он растерялся и забыл все, что учил? Почему он обвинил в своем провале меня? Я не могу встать на его место и ответить за него.
Это... обидно. Больно! Мерзко! Они так искренне радовались мне, так улыбались, словно я был чудом, так почему же всего через пару дней я стал хуже грязи под их ногами?!
Эти чувства стояли комком в горле, от чего мне хотелось поцарапать свою шею, расцарапать её полностью, чтобы этот ком наконец-то нашел выход. Но я знал, что это не выход. Физическая боль не заглушит душевную, лишь усугубит. Все, что у меня вышло — это свернуться клубочком и тихо всхлипнуть. Почему...
Я так глубоко погрузился в свои размышления, что не сразу услышал стук в дверь. Кто там? Ксор? Рефорн? Или, может, Сейра?
Я с трудом выпрямился, словно
на меня давила сильнейшая магия. Заклинанием убрал следы слез, выдавил пару невнятных звуков, потому как ком в горле мешал говорить. Так нельзя. Я не выходил из комнаты довольно давно, разве я не заставил тревожиться всех вокруг?
— Войдите, — хрипло сказал я.
Дверь открылась, и я увидел на пороге... Эбера.
Глава 18
Какой еще гадости от Эбера ждать? Пришел поглумиться? Без разницы. Больнее уже не будет.
— Жалеешь, что я вернулся? — слова сорвались прежде, чем я успел их обдумать.
Эбер, вопреки моим ожиданиям не спешил со мной соглашаться. Он вздрогнул, а его взгляд непривычно забегал. Так странно. Будь передо мной кто-то другой, я бы решил, что ему стыдно за свои мерзкие слова. Но это же Эбер! Разве он способен испытывать такие чувства?
