– На сто процентов.
– Ты… опять голоден? – спросила я, хотя его глаза оставались нормальными, и я знала, что кровь ему пока не нужна.
– Я хочу не крови.
Кастил наклонил голову, и из моих легких вылетел весь воздух. Его рот оказался всего в дюйме от моего.
Он собирается меня поцеловать?
Мы на виду. Может, на нас уже смотрят. Но его пристальный взгляд говорит, что дело не в этом. Что бы он ни чувствовал, это не игра на публику.
– Не думаю, что ты понимаешь собственные ощущения. – Я прижала ладони к теплому камню и глине.
– Если ты сейчас откроешь чутье, то поймешь, что я чувствую. Сделай это.
– Не хочу.
– Почему?
Теплое дыхание коснулось моих приоткрытых губ.
– Потому что не хочу.
Сердце в моей груди затрепетало.
– Или потому что не хочешь знать, что я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не испортить еще одну пару твоих штанов, не разорвать их и не оттрахать тебя так, чтобы ты еще много дней чувствовала всю степень моей благодарности.
У меня глаза чуть не вылезли из орбит. Внизу живота возник стремительный вихрь, который еще никогда не казался таким безрассудным, требовательным и живым.
Я сглотнула – сглотнула с усилием.
– Какой-то странный способ благодарить.
Он прижался своим лбом к моему.
– Единственный способ, который я знаю.
– Достаточно просто сказать спасибо.
– Нет. Недостаточно.
Я не могла придумать что сказать, хотя сказать следовало много чего. Мы несколько секунд стояли так, и если бы любой из нас слегка повернул голову, наши губы бы соприкоснулись. И я…
Наверное, я потеряюсь.
А может, найдусь.
Кастил вздрогнул и издал рокочущий звук, который мог бы исходить от вольвена. Все мои мышцы сладко напряглись, но он шагнул назад и взял меня за руку. Не говоря больше ни слова, он повел меня к лошади и поднял в седло.
Усевшись сзади, Кастил обвил руками мою талию.
– Как бы мне ни хотелось, чтобы мы притворялись остаток дня, – сказал он, скользнув губами по моей челюсти, – нам нужно кое-что обсудить.
Я сделала глубокий, успокаивающий вздох и кивнула.
– Наше будущее?
– Можно заметить, что мне нравится, как ты говоришь «наше будущее»?
– Я бы предпочла, чтобы промолчал, но, поскольку ты заговорил, полагаю, это означает «да»?
– Да. – Кастил направил старую кобылу к дороге. – Нужно поговорить о нашем браке.
– Что именно?
– Думаю, ты уже знаешь, принцесса.
Я прищурилась, глядя на заходящее солнце. С того момента, как я узнала о возвращении Предела Спессы, у меня было ощущение, что такой разговор грядет.
– Наверное, тебя обеспокоит то, что я собираюсь сказать. Я этого не хочу.
Я напряглась.
– Когда ты заводишь такие разговоры, они неизбежно меня беспокоят.
– Вполне понятно, но знай, что моими решениями руководит предельная осторожность и предвосхищение возможных проблем.
– Просто чтобы ты знал: это самый неромантичный разговор о браке, какой я когда-либо слышала.
– Не могу с этим не согласиться.
От серьезности его тона моя кожа покрылась мурашками.
– Изначально я планировал, что мы поженимся в Бухте Сэйона, а потом поедем в Эваемон, сердце Атлантии.
– Там живут твои родители?
– Да.
– Ты хочешь, чтобы мы поженились до того, как ты познакомишь меня с ними?
– Так мы избежим многих сложностей.
Может, я и прожила всю жизнь затворницей, но я не дура.
– Ты хочешь, чтобы мы поженились прежде, чем они смогут помешать.
– Они не могут помешать, – напомнил он, передавая поводья Тедди в мои руки. – Мне не нужно их разрешение.
Взяв поводья, я сказала:
– Но тебе хотелось бы получить их одобрение?
– Конечно, хотелось бы. Кто же не хочет одобрения родителей?
Но в этом нет необходимости, потому что наш брак будет временным.
– Как я уже говорил, они заподозрят мои намерения, особенно мама. Она знает, что я не отказался от спасения брата. – Он показал мне, как управлять Тедди, и мы поехали не напрямик через центр городка, а по окраине. – И она, и отец найдут множество причин отложить свадьбу.
Если мы не смогли убедить Аластира, то я понятия не имею, как склонить на нашу сторону его родителей.
– Как только мы поженимся, откладывать будет нечего.
– Точно. – Его рука вернулась на мое бедро. – Не хочу, чтобы ты забивала этим голову, хотя, наверное, ты все равно будешь об этом думать.
– И, наверное, у меня будут на то веские причины.
– С этим можно поспорить, но, как бы то ни было, мне кажется, что в наших интересах пожениться здесь, в Пределе Спессы.
Хотя я подозревала, что он это скажет, мое сердце пропустило несколько ударов.
– В твоих интересах?
– В наших интересах, – повторил он. – Рано или поздно о твоих способностях облегчать боль все равно бы узнали. Либо от прибывших из Нового Пристанища, либо если не Беккет, так кто-то другой мог пораниться. Я просто не ожидал, что это случится сегодня. И хотя я не считаю, что на тебя многие будут смотреть со страхом или думать о тебе как о Пожирательнице душ, будет разумно пожениться до того, как кому-то придет в голову совершить какую-нибудь невероятную глупость.
«Какая-нибудь невероятная глупость» в переводе означает, что кто-то попытается меня убить.
– И у нас здесь есть все, что нужно для свадьбы, – сказал Кастил, когда мы поднимались на холм. – Или скоро будет.
– А что нам нужно?
– Кольца, конечно же.
Я закатила глаза.
– Я шутила насчет кольца.
– Знаю, но я все равно собираюсь подарить тебе такой большой бриллиант, какого ты в жизни не видела. – Я услышала в его голосе улыбку. – Но пока что сгодится и простое атлантианское кольцо.
Мое сердце пропустило еще несколько ударов.
– Церемония может быть скромной. Но нам понадобится исполнитель церемонии, – продолжал он. – Им может стать любой глава кровной линии.
– Аластир?
– Нет. Не он говорит от имени вольвенов, хотя он среди них самый старый. Того вольвена зовут Джаспер. И, к счастью, он завтра приедет в Предел Спессы. Уже к вечеру мы можем пожениться.
У меня сжалось сердце. Пройдет чуть больше двадцати четырех часов – и мы будем женаты. На меня нахлынули сбивающие с толку эмоции, такие же противоречивые, как и у людей, видевших, как я исцеляла Беккета.
