Кастил чуть приподнялся и теперь стоял передо мной на одном колене.
Мое сердце не переставало колотиться с того момента, как мы начали разговаривать по-настоящему. Но теперь оно билось так быстро, что чуть не вырывалось из груди. Кастил взял меня за руку. Чувствует ли он, как она дрожит?
Чувствует.
Он взял ее обеими руками, унимая дрожь.
– Пенеллаф Бальфур?
Он смотрел на меня снизу, и в его глазах не было насмешливого блеска, а на губах – самодовольной ухмылки. Никаких масок. Только он. Кастил Хоуктрон Да’Нир.
– Окажешь ли ты мне честь стать однажды достойным тебя? Ты выйдешь за меня замуж? Сегодня?
– Да, я окажу тебе честь стать моим мужем, потому что ты уже достоин меня.
Кастил закрыл глаза и затрепетал.
– Я выйду за тебя замуж. – Я наклонилась и поцеловала его в лоб. – Сегодня.
* * *
После того, как я приняла предложение Кастила, словно бы ничего не изменилось – и в то же время изменилось все.
Я стояла в ванной комнате, уже вытершись, и завязывала пояс халата. Мои щеки порозовели, а глаза лихорадочно блестели.
В груди и животе поселился странный нервный трепет. Брак с Кастилом для меня не новость, но теперь мы женимся по-настоящему, и это все изменило.
А еще меня охватило внезапное ощущение легкости, словно с меня сняли огромный груз, мешающий дышать. Я этого не ожидала. Я думала, что, когда признаю свои чувства к Кастилу, вина обрушится на меня еще сильнее. Но вместо этого исчезли и вина, и ощущение, будто я предаю других и себя.
Проводя щеткой по высыхающим волосам, я поняла, что вина ушла еще в пещере. Я просто этого не осознавала.
Нам по-прежнему предстоит столкнуться с неизвестностью – вторжением Вознесшихся и, похоже, первым актом еще не объявленной войны. С тем, как родители Кастила отреагируют на новости о его браке, и с тем, примет ли меня его народ. Никуда не делся вопрос с его братом. И с моим. А вся биологическая разница между нами однажды станет проблемой, если, будь на то воля богов, я состарюсь, а его прошедшие десятилетия едва затронут. Но пока что я поступлю так, как сказал Кастил.
Мы не будем переживать о завтрашних проблемах. И даже о тех проблемах, с которыми предстоит столкнуться через несколько часов. Потому что я выхожу замуж за мужчину, которого люблю.
Мужчину, который, я знаю, чувствует ко мне то же самое, хотя и не произнес этих слов.
Я счастлива.
Я напугана.
Я надеюсь.
Я волнуюсь.
И все эти чувства – настоящие.
В главную дверь постучали, и я вышла из ванной. Меня ждала Вонетта. На одной ее руке висело что-то красное, в другой она держала небольшой мешочек.
– Я слышала, сегодня будет свадьба, – объявила она, влетая в комнату. – Та, на которой Киеран хотел бы присутствовать, и он рассердится, что пропустил ее.
– Я бы хотела, чтобы он присутствовал на этой свадьбе. Но я ему в этом никогда не признаюсь.
Вонетта рассмеялась. Я закрыла дверь и пошла за ней в спальню.
– Неправильно, что его здесь нет, когда Кастил женится.
– Да, это очень странно, но я рада. Не тому, что он пропустит свадьбу. – Она оглянулась и положила на стул то, что оказалось платьем. – А тому, что его не будет здесь потом.
– Знаю.
– Кастил… у него доброе сердце. Он отослал Киерана. Они связаны, и я… я не знаю, кто еще мог бы так поступить.
– Да, у него доброе сердце, – согласилась я.
Мои щеки вспыхнули. Я нечасто говорю комплименты Кастилу.
Вонетта улыбнулась и повернулась к платью, расправляя юбку.
– В любом случае Киеран, наверное, рад, что пропустит официальную часть.
У меня екнуло сердце. Я мало что знаю об атлантианских свадебных церемониях. В Солисе свадьбы порой длились по несколько дней. Невеста обрезала волосы и купалась в воде, освященной жрецами и жрицами. Клятв не приносили, но закатывали много пиров. Когда я думала об атлантианцах, мне всегда приходил в голову один обряд.
– Могу я кое-что спросить?
– Спрашивай что угодно.
Вонетта повернулась ко мне.
– Несколько дней назад я узнала о Присоединении. – Я теребила пояс халата. – Кастил сказал, что его нечасто выполняют, но будут ли этого ожидать вольвены? Или атлантианцы?
– На самом деле это зависит от участников. В одних случаях обмен кровью происходит, в других – нет. Но если обряд проводится, создается впечатление, что… связь становится крепче.
Вонетта пожала плечами, и я не могла не заметить, что она не кажется шокированной и не говорит о Присоединении как о чем-то сексуальном или постыдном.
– Это не всегда происходит на свадьбе. Я знаю случаи, когда это совершалось до или после.
Я кивнула.
– Но я не думаю, что этого ожидают от тебя, – быстро добавила она.
Я сдвинула брови.
– Почему?
Мгновение она изучала меня, а затем сказала:
– Ты не чистокровная атлантианка. Присоединение еще никогда не совершали с человеком, в котором течет смертная кровь.
– Потому что это продлевает жизнь смертному?
– Полагаю, да, дело в этом. Нечасто связанный атлантианец из первичной линии вступает в брак с человеком со смертной кровью. Это не запрещено, в отличие от Вознесения. – Она упомянула создание вампиров. – Такого просто никогда не делали.
Понятия не имею, что об этом думать. Если бы Присоединение продлило мою жизнь, это решило бы по крайней мере одну из завтрашних проблем, но я не знаю, как относиться к тому, чтобы связать свою жизнь с жизнью другого, и вообще к идее такой долгой жизни.
– Так или иначе, Кастил заскочил, когда искал моего отца, и спросил, нет ли у меня чего-нибудь достойного принцессы на свадьбу. Я сказала, что нет. Все мои вещи достойны королевы.
Я широко улыбнулась.
– Обычно невесты в Атлантии надевают красную или желтую вуаль, чтобы отвратить злых духов и дурные пожелания, – продолжала Вонетта. – Но Кастил сказал, что вуаль не годится.
Боги…
Какая внимательность.
– Поэтому я решила, что красное платье отлично подойдет. И оно будет тебе впору, разве что немного длинновато. Просто не бегай в нем.
– Постараюсь не бегать.
Она взяла платье и протянула мне.
– Под него надевается красная комбинация. Просто как основа. Тебе пора переодеться. Мне кажется, они скоро придут.
Вонетта вышла в гостиную. Трепет в моей груди усилился: казалось, там порхает десяток птиц. Я быстро надела шелковую комбинацию, едва прикрывшую бедра, а потом шагнула в платье из шелка и шифона, ниспадающее свободными складками. Присборенное на талии и облегающее грудь, оно напомнило мне платье, которое я носила в ночь Ритуала. Юбка просвечивала в двух прозрачных вставках на бедрах, и по всему платью тянулась изящная золотая вышивка в виде изысканных лоз. Вырез свободнее, чем остальная часть лифа, и бретельки слегка спускаются с плеч. В таком платье невозможно скрыть шрамы, но я все равно решила их больше не прятать.
