– Ты невероятно красива, когда злишься.
Я не хотела поддаваться лести и таять от такого странного комплимента.
– А ты такой невероятно ненормальный.
– Меня называли и похуже.
– Не сомневаюсь.
Я сложила руки на груди. Он поднялся с кресла, и на миг я немного потерялась при виде всей этой бронзовой кожи.
– О нашем будущем поговорим завтра…
– Не о чем разговаривать завтра, – оборвала я. – Мы не поженимся.
– Полагаю, после моих доводов отказать будет невозможно.
– Нет ничего невозможного.
– Посмотрим.
– Нет, мы… Что ты делаешь? – возмущенно спросила я, когда он направился к другой стороне кровати. – Что ты делаешь?
– Иду в кровать.
– Зачем? – Мой голос стал пронзительным.
Он выгнул бровь и отбросил одеяло.
– Спать.
– Спасибо, я это поняла. Но с чего ты вздумал спать в одной комнате, мало того – в одной постели со мной?
– Я уже объяснил, что это моя спальня.
– Тогда я найду другую комнату.
– Подходящих комнат больше нет, принцесса.
Я вцепилась в одеяло, напряженно соображая.
– Это неприлично. Я Дева. То есть была. Без разницы. Я воплощение приличия.
Он уставился на меня.
– Поппи, не считая того факта, что ты не воплощение приличия, все в крепости знают, что мы уже делили постель.
– Ну… это просто… – У меня пылало лицо. – Просто великолепно.
– Я не оставлю тебя одну.
– Я не собираюсь бежать, обещаю.
– Я надеюсь, ты не считаешь, что я настолько глуп, чтобы верить твоим клятвам? – Кастил взял довольно плоскую подушку и взбил ее. – Поэтому здесь буду либо я, либо Киеран. Ты предпочитаешь его? Если так, я его позову. – Он бросил подушку в изголовье. – Но просто чтобы ты знала: он часто спит в облике вольвена и имеет привычку брыкаться во сне.
Я медленно приоткрыла губы.
– Что? Погоди. Не нужно мне это объяснять. Я не хочу Киерана.
Его легкая улыбка – воплощение коварства.
– Ты хочешь меня.
– Я не это сказала. Ты можешь спать на полу.
– Я не буду спать на полу. И, предупреждая твои слова, ты тоже. – С вызывающей зависть грацией он скользнул в постель. – Неважно, что ты обо мне думаешь и что знаешь, но, надеюсь, ты понимаешь, что я не буду заставлять тебя ни силой, ни принуждением. Я никогда не буду делать то, чего ты не хочешь, и не только потому, что знаю, каково это, – произнес он ровным тоном, и у меня сжалось сердце. – А потому что я никогда таким не был.
– Я не думаю, что ты будешь делать что-то подобное, – быстро сказала я. – Что они с тобой делали?
Я не хотела знать. Мне… нужно знать.
– Поппи, об этом я в самом деле не хочу рассказывать.
Открыла рот и тут же закрыла. Я могу это понять. Отнестись с уважением.
Я не стала настаивать и вспомнила, как Киеран говорил о том, что с принцем я в безопасности. К несчастью, я также вспомнила, какой эффект оказала его кровь и как я практически умоляла его прикоснуться ко мне.
Не самое лучшее воспоминание.
Хотя Кастил отказался. Он с легкостью мог воспользоваться ситуацией. но что он тогда сказал? Что он не хороший человек, но пытается быть таким. Я вспомнила стыд, который ощутила от него. Он был одновременно злодеем и героем, чудовищем и убийцей чудовищ.
Но я не боюсь, что он что-нибудь сделает со мной. Я больше боюсь себя – меня пугает то, как сильно колотится мое сердце. В ночь, которую мы провели вместе, засыпать в его объятиях было… было так же прекрасно, как и то, что случилось между нами перед этим.
Только это не было настоящим.
Проблема в том, что мое сердце, похоже, не понимает этого; по крайней мере, не всегда. Вот почему сейчас оно билось так быстро. Для некоторых – возможно, для большинства в королевстве, – спать рядом с кем-то почти ничего не значило. Но для меня? Мою жизнь переворачивали такие простые вещи, как держаться за руки, открыто прикасаться к другому человеку, ужинать с кем-то – то, что другие люди воспринимают как должное.
Вот почему так опасно делить постель с Кастилом.
Я смотрела, как он опускает одеяло до пояса и складывает руки под головой. Устроившись поудобнее, он сказал:
– Просто чтобы ты знала: если захочешь, чтобы мои губы оказались где-нибудь на тебе, я с готовностью исполню твое желание.
Я разинула рот.
– И моя готовность удовлетворить тебя распространяется на мои руки, мои пальцы, мой член…
– О боги, – оборвала я его. – Тебе не стоит об этом беспокоиться. Мне никогда не понадобятся твои… твои услуги.
– Услуги? – Он повернул ко мне голову. – Это звучит так грязно.
Я проигнорировала замечание.
– Мы с тобой больше никогда не будем делать ничего из того, что делали раньше.
– Никогда?
– Никогда.
– Ты хочешь сказать, что это… невозможно?
– Да. Абсолютно невозможно.
Хоук улыбнулся, и это была улыбка Хоука. На обеих щеках появились ямочки, и я возненавидела себя за то, как у меня защемило в груди при виде них. Меня возмутило то, что они заставляют видеть в нем Хоука.
– Но разве ты только что не сказала, что нет ничего невозможного? – практически промурлыкал он.
Я уставилась на него, полностью утратив дар речи.
– Мне сейчас хочется ударить тебя кинжалом в сердце.
– Не сомневаюсь, – ответил он, закрыв глаза.
– Ну и ладно, – пробормотала я, смирившись.
Придется терпеть его по крайней мере ночь или пока я не придумаю, как сбежать. Я подвинулась назад, сунула ноги под одеяло и рухнула с такой силой, что затряслась кровать.
– Ты там в порядке? Не ушиблась?
– Заткнись.
Он рассмеялся.
Повернувшись к нему спиной, я уставилась на нож. Лезвие согнулось. Я вздохнула. Через мгновение послышался щелчок, и комната погрузилась в темноту. Кастил выключил масляную лампу со своей стороны кровати.
Его стороны кровати?
Мы разве поделили кровать?
Я подтянула одеяло до подбородка и перевела взгляд на камин. Мысли вернулись к тому, что не должно иметь значения. Но имеет.
– Почему ты мне рассказал? – прошептала я, даже не уверенная, что еще не сплю, и не зная, почему спрашиваю. Он ведь уже ответил. – Почему ты рассказал, что Хоук – твое второе имя?
