– Да, они взяли рыцарей, – ответил Кастил ровным тоном, в котором, однако, звучали резкие ноты. Он отпустил мою руку. – Итак, принцесса, что ты будешь делать?
Ощущая на себе его пристальный взгляд, я наблюдала, как открылись двери крепости. Оттуда вышли два рыцаря, держа руки на рукоятках широких мечей. Они вывели на холод обитателей крепости. Со смесью недоверия и оторопи я смотрела, как рыцари выстраивают их в шеренгу. Я сразу узнала Элайджу и Магду – они стояли рядом с факелами. В кои-то веки Элайджа молчал, скрестив руки на широкой груди. Я не видела Киерана, не видела Нейлла и Делано, но во дворе стоят по крайней мере две дюжины человек, и… о боги, среди них и дети. Они дрожат без плащей, а в воздухе продолжают кружиться хлопья снега. Что, если сейчас вернется Аластир со своими людьми? Они увидят гостей раньше, чем сами попадутся им на глаза.
– Пойдешь к ним? Закричишь и выдашь свое присутствие? – тихо спрашивал Кастил.
– Зачем мне это делать? – Я резко повернула к нему голову. – Я приняла твое предложение. Я отказалась от помощи Аластира.
– Но это было до приезда Вознесшихся. Они прямо перед тобой.
– Да, это было до их приезда. – Раздражение заставило говорить правду. – Но это не меняет того, что я решила. С тобой у меня больше шансов добраться до Йена, чем с ними.
На его лице отражались какие-то эмоции.
– Не могу поверить, что ты собиралась делать это сама, Поппи. В одиночку ты бы и близко к нему не подобралась. – Он наклонил голову и прищурился. – Разве что ты и не планировала искать его в одиночку. Боги богов, ты хотела, чтобы Вознесшиеся тебя нашли? Вот что ты хотела сказать первому же встречному, на которого бы набрела после побега? Что ты – Дева? Ты думала, тебя отвезут прямиком в столицу? К нему? Если так, то ты гораздо безрассуднее, чем я считал.
Во мне вспыхнула ярость, выбив из легких воздух.
– Я решила, что, когда я попаду туда, куда мне нужно, от них сбежать будет легче, чем от тебя.
Он воззрился так, словно у меня выросла вторая голова.
– Поппи, если бы ты попала туда, куда хочешь, тебя держали бы там, где хотят они, одну и без защиты.
– Как будто с тобой иначе.
Я сжала губы и повернулась к крепости. Один из рыцарей спешился.
– Со мной ты под защитой и никогда не будешь одна, – бросил Кастил.
Мое сердце дрогнуло, и я отчаянно старалась не обращать на это внимание.
– И, между прочим, если тебе интересно, твой план провалился бы точно так же, как и твоя небольшая прогулка в лес, – прорычал он.
– Ты решил, что сейчас подходящее время ворошить прошлое, которое даже не имеет значения? – возмутилась я.
– Я считаю, что оно имеет значение.
– Ну, тогда ты ошибаешься.
– Я вообще редко ошибаюсь.
– О боги! Я бы предпочла рискнуть с ними, чем простоять здесь с тобой еще хоть секунду.
– Что ж, сегодня твой день. Они тут. Иди к ним. Скажи им, кто ты.
– Как будто ты мне это позволишь, – бросила я, поворачиваясь к нему.
– Как будто ты знаешь, что я позволю, а что нет. – Его глаза практически горели от ярости. – Но ты права. Я не позволю, потому что не хочу высекать твое имя на той стене под землей.
Я содрогнулась и поймала его взгляд. Кастил повернулся к крепости и выругался.
Сошедший с коня рыцарь заговорил. Видимо, он не из тех, кто принял обет молчания.
– Это все, кто живет в этой крепости?
– Все, кто здесь живет, и не только, – ответил Элайджа. – Мы только что поужинали и решили немного поболтать.
– Интересно, – произнес рыцарь, останавливаясь перед ним. – А куда делся из крепости лорд, управляющий Новым Пристанищем?
Они… они явились не за мной? А проведать лорда Хальверстона? Я метнула взгляд на экипаж. Но зачем приехал Вознесшийся? С рыцарями?
– Как я уже сказал, лорд Хальверстон охотится с несколькими своими людьми, – ответил Элайджа, и я знала, что это ложь. Лорд Хальверстон, Вознесшийся, мертв, как и все Вознесшиеся, которые здесь когда-то жили. – Он уехал пару ночей назад и скоро вернется. У него есть охотничий домик…
– Мы проверили его охотничий домик в лесу, – перебил рыцарь. – Его там нет. И похоже, что там давно никто не бывал.
– Если его там нет, значит, он охотится и решил разбить лагерь где-нибудь в другом месте, – не растерялся Элайджа. – Он так рвался на охоту. Несколько ночей только и говорил о ней. Сказал, что соскучился по охотничьему азарту.
Он лгал очень убедительно.
Но не убеждал.
– Неужели? – В тоне рыцаря прозвучало сомнение.
– Да, – ответил Элайджа. – И, буду с вами откровенен, мне не нравятся ваши намеки на то, что я говорю неправду.
Что ж, правды в его словах и близко не было.
– И еще мне не нравится, что вы и ваши рыцари в ваших превосходных черных доспехах и еще более превосходных черных накидках явились сюда ночью, – продолжал Элайджа. – Вытащили всех на холод, в том числе детей, как будто они могут вам помочь.
– Осторожно, Элайджа, – пробормотал Кастил.
Дверь экипажа беззвучно открылась, и раздался голос – спокойный и почти дружелюбный.
– Если правильно мотивировать, то любой житель Нового Пристанища с готовностью окажет помощь.
Магда положила руку на плечо Элайджи, скорее всего, чтобы заставить его удержать при себе то, что он собирался сказать.
– И любому подданному королевства Солис достаточно самой малой мотивации, если он или она преданы своим королю и королеве.
Вознесшийся появился в поле моего обзора. Я узнала это лицо с резким профилем и длинные волосы цвета воронова крыла.
– Лорд Чейни, – прошептала я, прижав ладони к коре дерева.
На Вознесшемся нет ни плаща, ни перчаток, только плотная туника и темные брюки.
– Он из Масадонии. Зачем ему Хальверстон?
Это не имеет смысла, если только… если только я ошиблась, и они приехали вовсе не к лорду Нового Пристанища.
Кастил не ответил, и, когда я посмотрела на него, моя тревога усилилась. Он опустил голову и крепко стиснул зубы, глядя прямо перед собой. Его рука сжала рукоятку короткого меча.
– Отсутствие лорда Хальверстона вызывает у меня беспокойство, и нам придется в этом разобраться, – заметил Чейни, и я переключила внимание на него. – Но я приехал сюда по гораздо более важному делу, которым нужно заняться в первую очередь. Знаю, мы никогда прежде не встречались, поэтому считаю своим долгом сообщить, что, в отличие от рыцарей, я не отличаюсь терпением, когда дело касается подданных, которые отказываются помогать.
– Я и ваших рыцарей не считаю терпеливыми, – ответил Элайджа.
