Кастил по-прежнему стоял тихо, молчал и смотрел.
– Как его звали? – хрипло спросила я, когда снова открыла глаза.
– Ренферн Октис.
– У него есть родители?
– Его родители недавно умерли. Мать убил Жаждущий, а отец скончался от болезни. О нем заботились дядя с тетей.
– Боги, – прошептала я, уставившись в балки на потолке. – Я… я видела, как его схватил рыцарь. Я не могла просто стоять и смотреть.
– Я надеялся, что сможешь, но не ожидал от тебя ничего меньшего.
Я посмотрела на него, перед глазами все расплывалось. В его словах я не услышала раздражения. Кажется, даже уловила в них уважение.
– Вот почему ты отдал мне кинжал.
Кастил ничего не ответил.
– Он… все еще у тебя?
Он кивнул.
Я собралась попросить кинжал обратно, но Кастил сказал:
– Сколько бы смертей я ни повидал, они не переносятся легче. – Он опустил ресницы, пряча взгляд. – И потрясают не меньше. Я этому рад, потому что если они когда-нибудь перестанут меня потрясать, я перестану ценить жизнь. Поэтому я приветствую потрясение и горе. Иначе я был бы не лучше Вознесшихся.
У меня с языка сорвалось то, что я хотела ему сказать позавчера:
– Я знаю, что ты не такой, как они – как Вознесшиеся. Мне тогда не следовало так говорить.
Кастил смотрел на меня так долго, что я забеспокоилась. Наконец он нарушил молчание:
– Ты не будешь спрашивать, не превратишься ли в Жаждущую? Не будешь злиться, что я дал тебе свою кровь?
– Я знаю, что не превращусь в Жаждущую. – Я села, прислонившись к изголовью кровати. – Ты применил принуждение?
– Не затем, чтобы заставить пить. На это ты пошла удивительно охотно, что вызывает у меня все большую тревогу.
Я вдруг обрадовалась, что не помню этого.
– Когда ты начала ощущать… эффекты от моей крови, я применил принуждение, чтобы помочь тебе уснуть. Я решил, что ты это оценишь.
Помня о том, как я реагировала в прошлый раз, я оценила.
– Я не сержусь. Мне было бы очень больно, а сейчас – нет. – Я посмотрела на руку, все еще пораженная тем, что вижу лишь слабые отметины. – Как часто ты можешь давать мне кровь? Я имею в виду, случится ли что-нибудь, если ты будешь продолжать это делать?
– Надеюсь, что больше не придется, но, если буду давать еще, ничего не случится. – Он поджал губы. – По крайней мере, я так думаю.
– Что ты имеешь в виду?
– Атлантианцы нечасто делятся кровью со смертными, даже с полукровками. – Он сел на край кровати. – Вообще-то это запрещено.
– Из-за вашей линии?
– Наша кровь не оказывает особого влияния на смертных помимо того, что исцеляет и действует как афродизиак. Но ты не вполне смертная. Полагаю, она может усиливать твою атлантианскую половину, по крайней мере временно. – Он опять повернулся ко мне. – Но существуют опасения, что если делиться кровью с теми, в ком течет кровь смертных, то это может в конце концов привести к Вознесению.
– О. – Я понимаю, почему это вызывает тревогу. – У тебя будут неприятности, если об этом узнают?
– Не беспокойся на этот счет.
– Но я беспокоюсь, – выпалила я.
Он поднял бровь.
– Так ты беспокоишься обо мне, принцесса?
Я вспыхнула.
– Если с тобой что-нибудь случится, это поставит под удар мои планы.
Он склонил голову набок, изучающе глядя на меня. Молчание затянулось.
– Никто из тех, кто видел твои раны в этот и в прошлый раз, никогда не расскажет, что я давал тебе кровь.
Это хорошо.
– А иначе что случится?
Он вздохнул.
– Киеран был прав. Ты задаешь много вопросов.
Я прищурилась.
– Любознательность – признак ума.
Кастил улыбнулся.
– Так и есть. – Ямочка исчезла. – Король с королевой не обрадуются, но поскольку я их сын, то, наверное, накричат на меня и все.
Понятия не имею, сказал ли он правду.
– Я думал, что ты рассердишься, – признался он.
– Как я могу сердиться, если ты избавил меня от боли? – Я в самом деле не рассердилась. – Мне это не повредило. Тебе тоже, правда? Я рада, что у меня не раскалывается голова и… – Я посмотрела на слабые отметины. – И что не появится новый шрам.
Он ухватил пальцами мой подбородок и поднял, чтобы заглянуть мне в глаза.
– Твои шрамы прекрасны.
Сердце вдруг окатило теплой волной, которую завопивший рассудок не смог прогнать.
– Но я не позволю, чтобы на твоем теле появились новые, – добавил он.
Сердце опять забилось учащенно.
– Ты будто бы и правда так считаешь.
– Я так и считаю.
Мне бы хотелось, чтобы это оказалось правдой, и одно это желание послужило достаточным предостережением. Я освободилась от его пальцев.
– Когда… когда мы уезжаем?
– Нейлл уехал на разведку, проверить, нет ли нежданных путешественников на западных дорогах. Я не могу отправиться в путь, пока не буду уверен, что для крепости нет немедленной угрозы. – Его объяснение было вполне логичным. – Надеюсь, мы сможем уехать завтра утром или хотя бы послезавтра.
Кивнула и закрыла глаза. Когда передо мной возникло лицо лорда Чейни, я переключилась на то, о чем узнала перед прибытием Вознесшихся. Я обнаружила, из какой кровной линии скорее всего происхожу, – из рода воинов.
Меня опять охватила потребность встать, двигаться, что-то делать, но на этот раз у меня есть цель.
– Раненым больно?
Кастил нахмурился.
– Для облегчения боли им дали снадобья, которые оказались под рукой. Магда отправилась достать еще.
– Я могу им помочь.
Я перебралась на другой край кровати и сбросила одеяло.
Он поднялся.
– Поппи…
– Я могу помочь, – повторила я, вставая на ноги. – Ты знаешь, что могу. Так почему бы не помочь?
Он не ответил, и я вскинула брови.
– Есть веские причины против?
– Кроме того, что ты сама недавно была ранена?
– Я в порядке, спасибо тебе. – Я сжала и разжала кулаки. – Ты знаешь, мне не нравилось, что я не могла применять свои способности. Мне запрещали помогать людям. Так не запрещай и ты.
– Я и не пытаюсь.
– Тогда что же ты пытаешься сделать? – возмутилась я. – Это твои люди. Я хочу им помочь. Так позволь мне это сделать.
