Я опустила уголки губ и напряглась, отодвинувшись от него.
– Я думала, ты будешь благодарен за молчание.
– С чего ты решила, что я буду за это благодарен?
Я оглянулась через плечо, выгнув бровь, и негромко протянула:
– В самом деле?
Он прищурился и, когда я вернулась к созерцанию заснеженных сосен, подстегнул Сетти. Огромный конь сразу отозвался и вырвался вперед группы.
– Что с тобой происходит? – спросил Кастил, понизив голос.
– Понятия не имею, о чем ты.
Я вскинула голову, услышав хлопанье крыльев. С вершины сосны взлетела большая птица и изящно вознеслась в небо. Никогда не видела таких огромных птиц. Размах ее крыльев, наверное, несколько футов.
– Боги богов, что это за птица?
– Полагаю, это серебристый ястреб. Они славятся тем, что хватают небольших животных и даже детей, если очень голодны.
Я вытаращила глаза.
– Я слышала, что птицы могут похищать детей, но думала, что это сказки.
– Не сомневаюсь, что об этих лесах сложено немало таких сказок, но меня интересует только одна. – Рукой, обвивавшей мою талию, он притянул меня обратно к себе и добавил прямо в ухо: – О том, почему ты вдруг стала тихой, как призрак.
– Обязательно меня так крепко обнимать, чтобы задать этот вопрос? – огрызнулась я.
Он усмехнулся.
– Вот она, моя принцесса.
– Я все время была здесь, и я не твоя принцесса.
– Формально ты и есть моя принцесса, и нет, тебя тут не было. Поппи, которую я знаю, вовсе не тихая и кроткая. По крайней мере, та, которая без вуали.
Я возмущенно уставилась прямо перед собой. Его наблюдение попало в цель.
– А эта Поппи, которая молчит, появилась только сегодня утром, – продолжал он. – Ты говоришь, это не из-за того, что ты решила сама покончить с тем ублюдком Вознесшимся. И я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы этому верить.
– С чего ты решил, что так хорошо меня знаешь? – возразила я, хотя он в самом деле знает меня лучше, чем кто-либо другой. Даже лучше, чем Виктер, Тони и мой брат.
– Я знаю, ты сделала то, что считала правильным, – и закончим на этом. Ты не из тех, кто жалеет о своих решениях.
Он прав. Надо же!
– Ты сказала, что это не из-за прошлой ночи, и я склонен верить, что это тоже правда.
– А если я скажу, что мне плевать, чему ты веришь, это что-то изменит и заставит тебя замолчать?
– Нет.
Я вздохнула.
– Я человек азартный и готов поспорить, что твое поведение касается нашей договоренности.
Я разозлилась. Ну почему он так наблюдателен? Это раздражает.
– Поэтому я надеюсь, что ты будешь честна со мной вместо того, чтобы уверять, будто все хорошо.
– А я надеюсь, что ястреб вернется и схватит тебя вместо какого-нибудь бедного беспомощного животного или ребенка.
Кастил рассмеялся, и этот звук прокатился по мне. Если обернусь, то наверняка увижу кончики клыков и эти проклятые ямочки.
– Боюсь, твоим надеждам не суждено сбыться.
– Как обычно, – буркнула я.
Он не обратил на это внимания.
– Я этого так не оставлю, а ты как никто должна знать: я очень настойчив, когда чего-то хочу.
По моей спине пробежала дрожь, а рука, которая в какой-то момент путешествия очутилась между складок моего плаща, скользнула с моего бока на живот. Я тяжело сглотнула и приказала себе думать о чем угодно, только не об этой руке и о том, как низко она лежит на моем животе.
– Скажи, Поппи, – прошептал он мне в ухо, а его пальцы начали двигаться. Казалось, каждая клеточка моего тела сосредоточилась на этих пальцах. – Пожалуйста.
Пожалуйста.
Эта тихая просьба застигла меня врасплох. Как редко я слышала от него это слово, даже когда он еще скрывал свою настоящую личность.
Я слегка покачала головой.
– Я… я не знаю, что мне делать.
Он вытянул шею так, чтобы посмотреть на меня.
– Что ты имеешь в виду?
Его пальцы не переставали двигаться, описывая круги над моим пупком и потом ниже. Мое лицо вспыхнуло, и я не знаю, было ли причиной тому смущение от его медленных, размеренных движений, слишком сильно напомнивших те темные предрассветные часы.
– Я не знаю, как должна себя вести, чтобы убедить всех, что мы… вместе.
Его пальцы на мгновение остановились и опять начали двигаться.
– Просто будь собой, Поппи.
Легче сказать, чем сделать.
– Если я буду собой, то это означает постоянно тебе перечить…
– …и угрожать кинжалом, – перебил он. – Знаю.
– А как угрозы ударить кинжалом убедят кого-нибудь, что наша помолвка настоящая?
– Должен признать, в таком случае обычный человек не поверит, что между нами есть нежные чувства, но никто же не думает, будто я предпочту брату безропотную Деву? От меня ожидают, что моя избранница будет неистовой, смелой… даже слишком. Что она будет давать отпор.
Его пальцы теперь двигались вверх и вниз по прямой, но его слова отвлекали гораздо сильнее.
– Ожидают кого-то вроде тебя, если честно. Не Деву в вуали. И ты не такая.
Сбитая с толку его заявлением, я крепче вцепилась в седло.
– Ты прав. Я не Дева в вуали. Больше нет, но я… – Я подняла взгляд на полоску серого неба. – Но, наверное, я привыкла к вуали. А к этому – нет.
– Могу представить, что ты ни к чему из этого не привыкла. И я говорю не о похищении.
Я иронично изогнула губы.
– Для меня все это ново. Отсутствие вуали и то, что я могу говорить, когда хочу и с кем хочу. Могу применять свои способности, а не скрывать их. Я даже не помню, когда в последний раз ужинала за столом в компании больше чем одного-двух человек. Я не привыкла находиться в комнате, полной людей, быть в центре внимания, но все равно каким-то образом невидимой для них. Я…
Я замолчала, прежде чем призналась в том, что так и просилось на язык. Не уверена, что сама знаю, кто я без вуали и всех ее ограничений. По-прежнему существуют правила, однако они новые, и сейчас все совсем не так, как раньше.
– Представляю, какой я была Девой…
– Ты была вынуждена быть такой Девой, – мягко поправил он.
Я кивнула.
– Наверное, мне было удобно то, что я не знала, чего от себя ожидать. А молчание и покорность только приветствовались.
– Было ли это легко?
Его поглаживания переместились еще ниже и отвлекли мое внимание. Меня окатило волной жара. Жаль, что мне не хватило предусмотрительности установить границы в нашем соглашении. Уж то, что сейчас проделывает его рука, явно не предназначено для убеждения окружающих в наших отношениях, поскольку его действия скрыты под плащом.
