– Я не верю, мой господин Хакатри никогда мне не лгал.
– Есть разница между ложью и уклонением от правды, – спокойно сказала леди Она.
Я повернулся к Шоли, словно рассчитывал, что она возразит леди Оне, но та лишь с очевидным интересом на меня смотрела.
– Я не хотела оскорбить твоего лорда Хакатри, – продолжала леди Она. – Я не сомневаюсь, что он неизменно добр к тебе, но даже самые благородные зида'я никогда не выступают в защиту нашего народа. Вероятно, молчание Хакатри вызвано стыдом.
Я сумел лишь покачать головой.
– Такие откровения трудно принять, леди Она, – ответил я.
– Я знаю, Кес. И немногие из нас, кто все помнит, будут говорить. Ты любимец одного из самых могущественных лордов зида'я. Я предпочитаю обременить тебя знанием, чем оставить счастливым и – опасно – невежественным.
Опасно? Я надолго замолчал, что было совсем не удивительно, а леди заговорили о более обыденных вещах – смертных слугах, погоде, нескольких гостях, посетивших Воронье Гнездо между моими визитами. Однако слова леди Оны не шли у меня из головы.
– Чем больше мы беседуем, тем очевиднее становится, что я ничего не знаю, миледи, – наконец сказал я. – Могу я задать еще один вопрос, который вызывает у меня недоумение? Когда мы познакомились, вы сказали, что вас зовут Са-Руян Она. Скажите, Руян – распространенное имя среди вао?
– Нет, Кес, – ответила леди Она. – Мое имя означает, что я принадлежу к роду Са-Руяна, как твое указывает на клан Памон.
– Но мое клановое имя говорит лишь о принадлежности к семье, леди. А Руяна Навигатора знает весь мир! В ваших жилах действительно течет его кровь?
– Так мне всегда говорили, и я им верю. Быть может, именно по этой причине меня так занимает прошлое нашего народа – и будущее. – Но прежде чем я успел задать следующий вопрос, леди Она внезапно встала со скамьи. – Пойдем, Шоли, – продолжала она. – Пришло время для нашего друга Кеса передать послание его светлости. А нам с тобой стоит надеть что-то соответствующее случаю. Посмотри! Уже почти полдень, а мы все еще в ночных халатах.
Шоли зевнула и потянулась, и, несмотря на мое тревожное состояние, я отметил, что у нее это получилось очаровательно.
– Я устала после такого количества вина и долгих разговоров, – сказала она. – Пожалуй, я снова отправлюсь в постель.
– Нет, не отправишься. – Леди Она напустила на себя строгость. – Нам нужно привести в порядок счета, скопившиеся за неделю, повариха потребовала, чтобы я проверила вместе с ней кладовую, она хочет спланировать следующую поездку на рынок. Но прежде отведи нашего друга в кабинет лорда Ксанико.
– Его светлость меня ждет? – спросил я, все еще сбитый с толку быстрой сменой темы разговора.
– Он просил прислать тебя в полдень, – сказала леди Она. – И этот час настал. Шоли тебя проводит. Если мой муж не ответит сразу, постучите еще раз. В такие дни он часто оказывается где-то далеко – в своих мыслях, конечно.
Судя по тому, как они обменялись многозначительными взглядами, леди Она рассчитывала, что Шоли скажет мне что-то важное, но она молчала, пока вела меня по замку к башне, а потом вверх по лестнице. Когда мы остановились перед тяжелой дубовой дверью, она помедлила и посмотрела на меня – и я приготовился услышать шепот откровения. Но Шоли только кивнула – скорее себе, чем мне.
– Мы надеемся увидеть тебя еще раз перед тем, как ты уедешь, Памон Кес, – тихо сказала она и оставила меня у порога.
Я в некотором недоумении поднял руку, собираясь постучать, но голос Ксанико из-за двери предложил мне войти.
Все окна внутри башни были занавешены; одинокая свеча горела на блюде на маленьком столике. Лорд Ксанико сидел у стола в кресле с высокой спинкой, как всегда, в темной одежде, и в первый момент напомнил мне ворона или даже летучую мышь. Длинные белые волосы спадали вдоль щек, точно занавес. Вероятно, комната являлась библиотекой, потому что на полках вдоль стен стояли книги и манускрипты.
– Итак, оруженосец Памон Кес из Асу'а. – Мне не показалось, что Ксанико рад моему визиту, но и гнева в его глазах я не заметил.
Он выглядел как человек, которому нет дела до земных забот, связанных с гостями и разговорами. У меня возникло отчетливое впечатление, что я доставляю ему некоторое неудобство – ему приходится терпеть мое присутствие в то время, которое он привык проводить в одиночестве, поэтому я поклонился и приветствовал его со всей необходимой учтивостью. Затем я рассказал о приглашении Защитника Ийю'Анигато и леди Амерасу, после чего положил принадлежавшее Инитри кольцо с розой на стол в качестве подтверждения собственных слов.
– Передай им, что я не приеду, – сказал он, когда я закончил, и кончиком пальца подтолкнул ко мне кольцо, словно не хотел к нему прикасаться.
Я удивился и довольно долго молча стоял после его резкого отказа.
– Должен ли я передать что-то еще, милорд? – наконец спросил я. – Возможно, вам известно какое-то лекарство, которое облегчит страдания моего господина? Ведь вы говорили, что получили ожоги от крови дракона. Вы показали нам руку.
Лорд Ксанико впервые посмотрел на меня, словно забыл о том дне, пока я о нем не заговорил.
– Бесполезно, – сказал он. – С этим ничего нельзя сделать.
– Я не понимаю, милорд.
– Не могу представить, что тут непонятного, – по-моему, я высказался предельно ясно. – Он стянул перчатку и протянул ко мне изуродованную руку. – Иногда боль становится невыносимой. Кровь Петлезмея попала на мою руку более трех Великих лет назад – задолго до твоего рождения, однако бывают дни, когда она мучает меня с той же силой, что и в день сражения с Червем. Раны твоего господина гораздо хуже. – Он покачал головой. – Но и это еще не вся история. Кровь червя… обладает силой и страшным могуществом. Она наполняет разум мыслями и проникает в сон. Твой господин говорит о своих снах?
– Да. Но сны часто сопутствуют лихорадке…
– Нет, тут совсем другое. Это не сны, показывающие другие места – даже миры. Не те, что говорят, о чем думают другие или что принесет будущее.
– Вы… вы видите такие сны, милорд?
– Не каждый день. Но они у меня бывают. Это похоже на припадок. Я не знаю, когда они придут, пока не оказываюсь в таком сне. Иногда он рождает экстаз, когда ты отбрасываешь оковы жизни и купаешься в море звезд. В другие моменты возникают такие ужасные видения, что у меня готово разорваться сердце. Но боль, ощущение горящей плоти никогда не покидают меня надолго. И я боюсь, что нечто похожее будет происходить с твоим господином, или даже хуже – ведь его раны серьезнее моих.
Моя собственная боль от ожогов драконьей кровью уже прошла, и я питал надежду, что и мой господин когда-нибудь поправится, поэтому слова Ксанико стали для меня сильнейшим ударом, возможно, я даже сделал шаг назад.
– То есть вы хотите сказать, что мой господин никогда не выздоровеет? – спросил я.
