А для тебя, закоренелого холостяка, это раз плюнуть…
Я бы сегодня вечером вообще не подходила к телефону, если бы
не ждала твоего звонка. А вместо тебя на проводе оказалась наша клиентка. Она
словно с цепи сорвалась и настояла, чтобы я пришла в бюро. Сначала я, конечно,
пыталась ее успокоить, потому что она должна принести завтра еще двести
пятьдесят наличными. Тем не менее мы здесь встретились, и то, что мне пришлось
выслушать от нее, было не слишком приятно.
— Ну и что было дальше?
— Сначала она хотела узнать, как можно вообще так грубо
работать. Она сказала, что ты не детектив, а черт знает что. И я, конечно, не
смогла не поддакнуть ей.
А чего ты ждал — аплодисментов за гениальную выдумку с
анчоусами? С таким же успехом ты мог повесить на себя вывеску, что ты частный
детектив и пришел в семейство, чтобы выяснить, какие там отношения.
— Расскажи, наконец, что же произошло.
— Что произошло? Произошло как раз то, чему мы должны были
воспрепятствовать. И эта идиотская затея с пастой только ускорила дело. Миссис
Баллвин поняла, что у нее остается слишком мало времени, а тут являешься ты и
буквально даешь ей средство, которое она так долго искала.
— Каким это образом?
— Прекрасная и почти не возбуждающая подозрений возможность
отравить своего супруга. Ты и твоя анчоусная паста!
— Может быть, я наконец узнаю, что же произошло?
— Что произошло? — переспросила Берта, подозрительно фыркая.
— Хорошо, мой дорогой, я расскажу тебе об этом простыми словами. А иначе такому
кретину, как ты, не понять.
Итак, Джеральд Баллвин пришел домой, и Дафна рассказала ему,
конечно при свидетелях, какая ей выпала удача. Ее фотографии могут появиться во
всех крупных журналах, она будет рекламировать анчоусную пасту, которая
действительно великолепна. И она уже приготовила для своего супруга тосты с
этой пастой.
После этого она принесла поднос, взяла один тост себе, а
другой сунула мужу. При этом она не переставала ворковать о том, что ее
фотографии будут опубликованы. Ее глупый муж попался на удочку и, улыбаясь ей,
проглотил тост. Потом они выпили по парочке коктейлей, он посмотрел на тюбик с
пастой, еще раз попробовал ее и сказал, что она действительно великолепна.
Вскоре после этого его лицо позеленело, ему стало плохо, и он высказал мысль,
что, должно быть, паста не свежая. Его жена тотчас вызвала врача и рассказала
по телефону о симптомах. Тот предположил, что речь идет о желудочном
отравлении, и дал соответствующие указания.
— Ну и что было потом?
— Потом Шарлотта Хенфорд, которая с самого начала
присутствовала при этой сцене, отправилась в соседнюю комнату и вызвала другого
врача. Ему она сказала, что Джеральд Баллвин отравился. Потом она вызвала
«скорую» и оповестила полицию, то есть сделала все, чтобы Баллвин был
своевременно доставлен в больницу, если его еще можно спасти. Ему тотчас
сделали промывание желудка.
— Полицию оповестила Шарлотта Хенфорд?
— Да.
— Ну а что с миссис Баллвин?
— Она исчезла, — сказала Берта. — Просто испарилась.
— Когда?
— Видимо, когда Шарлотта позвонила в полицию и сообщила, что
произошло с Джеральдом Баллвином.
Она наверняка знала, что будет следствие, и сбежала.
— Полиция хотела ее арестовать?
— Насколько я поняла — да. Наверное, полиция нашла у нее яд
в какой-нибудь баночке из-под крема. Но главным является то, что нам было
поручено охранять мистера Баллвина от отравления. Вместо этого мы сами дали ход
делу, презентовав для этой цели целую коробку пасты. Не хватает еще, чтобы ты
поставил стоимость этого чертова снадобья в графу накладных расходов.
— Я уже сделал это.
Берта вздохнула и сказала:
— Ну и глупец же ты! Достаточно было купить один тюбик, а ты
вместо этого презентуешь ей целую коробку и собственноручно вносишь ее в дом.
Ты так соришь деньгами, словно они падают с неба.
— Ты еще не знаешь о расходах, на которые я был вынужден
пойти сегодня, — ответил я. — С нашей машиной произошла авария.
— Слава Богу, мы застрахованы.
— Женщина, на машину которой я наехал, не хотела предъявлять
никаких претензий, и поэтому я оставил ей пятьдесят долларов, которые тоже
пойдут в накладные расходы.
Берта молниеносно выпрямилась, и ее кресло издало
подозрительный скрип.
— Что, что ты сделал?
— Дал ей пятьдесят долларов.
— Зачем?
— Потому что я намеренно совершил наезд. Я предполагал, что
она в какой-то степени связана с этим делом, и хотел завязать с ней знакомство,
но так, чтобы она ничего не заподозрила. Я так аккуратно сблизился с ее
машиной, что повредил ей переднюю ось. Поэтому она не могла дальше ехать на
своей машине, и я…
— О Боже ты мой! — запричитала Берта и, вытащив изо рта
сигарету, швырнула ее через комнату. — Ты просто швыряешь деньги на ветер!
Пятьдесят долларов! — Потом она саркастически добавила: — Неужели не было
никакой другой возможности познакомиться с девушкой, как только наехать на ее
машину! Это… Эх ты… Да ты просто пройдись как-нибудь по улицам и понаблюдай.
Каждый вечер совершаются самые разные знакомства, и причем самым простым
образом. Или зайди в один из этих пресловутых ночных ресторанов.
Или, скажем, погуди своим клаксоном, раскрой дверцу, и сразу
машина наполнится куколками, несмотря на все грабежи и убийства, которые
случаются сплошь и рядом. А если у тебя есть голова, но нет машины, то тебе
достаточно просто улыбнуться и спросить, как пройти к углу Бродвея и Пятьдесят
второй улицы. «Она» окинет тебя быстрым взглядом и просто скажет, что ей нужно
туда же. Видишь, сколько путей имеется для того, чтобы познакомиться с
девушкой, а ты вместо этого выкладываешь пятьдесят долларов. Может быть, это
еще не все?
— Я нанял двух детективов, которые следят за Дафной Баллвин.
— Этого еще не хватало! За это придется платить немало
денег. Почему обязательно двух?
— Один следит днем, другой — ночью.
— Да, если учесть все твои расходы, то нам, выходит, нужно
только радоваться, что мистера Баллвина отравили так быстро, — сказала Берта, —
иначе наша фирма просто обанкротилась бы. Да здравствует анчоусная паста! Если
бы миссис Баллвин подождала со своим отравлением до завтра, ты бы промотал все
двести пятьдесят долларов, и Берте пришлось бы думать, где взять деньги, чтобы
оплатить помещение и служащих.
— А что с этим Вильмонтом Мервиллом? Слугой-шофером? —
прервал я поток ее слов.
