Я лишь с улыбкой посмотрел на него.
Китли печально покачал головой:
— Ну хорошо, вас кто-то нанял, чтобы вы все вынюхали. Слово
«вынюхать» мне не особенно нравится, и вам оно тоже наверняка не понравится.
Значит, нужно найти более элегантную формулировку. Вам было поручено навести
справки о семейной жизни Джеральда Баллвина. Его жена не могла вас просить об
этом, так как вы отдали распоряжение следить за ней. А Джеральд действительно
нуждается в детективе. Поэтому я и решил, что он нанял вас. О, момент…
— В чем дело?
— Теперь я все понял, — сказал он и победно улыбнулся. — Вы
не случайно побывали у него сегодня утром на участках. Джеральд точно знал, что
я там появлюсь, и нанял вас для того, чтобы вы меня перехватили и, так сказать,
взяли интервью. Вы что, установили за мной слежку, после того как я получил
деньги от Джеральда?
Я опять только улыбнулся.
— Значит, так оно и есть, — задумчиво произнес Китли.
— А вам есть что скрывать?
— Не будьте наивным, — сказал он. — У каждого человека есть
что скрывать. И у вас, и у Берты Кул, у каждого. Но мне не нравится тот факт,
что другие интересуются моей жизнью. Что Джеральд хочет этим доказать? Хочет
уличить меня в шантаже? Но я его никогда не шантажировал.
Я успел вставить:
— Если вы тут у нас хотите что-нибудь выудить, то эта
приманка не годится, ее надо сменить.
Зазвонил телефон. Я снял трубку и услышал, что Берта тоже
сняла трубку параллельного телефона. Я сказал ей:
— Повесь трубку, Берта, это мне звонят.
На другом конце провода послышался голос Джима Формби.
— Что нового, Джим?
Формби доложил:
— Человек, который следил за миссис Баллвин днем, при смене
сказал мне, что она выезжала только один раз, к зубному врачу доктору Кваю.
который практикует в здании Паукетта. После этого она отправилась за покупками.
— Все правильно.
— Я звоню из телефонной будки в аптеке Акне. Я как раз взял
журнал, куда записываются яды…
— Это первая аптека, в которой вы побывали?
— Нет, уже шестая.
— Хорошо. Что удалось обнаружить?
Формби сказал:
— Вы знаете, я всегда пытаюсь завязать новые знакомства.
Таким путем я легче прихожу к цели.
— Очень хорошо, но давайте покороче. Вы смогли что-нибудь
узнать?
— У нас спросили мышьяк вчера, в два часа дня.
Имя в журнале — Рут Отис. Она ассистентка зубного врача. В
других аптеках, где я был, яда в последние дни не продавали. Сейчас аптеки
закрываются, и если вы…
— Приезжайте к нам в бюро, — сказал я. — Немедленно!
— Хорошо.
Я договорил:
— Эта информация очень важна для меня. Не говорите ни с кем
об этом и как можно быстрее приезжайте сюда.
Формби повторил:
— Да, да.
Берта, которая все-таки слушала наш разговор из своего
кабинета, спросила:
— Кто такая Рут Отис?
— Прошу не называть имен, — ответил я.
— Тебе это имя что-нибудь говорит? — продолжала допытываться
она.
— Сейчас не время об этом говорить.
— Почему? Ах да, понимаю. Хорошо.
Я услышал, как Берта бросила трубку.
Китли сказал мне:
— Словно тайный заговор какой-то, не так ли? Миленькое
театральное представление.
— Что вы имеете в виду?
— Эти таинственные телефонные звонки, которые должны
показать новым клиентам, как сильно вы загружены. Очень милая выдумка. Я
полагаю, что этими звонками дирижирует Берта Кул из своего кабинета. И вы
проводите точно такой маневр, если клиент находится в ее кабинете.
— И как вы только додумались до такой чепухи? — спросил я.
Он с сомнением посмотрел на меня:
— Уж не хотите ли вы сказать, что звонок действительно был
деловой?
— А почему бы и нет?
— Слишком уж все выглядело по-театральному.
— Разве жизнь порой не походит на театр?
— Бывает, но только время от времени. В основном она скучна
и монотонна. Человеческий характер меняется слишком медленно. Возьмите, к
примеру, себя. Многие считают, что у вас романтическая профессия. А я бьюсь об
заклад, что вам до смерти все надоело так же, как и мне.
— Вы что, опять хотите что-нибудь из меня выудить?
— Нет, это просто, как говорится, заметки на полях.
— Ну хорошо, продолжайте свои заметки.
Китли задумчиво улыбнулся.
— Возьмем, к примеру, этого привратника. Это же типичный
случай. Дафна все время старается держать его возле себя. Постепенно она
превратила его в своего раба. Он же ненавидит находиться в услужении. Правда,
на машине кататься любит, это даже доставляет ему удовольствие. Знаете что,
Лэм?
— Нет, — ответил я. — Что именно?
— Ей в известной мере доставляет удовольствие мучить его,
давая ему такие поручения, которые он ненавидит. Она — кошка, большая кошка, а
он — мышонок.
Положение слуги делает его совершенно беспомощным.
— Я думал, что вы никогда не бываете у них в доме.
Откуда же у вас такая информация?
Он задумчиво посмотрел на меня и нарочито таинственным тоном
произнес:
Что ж, мне зарубить свою наседку?
— Вы намекаете на золотые яички?
— И все-то вы хотите знать!
— Чем больше, тем лучше!
— Для кого?
— Для меня. Для кого же еще?
Его лицо немного скривилось.
— Теперь я убежден, что вы собираетесь втянуть меня в это
дело — в интересах своего клиента. Но у меня к вам деловое предложение. Ничего
особенного. Я предоставляю вам полную свободу защищать вашего клиента так, как
вы считаете нужным. Единственное, о чем я вас прошу, это передавать мне всю
информацию, которую вы получите. Идет?
— Нет.
Он надул губы.
— О Бог ты мой, а вы совестливы.
— Я не могу в ОДНОМ деле служить одновременно ДВОИМ.
