— Итак? — повторил инспектор.
— Ну хорошо, я все вам расскажу. Моя сестра Анита вышла
замуж за Джеральда Баллвина. Мы сильно любили друг друга, что редко бывает
между братом и сестрой.
Я с самого начала был против этого брака, потому что считал
его несерьезным бизнесменом и охотником за юбками. Мои опасения подтвердились,
потому что он вскоре связался с Дафной. А сестра внезапно заболела.
Речь шла о тяжелом желудочном расстройстве, которым она
мучилась очень долго. Потом наступило улучшение, но произошел рецидив, и она
умерла совершенно неожиданно. Вскрытия не было. Врач выписал свидетельство о
смерти, в котором было сказано, что она отравилась. После этого Джеральд
женился на Дафне. У меня, глупца, возникло подозрение лишь полгода спустя. И
когда я начал заниматься этим вопросом, я столкнулся с целым рядом удивительных
фактов. Но слишком поздно. Труп уже был сожжен. Тем не менее я кое-что почитал,
пытаясь распутать эту историю.
Он подошел к полке и достал книгу с названием «Судебная
медицина», потом продолжал:
— Это четвертое издание Сиднея Смита. На странице двести
шестьдесят четвертой описано все, что известно о мышьяке. Это удивительный яд.
Он оставляет следы в костях и волосах. Среди личных вещей сестры, которые мне
были переданы, находилась расческа, которой она пользовалась перед смертью. Я
отправил ее на исследование, и выяснилось, что в волосах содержатся следы
мышьяка.
— Почему же вы не оповестили полицию об этом? — спросил
Селлерс.
Китли скептически посмотрел на него.
— Полицию? Ведь тогда пошли бы слухи о ложном подозрении, а
потом бы заявили, что волосы, оставшиеся на расческе, принадлежали кому-то
другому. Мои дальнейшие усилия натолкнулись на многочисленные трудности, так
как больше никаких доказательств у меня не было. Но я предпринял все, что было
в моих силах.
Я обошел все аптеки и проверил журналы регистрации ядов.
Искал я везде, а чтобы как-то замаскировать свои действия, разыгрывал из себя
любителя выпить и поиграть на бегах.
— И все это время следили за Джеральдом Баллвином? — спросил
инспектор.
— За Джеральдом? Как вы могли подумать о нем?
Я следил за Дафной.
— За Дафной? Но ведь она сама стала жертвой.
— Да, тут вы правы… Сейчас она мертва.
Селлерс закрыл глаза.
— Дальше, — сказал он.
— Дафна умерла. Не хотелось бы говорить об усопшей дурного,
но добрых слов она не заслуживает. Потаскушка, вымогательница. Я ни на минуту
не спускал с нее глаз. Так я выяснил, что она очень интересуется доктором
Кваем. Но она интересовалась им только ради мышьяка. Ну я и организовал
подслушивание.
— И что вам удалось выяснить таким образом? — спросил
инспектор.
Китли мгновение находился в нерешительности, а потом сказал:
— Ну что же, извольте. Только надеюсь, что у вас достанет
ума не болтать языком, пока на руках не будут все козыри.
— Слушаю, мистер Китли.
Китли подошел к большому шкафу и, вынув из кармана ключ и
открыв дверцу, показал на полки с магнитофонными записями.
— Так я записывал разговоры, которые там велись.
Запись велась и в мое отсутствие. Там есть всякие разговоры,
есть и довольно интересные. Вот, например, послушайте.
Он зарядил кассету в магнитофон и включил его. Вначале было
слышно только жужжание пленки, но потом раздался голос Рут Отис. Она сказала:
«— Доктор Квай, пришла миссис Баллвин. Я попросила ее
немного подождать, но она настаивает на немедленном разговоре с вами.
— Проводите ее в лабораторию.
— Не получится, доктор. Тут вас давно дожидается пациент.
— Повторяю: проводите ее в лабораторию.
— Хорошо, доктор».
Снова пауза, потом доктор сказал слащавым голосом, видно,
пациенту:
«— Прошу меня простить, но я ненадолго отлучусь, так как у
этой дамы острая боль. Если вы обождете пару минут, я буду вам очень
благодарен».
После этого на какое-то время опять наступило молчание.
Китли использовал паузу, чтобы объяснить нам:
— Я вмонтировал микрофоны во все комнаты доктора Квая.
Сейчас он направляется в лабораторию. Значит, следующий разговор будет там.
Было слышно, как открылась и закрылась дверь, потом доктор
сказал Дафне:
«— У меня нет времени. Я очень занят. Ты не можешь…
— Я требую, наконец, чтобы ты выкинул эту чертовку. Я видеть
ее не могу, — сказала Дафна рассерженным тоном.
— Но она отличный работник, у нее всегда все в порядке.
— Я настаиваю на том, чтобы ты ее выбросил!
— Дай мне тебе объяснить, Дафна. В приемной ждет пациент уже
с…
— Выбросишь ты ее или нет?
— Конечно, дорогая.
— Так-то лучше, милый мой. Поцелуй меня».
Звуки поцелуя магнитофон не воспроизвел. Китли шутливо
прокомментировал:
— Поцелуй из породы беззвучных.
Селлерс переменил позу.
Разговор потек дальше:
«— Я с тобой обязательно должна поговорить, дорогой, —
сказала Дафна. — Наконец-то представилась возможность, которую мы с тобой так
долго ждали. Поэтому-то я и пришла к тебе. Я думаю, что это дело можно
провернуть сегодня.
— Быстрее, быстрее, — ответил доктор. — Ограничься самым
важным. В чем суть?
— Люди с фабрики Цести, которые среди прочего рекламируют
анчоусную пасту, хотят организовать рекламную кампанию. Сегодня днем у меня был
их представитель и оставил мне целую коробку пасты. Я должна ее попробовать. В ближайшие
дни он пришлет фотографа, чтобы сделать несколько снимков, которые они
используют в рекламе. Я была бы рада участвовать во всем этом, но ведь время
идет, и Джеральд может изменить и условия страховки, и завещание, и тогда эта
падаль Этель Ворли нагреет руки.
— Ворли, конечно, это его слабое место, — послышался голос
доктора, — но тем не менее…
— О чем ты говоришь, милый? Она не дура. Она наняла
детектива, который наблюдал за нами, и, кроме того, она полностью в курсе дела
относительно уик-энда. Если бы не это, я бы тоже лучше… Но как бы то ни было, в
тот раз ни у кого не возникло подозрений.
И мы должны отважиться во второй раз.
— Ты думаешь, если мы используем эту пасту, то…
