Не получалось. Стоило только остановиться на миг, потерять контроль над мыслями, и внутри снова все переворачивалось, и все по новой.
Я поцеловала Ершова.
Тогда мне это показалось таким естественным, таким правильным, а сейчас я была готова придушить саму себя.
Он же теперь не отстанет! У него в глазах неоном горело «Попалась, не отпущу. Моя». Я ему своим поцелуем дала зеленый свет для дальнейших безумств.
И самое страшное, что мне самой этого хочется.
Я хочу прикоснуться к черным крыльям.
После урока я сбежала из школы. Неслась, позорно поджав хвост, не оглядываясь, будто за мной по пятам следовала орда кровожадных демонов. Уже дома, забаррикадировавшись в своей комнате, обнаружила входящее сообщение:
«Где прятаться будешь? Под кроватью? В туалете? Думаешь, это тебя спасет?»
Я отбросила телефон на кровать и со стоном уткнулась в свои ладони. Он будто чувствует меня, знает, когда надо подлить масла в огонь, чтобы окончательно лишить опоры под ногами.
Продышалась кое-как, справилась с трясущимися руками и написала сдержанный ответ.
«Не понимаю, о чем ты»
«Очень по-взрослому».
У меня в груди атомный взрыв в щепки разносит ту стену самоконтроля, которой я привыкла прикрываться. Хочется швырнуть телефон об стену и визжать.
Меня крутит, практически выворачивает наизнанку.
Зачем я его поцеловала? О чем думала? А самое главное, что с этим делать дальше? Я ведь не вытяну его, не справлюсь. Ершова для меня всегда слишком.
Я пыталась вспомнить, есть ли у него сегодня тренировка и не могла. Сидеть дома, ждать его, вздрагивая от каждого шороха было выше моих сил. Поэтому быстро пообедала, переоделась и снова махнула в свою тихую гавань. Надо было попрощаться с Персиком, а заодно передать врачу те лекарства, которые купила. Пусть пригодятся кому-то другому.
В приюте я просидела почти до самой ночи. На улице уже зажглись фонари, а я все брила дворнягу, покрытую колтунами свалявшейся шерсти и репьями.
— Кто-то решил здесь заночевать? — спросил Игорь, наблюдая за тем, как я работаю.
Я бы с радостью. Не только ночевать, жить бы сюда переехала. По крайней мере до тех пор, пока не справлюсь с разломом в груди и не научусь заново дышать.
— Надо доделать, — я устало кивнула на собаку, — а то, завтра…
Меня отвлек телефон. С опаской глянув на экран, я увидела надпись «папочка». Фуух. Пронесло. Если честно, все это время я ждала звонка от сводного брата. Хотя, Макс прав, какой он мне к черту брат? Он — геморрой, от которого в животе порхают бабочки, а в голове остатки мозга бьются в истерике.
— Да, пап, — ответила, прижимая трубку плечом.
— Яночка, а ты где? — спросил он взволновано.
— В приюте.
— Так поздно?
— Да. Извини, что не предупредила. Тут пациент сложный. Вернее грязный. Сейчас с ним закончу и домой.
— Нам стоит волноваться?
— Нет. Скоро буду, — сбросила вызов, отложила в сторону мобильник и снова взялась за бритву.
Игорь молча сбросил свой рюкзак на лавку, закатал рукава и подошел к столу.
— Ты же на автобус опоздаешь, — я посмотрела на него с легким укором.
— Предлагаю сделку. Я сейчас по-быстрому помогу оприходовать этого бедолагу, а ты меня потом подкинешь до центра. Идет?
— Идет.
Я действительно устала и была рада помощи.
Вдвоем было стало гораздо быстрее и удобнее. У Игоря было больше опыта и золотые руки, поэтому совсем скоро пациент лишился своей некрасивой шубы и, голенький, отправился в клетку.
Мы все убрали, навели порядок, попрощались со сторожем и вышли на улицу.
— Ты еще не передумала? — поинтересовался он, когда мы уже подъезжали к центру, — насчет поступления.
Я думала об этом постоянно.
— Вроде нет, — скованно дернула плечами.
— Ян, не глупи. Сейчас выберешь не то направление, потом всю жизнь жалеть будешь. На фиг тебе этот дизайн сдался?
— Там проще учиться.
— Разве ты боишься трудностей? Что-то я ни разу этого не замечал.
Некоторых да, очень боюсь. Просто до тряски
— Гош, все не так просто. Есть определенные обстоятельства.
— Не усложняй. Я бы понял, если бы тебе самой не хотелось идти в ветеринарию. Тогда не было бы смысла соваться и насиловать себя. Но ты же хочешь!
Очень хочу.
— Давай, сделаем так. Ты еще подумай, покрути в голове все «за» и «против», и, если останутся какие-то вопросы, сомнения — можешь, их задать мне. Я сам только отучился, в голове еще свежо. Чем смогу, помогу. Хорошо? Только не сбрасывай этот вариант со счетов. Договорились?
Я пообещала ему, что подумаю.
* * *
Оказывается, если проявить чудеса смекалки и изворотливости, то можно избегать столкновения с человеком, даже если живешь с ним под одной крышей. Например, можно целыми днями пропадать у репетиторов, приходить домой поздно вечером, тайком пробираться в свою комнату, тут же запираясь и для надёжности подпирая дверь стулом.
Можно внезапно воспылать чувствами к мачехе и проводить с ней все свободное время — ходить по магазинам, болтать о всяком разном до самой ночи, сидя у камина, и старательно игнорируя чужие взгляды в спину.
Еще можно свалить к тетке почти на неделю и не отвечать на звонки.
Да много чего можно, но в итоге все равно нарвешься…
В очередной раз найдя повод задержаться, я пришла домой поздно.
На улице уже было темно, и естественно отец ждал моего возвращения, а вместе с ним и Настя.
— Привет! — поприветствовала взрослых, — как дела?
— Вот. Сидим. Ждем. Когда дети нагуляются и соизволят вернуться домой, — проворчал он, но быстро сменил гнев на милость, когда я подошла к нему, крепко обняла и поцеловала в колючую щеку.
— Макса еще нет? — спросила в полголоса, чтобы он не услышал, если вдруг ошивается где-то поблизости.
— Нет. Опять на тренировке. Что у них за тренер там такой? Зверь просто, так мальчишек гонять, — вздохнула Настя, неодобрительно посмотрев на часы.
— У них матч послезавтра. Поэтому и гоняет.
— Важный матч?
— Да, первенство школ. Наши два года подряд на втором месте были. Вот тренер и бесится. Грозил в отставку уйти, если и в этом году кубок не возьмем.
— Ну и шел бы…
— Кубок — это серьезно. Пусть стараются, — в этот раз отец принял сторону спортсменов, — нечего портки просиживать. Я в их возрасте тоже гонял мяч.
