— Лика… — угрожающе тянет Глеб. — Или ты выбираешь кольцо сама или это делаю я. А я выберу самое дорогое и большое, и если оно вдруг окажется кошмарной фантазией ювелира-сороки, я не виноват. Тебе все равно придется носить его всю жизнь.
Этот довод оказывается самым действенным, и я смиряюсь с неизбежным. Уж если носить кольцо всю жизнь, и платить за него кучу денег, и вариантов нет, то пусть оно будет такое, от которого мое сердце приходит в трепет. И я нашла его. С виду простое. Голубой бриллиант формы принцесса в платиновом обрамлении — изящное кольцо, элегантное и идеально севшее мне на руку.
— Божественно, — оценил Глеб. — Вот почему я хотел выбрать кольцо с тобой. Это подходит именно тебе.
— Ты же понимаешь, что я не смогу его носить всегда? Я просто буду бояться потерять или что его сопрут.
— Не переживай, я буду тебя охранять, ну и потом… — Глеб пожал плечами. — На нем нет ценника. Знаешь, как много людей путают платину и серебро, а голубой бриллиант с топазом?
— Правда?
— Ага. Это тебе твое художественное образование не позволяет, — усмехается Глеб. — Ну что, готова ехать к семье и сообщать им о нашем решении?
— А надо?
— Ну необязательно. Можно не сообщать. Они сами догадаются, когда увидят кольцо. Они-то не спутают его с серебром. Но в этом случае, боюсь, нас ждет вселенская обида. Кстати, сегодня в фирме Сашки будет большой прием — новогодний корпоратив. Это вечером, если хочешь, можем съездить.
— А если не хочу? — простонала я. — Я еще от прошлого приема не отошла.
— Это очень хорошо, значит, просто переночуем в Верещагино. Возможно, даже в тишине. Хотя вряд ли.
— Ну уж лучше «не тишина» в Верещагино, чем прием. Там хоть все лица знакомые. Правда, Крис я видеть не очень хочу.
— Ее-то как раз, скорее всего, не будет. Она явно потащит Сашку на корпоратив. Такие мероприятия в ее духе.
Пока радостно обсуждаем вечер, мы еще не представляем, какая «не тишина» нас ждет в поместье. Пока мы просто счастливы.
Глава 17
Лика
Когда приезжаем в Верщагино, то с порога понимаем, что-то здесь не так. Мимо нас проносится Саша. На его лице зверское выражение. Я невольно шарахаюсь в сторону и пытаюсь спрятаться за Глеба. Старший Лисовецкий даже не здоровается, просто проносится мимо, садится в машину и улетает с визгом тормозов, по другом не скажешь.
— Та-а-ак, — тянет Глеб. — Не понял. Что это вообще было?
Пока мы недоуменно смотрим вслед скрывшемуся за поворотом автомобилю, из дома в одном легком эротично-домашнем платье бежит зареванная Крис и кричит в пустоту.
— Ну Са-а-а-аша! Я все объясню. Правда!
За ней несется взъерошенный Макс в майке и домашних тапках, скользит на расчищенных тропинках и орет на всю улицу.
— Стой, дура! Не суйся под горячую руку. И вообще к нему не суйся больше, идиотка!
Макс, наконец, догоняет Кристину, хватает ее за руку. Девушка сначала пытается вырваться, а потом сдается и принимается рыдать у парня на плече. Я оказываюсь не готова к таким мексиканским страстям, поэтому даже не сразу замечаю Ника, который сидит с пустым взглядом на ступеньках дома и задумчиво, маленькими глотками пьет виски прямо из горла бутылки.
В дверях дома маячит какой-то потерянный Дэн, но показываться не спешит. И никому из них нет до нас дела. Это не просто странно. Это очень странно.
— Надо разобраться, — мрачно говорит Глеб, отпускает мою руку и двигается по направлению к Максу и Крис, а я немного подумав, иду к Нику и присаживаюсь рядом с ним, старательно постелив под зад край шубы, чтобы было не так холодно. Какое-то время парень молчит, а потом тихо выдает.
— Помнишь, я говорил, что все Лисовецкие мудаки? Так вот, я не исключение.
— Ник, не говори загадками. Что у вас тут произошло? Почему рыдает Крис? Из-за чего так зол твой отец. Я его и представить в таком бешенстве не могла. Обычно он похож на айсберг — ледяной и несокрушимый.
Ник вздыхает, но начинает говорить.
— Крис привязалась к папе лет шесть назад. Вся такая идеальная будущая жена, особенно рядом с ним. Удобная и беспроблемная. Вежливая, приятная, но…
— Она всех бесила.
— Именно. И меня. Но сначала несильно. А после того как мне исполнилось лет шестнадцать…нет, она вела себя в рамках приличий. Ни намеков, ни приставаний. Она не до такой степени дура, чтобы самой сделать первый шаг. Но взгляды… постоянные придирки и намеки на то, что я маленький. Я же не дурак, Лика, я прекрасно понимал, что за всем этим кроется. Она спала с моим отцом и хотела меня. Это гадко, и сама она гадкая. Даже не из-за своих желаний, а из-за лицемерия и двуличности…
— Что ты сделал? — холодея, спросила я. Мне совершенно не хотелось думать о том, что Ник мог переспать с невестой своего отца, чтобы от нее избавиться.
— Не я… — Ник морщится, а у меня отлегает от сердца. — Я не смог бы. Она мне противна, она спит с отцом… даже если бы она мне нравилась… все равно нет.
— Тогда поясни…
— А что пояснять? Дэн тоже молоденький, симпатичный и тоже Лисовецкий, а еще помнишь, я говорил, что ему все равно с кем? — Он морщится. — Короче, это было несложно. Я вбил в голову Дэну, что Крис на него запала. Вбил, что папе на нее насрать, и он ничего не заметит. В кузене взыграл азарт, а Крис повелась, так как на Дэна всегда ведутся, такие как она… а папа их застукал. И в этом тоже помог я. Теперь папа расстроен и зол, Крис рыдает, и шансов остаться здесь у нее нет, и до кучи Дэн попал под раздачу. Прекрасный Новый год! Спасибо Никите Лисовецкому. Я чувствую себя дерьмом.
Я задумчиво смотрю на парня и молчу.
— Видишь, даже ты не можешь сказать, что я не мудак, — усмехается он и делает большой глоток из бутылки.
— Не могу сказать, — признаюсь я. — Ты великий комбинатор и злой гений. Надеюсь, я никогда не встану у тебя на пути. — Смешок дается непросто. Потому что поведение Ника оно, действительно, во многом за гранью. Здравого смысла, нормальности и морали. — Но… Ник, я тебе сейчас говорю все это во многом, потому что пытаюсь разобраться сама. Что бы ты ни сделал, когда бы, к каким поступкам не подтолкнул, но сделали они все сами. Дэн знал, к кому лез? Знал. У него, что девушек вокруг нет? Есть, но ему хотелось женщину твоего отца.
— Да, похоже на то, — несколько неуверенно отзывается Ник.
— Крис вообще дура. Она должна была и дальше сидеть и не отсвечивать, — говорю я. — Даже слепому видно, что Саше она…ну не то что не нужна, но искры нет. Ее положение было шатким, он мог ее выкинуть и за меньшую провинность. Она ценна была тем, что не доставляла проблем.
— У моего отца искры бывают только от гнева и то очень редко. Ты даже не представляешь, как тут сегодня с утра все искрило. Просто пожарище!
