– Твоя задача – отдыхать. Здесь. Безвылазно.
– Но если я не хочу?..
Это была старая песня о главном. Вполне предсказуемая, но для Руслана не менее паршивая.
Только в сказках у драконов, укравших принцесс, не спрашивали: «На фига?» Ну украл и украл. Не сожрал, и то счастье. А в реальности...
– Так и быть. – Он тяжело вздохнул. Запрет на разглашение информации генеральный все еще не снял, но выживать как-то нужно было. – Пообещай дослушать до конца и не задавать никаких вопросов?
Словно почувствовала важность момента, Пожарская заложила волосы за уши и широко распахнула глаза, будто именно ими и собралась слушать.
– Я сама слух!
Покачав головой, Руслан начал:
– Нападение возле дома помнишь?
– Да...
– Так вот это была не попытка познакомиться. Встреча с Фольксвагеном на трассе – тоже произошла не просто так. В первом случае тебя хотели похитить. Во втором – хорошенько припугнуть.
– Боже... А то, что я заглохла... Это тоже?..
Что бы там ни было в голове у этой бабы, но логические цепочки она строила быстро и сопли на кулак не наматывала.
– Просил же дослушать до конца! Даже служебную тайну выдать нормально не даешь.
– Извини... – Вероника обидчиво поджала губы и выставила вперед грудь. Без белья. Обтянутую лишь футболкой с эмблемой питерского хоккейного клуба. Выцветшую, с буквами «СКА» между двух выдающихся холмов.
От такого вида удержать нить разговора было адски сложно. Взгляд так и скользил с буквы «С» на букву «А». В паху ныло все больнее. И в гараж хотелось все меньше.
Понадобилось собрать в кучу последние остатки силы воли, чтобы справиться с искушением. Но Руслан это сделал.
– Твоя Тойота тоже заглохла неслучайно. Для чего все это делалось, я сказать не могу. – Развел руками. – Не имею права. Но пока вопросы с преследователями не решатся, тебе из этого дома нос высовывать опасно.
– И это связано с компанией...
Она даже не спрашивала! Ставила перед фактом, словно уже провела расследование и нашла доказательства.
– Никаких подробностей. Все, что мог рассказать, рассказал.
Вероника обхватила себя руками. Грудь приподнялась и двумя острыми вершинками нацелилась прямо в сердце Бадоева. Как настоящая расстрельная команда. Самая безжалостная на свете.
– Ну хотя бы намекни, как долго мне прятаться?
– Все! – Руслан и не думал, что заведется так быстро после ночи скачек, но терпение лопалось и штаны трещали по швам всего от нескольких жестов. – Никаких больше намеков, сроков и лишней информации. Дача записана на моего отца. Здесь тебя точно искать никто не станет. Просто отдыхай. Не думай о времени.
– Без интернета, без связи... Отличный отдых. – Эта коза даже взгляд не поленилась сделать грустным.
– На втором этаже есть бильярд. А в конце коридора на первом – сауна. Она электрическая. Нагреется за час.
– Прекрасный мужской комплект развлечений – бильярд и баня. Не хватает лишь пива и девочек...
– Никаких девочек и мальчиков в этом доме. – Одна только мысль о «мальчиках» заставила пальцы сжаться в кулаки. – Не хочешь париться или играть – спи!
Последнее предложение Бадоев проревел чуть громче, чем следовало. С самоконтролем определенно были какие-то неполадки. Но Вероника этого будто и не заметила.
– Не так я представляла свой отпуск. Особенно в Новый год.
Она сама убрала масло в холодильник, сгрузила в умывальник посуду и тут же принялась за мытье.
– Насколько помню, кто-то говорил, что не празднует.
– Но это не значит, что я, как медведица, ищу себе берлогу и впадаю в спячку до окончания праздников!
– Медведица?
Часы на руках откровенно намекали, что Руслан уже опоздал, что ни за что ему не добраться к утренней планерке, но кое-что другое, непривычное, оказалось сильнее.
– А ты попробуй! – Он шагнул к своей гну. Бедрами вжался в ее ягодицы. И чуть не зашипел от резкого кайфа. Будто обезболивающее к ране приложили. – Вдруг понравится.
Глава 14. По разные стороны баррикад
Вероника и представить не могла, что может понравиться в отрезанном от цивилизации доме. Даже в провинции, из которой она десять лет назад выбралась, везде была связь и интернет.
Здесь же без обычных развлечений оставалось только есть, спать да париться.
Первое и второе Веронику не прельщало от слова «совсем». К кровати после всего того, что на ней происходило, и приближаться было боязно. Слишком хорошо помнила, как срывала голос от крика и будто последняя похотливая шлюшка умоляла «жестче» и «быстрее».
На еду тоже смотреть не хотелось. С тем количеством блинчиков, что сейчас переваривалось в желудке, можно было спокойно устраиваться в лёжку до старого Нового года и не волноваться ни о каких завтраках, обедах или ужинах.
Шок от того, что Бадоев умеет готовить, все же слишком сильно на нее повлиял. Не вспомнила ни о фигуре, ни о калориях. Смотрела и ела. Ела и смотрела. Остановиться не могла. Наглядеться не получалось, словно перед ней был не огромный мускулистый мужик со сковородой, а восьмое чудо света.
Теперь, с тяжестью в желудке и передозировкой члена в другом месте, оставалась только сауна. Для Вероники это было не самое любимое развлечение. Даже убежденная банщица Ленка не смогла приобщить ее к этой потной забаве всех зожников.
Однако париться и не пришлось. То, что Вероника увидела в огромном зеркале на входе в сауну, заставило забыть о планах и, раскрыв рот, уставиться на себя.
– Твою мать... После ДТП выглядят лучше! – вырвалось из груди с нервным смешком.
Она, конечно, знала, что секс меняет людей, но даже представить не могла, что настолько! Родная мать, вероятно, прошла бы мимо, не узнав дочь. Вероника и сама себя с трудом узнавала.
Грудь будто бы увеличилась. Живот совсем впал, и ребра стали видны отчетливее. Глаза горели как после целого флакона увлажняющих капель. А отметины по всему телу алели, словно краткие записи о прошедшей ночи.
Отпечатки пальцев на бедрах – заметки о безумных ласках языком в развилке ног. Она тогда упиралась, пыталась избавиться от настойчивого языка. А потом, мгновенно подсев на этот наркотик, сама насаживалась на мужские губы. Шизела от прикосновений к колючей щетине. И, казалось, не дышала.
Небольшие красные пятнышки над грудью – напоминания о воинственном втором разе. Непонятно, где Бадоев брал силы, но второй секс случился сразу после первого. На огромной кровати.
Вероника как одержимая боролась за право оказаться сверху. Умоляла. Приказывала. Подставляла грудь, чтобы похотливое чудовище хоть на что-то переключалось. А потом все же очутилась... на четвереньках и с собственными трусами вместо кляпа во рту.
