Саму себя понять было сложно. Вроде бы за близость насытилась этим удивительным мужчиной. Почувствовала и вес, и силу, и напор. А все равно лежать рядом было приятно.
Как новая форма ласки – соприкасаться телами и ничего не делать. Просто дышать, подстраиваясь под дыхание друг друга. Заполнять легкие запахом. Общим, немного терпким и каким-то... правильным.
Очень необычное состояние. Массаж будто снес какую-то преграду. Вероника чувствовала, что из-за своей смелости рухнула на самое дно. То, о чем много раз предупреждала мама: «Испортят тебя мужчины!». Но при этом на дне оказалось уютно и легко. Без оглядки на то, как выглядит. Без страха, что Руслан о ней подумает. Без дурацких мыслей о еде, уборке и прочей чуши, из которых раньше состояла картина «Идеальная женщина».
– После такого подарка я не знаю, что тебе дарить. – Руслан потерся носом о затылок, и губы Вероники сами растянулись в улыбку.
– Ты меня уже свозил в торговый центр и одел. Считаешь, мало?
– Чувствую себя жмотом.
– Тогда... – Она задумалась. Просить подарки было чем-то новым. – Хочу в подарок твою подноготную. Офисные развлечения можешь пропустить.
Сжав ее еще крепче, Руслан рассмеялся.
– Ты продешевила. У меня очень скучная биография. – Прихватил зубами мочку и легонько прикусил. – Особенно без офисных развлечений.
– Не поверишь, я сейчас на бурную и захватывающую биографию не способна. Так что не стесняйся!
– И что именно тебя интересует?
– Все. Спать почему-то не хочется, так что можешь начинать с первой любви в детском саду.
– Боюсь, тут я тебя сильно разочарую. В саду я был очень увлечен машинками. А вот уже в школе...
Вероника обернулась. Сощурив глаза, посмотрела на этого нахала. Вместо насмешки поцеловала в губы. Быстро, едва касаясь. И вернулась обратно в свой теплый кокон из рук, плеч и горячей груди.
– Желаю услышать все грязные подробности. Не ограничивай себя.
Надежда, что Руслан на самом деле начнет рассказывать, была хлипкой. Бронированный гризли, казалось, и не знал, как это делается. Слишком важный, большой. Очень серьезный.
Но он заговорил.
Вначале с шутками. Про школу и первую красавицу класса, которая сама соблазнила его на выпускном. Потом про военную академию – уже спокойно, с ностальгией. А после с плохо скрываемой тоской – про свой брак.
– Я был на третьем курсе, когда мы поженились. Боялся, что ее уведут. Спешил. Родители оказались против, но мы расписались. А потом на голову свалились все прелести ранних браков.
– Могу только догадываться. – Взгляд Вероники упал на свой безымянный палец, где недавно было кольцо от Паши. Но ни боли, ни разочарования она не почувствовала. – Безденежье, недопонимание, еще что-то?
– Почти. Безденежье оказалось главным. Из-за него чуть не бросил учебу. – Руслан вздохнул. – Когда предложили контракт в горячую точку, да еще за дурные деньги, долго не раздумывал. Взял академический и улетел. Молодая жена даже слово поперек не сказала. Лишь когда возвратился, спросила: «Почему денег так мало?», и я подписался на новое задание.
– А то, что вместо мужа может вернуться цинковый гроб, ее хоть немного интересовало?
Вероника даже оборачиваться не стала. Представила его молодого, влюбленного, в военной форме на фоне взрывов, и внутри все словно инеем покрылось.
– Пока я под пулями бегал, она на права сдала и машину купила. Некогда о цинковых гробах было думать.
– А ты сам? Прозрения после первой поездки не случилось?
– Для прозрения нужны мозги, но у меня их тогда не было. Улетал на адреналине. Думал лишь о том, как выжить. Прилетал такой же. Неделями из кровати не вылезали, и все само собой как-то сглаживалось. Считал, что так правильно. Раз женился – обеспечь.
– И сколько всего было поездок?
– Четыре. Могло быть и пять, но отец вмешался. Он у меня сам военный. Нашел связи и прикрыл лавочку. Пришлось восстанавливаться в академии. А там началась старая песня.
– Снова безденежье и быт?
– Они самые.
– А попытаться разойтись?
– Мои родители были слишком хорошим примером. Всю жизнь вместе. И по гарнизонам покатались. И что такое «считать каждую копейку», знали отлично. Я был уверен, что у нас тоже получится. Подрабатывал, где мог. Не смотрел на других. И не думал ни о каком разводе до тридцати.
– А потом?
– А потом еще десять лет не мог развестись. Вечно случалось то одно, то другое. Наука браком получилась дорогой и долгой. – Вместо того чтобы продолжить рассказ, Руслан вдруг замялся. На самом интересном моменте!
Впору было пнуть его, чтобы не закрывался. Вероника нутром ощущала, что не все так просто. Но что-то остановило. Каким-то шестым чувством поняла, что за грустной историей о браке может оказаться еще более горькая правда.
– Ты был прав. Скучная история. Тебе не подходит.
Вместо допроса она закуталась в объятия еще сильнее. Поцеловала в тыльную сторону ладони. И до боли закусила губу.
– Я ведь предупреждал.
Непривычно ласковый гризли взял ее ладонь в свою и тоже поцеловал.
– А можно я еще один подарок попрошу?
– И представить боюсь какой!
– Не спрашивай ничего обо мне.
Вероника вся сжалась.
– Эх, только хотел спросить, почему не любишь Новый год. – Руслан усмехнулся в затылок. Совсем бесстрашный стал после исповеди. – Ну да ладно. Обойдусь.
– Вообще не интересно, что было у меня в прошлом? – Двойственная женская натура перла из всех щелей с обидой и одновременно с облегчением.
– Главное я уже понял.
– И что же?
– Ни хрена у тебя не было. – Бадоев нагло закинул левую ногу Вероники себе на бедро. Попробовал пальцами, насколько она готова. И, ставя точку на всех разговорах, толкнулся до упора во влажную плоть. – Совсем.
Глава 18. Утро первого января
Спалось после нежной близости и душевных разговоров сказочно. Впервые за долгое время Веронике ничего не снилось. Не мешал храп и огромная рука на бедре.
Проснулась она сама – без будильника. Бодрая, отдохнувшая. И от счастья тут же захотела поблагодарить Руслана.
Учитывая, что защита им не требовалась, ей даже из кровати можно было не вставать. Для самого лучшего начала дня хватило бы слегка повести ягодицами назад и сдвинуть лапу на грудь. Дальше гризли справился бы и во сне.
На миг Вероника представила такое пробуждение: желание в синих глазах, налитую твердость внутри нее. И чуть не застонала от возбуждения. Но очень странные звуки, доносящиеся из-за двери, заставили забыть о планах.
