Больше месяца понадобилось, чтобы понять ошибку. Полторы недели – чтобы запасть на эту гну, как в молодости, – со всей дури, по самую маковку.
Вспомнил, и что такое стыд, и как по-настоящему хорошо может быть с женщиной.
Ожил.
И только одно нехорошее предчувствие мешало почувствовать себя ещё и счастливым.
С этим предчувствием Руслан старательно боролся всю дорогу. Резко жал на тормоз, когда тело в багажнике начинало активничать. Строил планы на вечер – с вкусной едой и сладкой женщиной под боком.
Старался не смотреть на рожу Ромео, когда вытаскивал его на свет божий возле гаража.
И, пока этот смертник не раскрыл рот, почти поверил, что все у него будет в порядке.
Глава 21. Откат
Павел Козловский, может, и был обычной пешкой в руках рейдеров, но активно изображал из себя пуп земли. Чтобы он перестал сыпать угрозами и спустился с небес на землю, Руслану даже пришлось еще раз испачкать свой кулак.
– Полицию вызовешь, если выйдешь отсюда живым. Этого я обещать не могу. Посмотрю на твое поведение.
Для большей убедительности парни Бадоева быстро отыскали в огромном гараже наручники и приковали придурка к железной трубе в углу здания.
– А «хорошим поведением» у нас будет чистосердечное признание, – продолжил Руслан. – С именами, подробным описанием задания и сроками... Тебе ж ставили какие-то сроки? Или опять отправили дурить бабе голову, сколько захочется?
О том, как именно этот упырь дурил бы голову, Руслан старался не думать. Зимой избавляться от трупа было хлопотным дельцем. Реки, как назло, все замерзли. Асфальт в снегопад клали только слишком далеко от Питера – подальше от федеральных властей с их нормативами и проклятыми камерами на каждой ёлке. А копать яму в промерзшей земле ради этого мудака было лень.
– Рекомендую не проверять мое терпение и начать каяться прямо сейчас.
Похрустев пальцами, Бадоев подошел поближе к допрашиваемому, и тот, наконец, заговорил.
– У тебя, мужик, кукуха поехала. Я не знаю, о чем ты спрашиваешь.
Как и положено полному кретину, Козловский даже в наручниках не понял, насколько серьезно встрял.
– С кукухой у меня все хорошо. За это не переживай, но нервы сегодня и правда ни к черту. Могу прибить.
– Только пальцем меня тронь – тебя из-под земли достанут.
– Я уже испугался. Хоть бы в штаны не наделать от страха.
– Наделаешь! Посадят тебя на такой срок, что уже не выйдешь.
– И ты всерьёз в это веришь?
– Я не верю – я знаю.
– Тяжелый случай. Значит, будем разъяснять популярно.
Как пациент переносит удары в лицо, Руслан уже знал – отключается, словно спящая красавица. Потому решил начать с печени и селезенки.
– Все еще ничего не понимаешь?
Удар был резким. Не в полную силу, а скорее разминочным, но взвыл Козловский хорошо. В голос, как и положено офисной крысе, которая и слыхом не слыхивала о такой штуке, как выдержка.
– Сука... – Вместо того чтобы начать рассказывать, этот лох согнулся в три погибели и заскулил.
– Что ж ты такой тупой?!
Второй удар пришелся в бок. Болевых точек там не было, но ребра ломались отлично. Хрустели сказочно!
– Урод...
Ромео повис на наручниках.
– Зато ты у нас красавец.
Третий удар пришелся в живот, и вместо очередного героического «комплимента» Козловский принялся хватать ртом воздух.
– Парни! – Не дожидаясь, когда идиот снова очухается, Руслан обернулся к своим помощникам. – Он, наверное, пить хочет. Окатите его холодной водичкой, а потом сами можете размяться. – Отряхнул руки, словно успел испачкаться. – Только, если случайно убьете, хоронить тоже вам. Я лопатой уже намахался на год вперед, больше не хочу.
Уточнять, что именно нужно делать, не пришлось. Не успел Козловский отдышаться, как на него вылили два ведра воды. Потом приоткрыли форточку – «чтобы дышать в душном гараже было легче». И без спешки, поигрывая мускулами, трое из четырех помощников принялись закатывать рукава.
Наблюдая за тем, как недоделанный Рэмбо трясется перед его подчиненными, Руслан хотел, чтобы подонок продержался подольше. Чтобы получил свое и за ЗАГС, и за беременную невесту, и за женские слезы.
От злости он чуть не отдал приказ бить, несмотря на признания. Но, стоило парням подойти к герою поближе, из него поперли такие откровения, что пришлось закатать губу.
То ли Козловского взбодрил свежий воздух, то ли три пары кулаков, но признания сыпались из него как из рога изобилия. Разговорившись, он начал сдавать не только заказчиков, но и тех, с кем хоть как-то пересекался, пока крутил роман с Вероникой.
История получалась не шибко ровная, с неувязками, но бесценная для следствия.
Герой-любовник, похоже, смог втереться в доверие и к Пожарской, и ко всей цепочке заказчика. Повтори он свой рассказ в суде под присягой, конкурентов можно было бы упечь надолго.
– Вероника отказывалась дома говорить о работе, так что пришлось ставить жучки. Этим занимался отдельный специалист. Дома – пока она была на работе. В офисе – когда мне удалось на сутки выкрасть ее ключи и карту.
– Информацию получал тоже... специалист?
– Нет. Все данные шли на мой компьютер. Я сам высылал архивы наверх. Предварительно обрабатывал, готовил аналитику. И после шифрования отправлял.
– Как часто случались личные встречи с заказчиком? И где?
– Мы встречались раз в неделю. Иногда чаще. По официальной версии, это были командировки. Чаще всего за городом в закрытых клубах. Гольф, лошадки, красота...
– Сколько человек занималось шпионажем?
– До того, пока меня не сняли с дела, нас было трое. Двое страховали в офисе. Их удалось устроить уборщиками. Каких-то ценных сведений от них не поступало, но зато мы всегда были в курсе графика генерального: его запланированных и незапланированных поездок. Я сам работал из дома. На износ.
Окончив последнюю фразу, гад ухмыльнулся.
– За износ ты еще заплатишь. Не волнуйся, – едва сдерживаясь, чтобы не вырубить урода, Руслан похрустел шеей и продолжил допрос.
Следом за откровениями о методах шпионажа Козловский перешел к действующим лицам. Видимо решив топить на всякий случай всех, этот говорун рассказал о каждом, с кем встречался в загородных клубах, кому высылал информацию и кто после ареста банды снова дал команду «фас».
Чтобы не пропустить ни одной детали, Бадоеву даже пришлось включить на телефоне диктофон. Действующих лиц, дат и сумм оказалось слишком много.
Лишь к обеду, когда исповедь пошла по второму кругу, Руслан дал Козловскому команду заткнуться.
