- С самого начала?… - тянет воздух. - Я родился ненужным. – корчит гримасу. - Отцу было плевать, а мать говорила, что я причина всех её проблем…
Сердце проваливается до пяток. Таких родителей и врагу не пожелаешь.
- Игнат, ты прости меня, но это твоя мать проблемная кукушка, а не ты! – высказываюсь в сердцах. - Это у неё проблемы с головой и материнским инстинктом, а не всё из-за твоего рождения! Это она не справилась, а не ты! Перешагни через старые травмы!
- Не получается перешагнуть, понимаешь? – низким грудным голосом, что по мне разносится толпа мурашек.
Держать лицо неприступной королевы больше нет смысла. Игнат нуждается сейчас во мне, открывает душу. Она у него измотана. Наши весовые категории поменялись. Теперь я чувствую себя его силой.
- Ты умный, сильный! - льну к нему ласковой кошкой. - Тебя уважают, к тебе тянутся! Ты неприлично богат! У тебя собственное дело, которое ты развил до немыслимых размеров! Ты разбираешься в людях! Ты никогда не манерничаешь! Сразу режешь правду в глаза!
- Ты меня таким видишь? – хмыкает с горечью.
- Да, таким вижу! И скажу тебе это лишь раз, пока ты пьян… я рада, что мой муж именно ты! Другие – ниже тебя по всем показателям! И мы с тобой… говорим на одном языке!
- Ты просто не знаешь, что кроется за всем этим привлекательным фасадом. – серьёзен, даже когда, язык пытается заплестись. - Я бок о бок с ужасными вещами, Ия. За душой вонючая клоака. Я бесчувственная скотина, моя принцесса. Ты бы испугалась, увидев моё истинное лицо…
- Ты меня глупенькой-то не считай, Игнат! У меня как бы тоже есть глаза и уши, господин Розанов! Если я не афиширую своё знание о бизнесе отца и его противозаконных действиях, это не означает, что я не в курсе! Нужно быть совсем пробкой, чтобы не понимать, зачем в доме люди с автоматами и постоянный конвой!
- И много знаешь? – медленно выгибает бровь.
- Старалась не вникать! Спасибо папе, он хоть в дом их всех не тащил! Но его телефонные разговоры слышала! И парочку таких приятелей своими глазами видела! Не трудно догадаться, что папу убил кто-то из них…
- Хочешь знать кто это сделал?
- Нет!
- Нет?? – вылупляет глаза.
- Тебя это удивляет? Я правда не хочу лезть в это! Против этих людей у меня ничего нет! Я всего лишь девушка, у которой был отец при деньгах… и всё! Я не хочу соваться туда, иначе они заберут всех! И тебя тоже… ведь и ты там рядом ходишь…
- Тебя это не коснётся. – пальцем мне в подбородок тычет.
- Уже коснулось… - с грустью. - Просто знай, Игнат! Если ты надумаешь вести дела с плохими людьми, вспомни, что у тебя за спиной семья! Настоящая! Не временная, а та, что в тебя верит и ждёт!
Мило улыбается. Совсем невинно.
Пропускает мои волосы между своих пальцев.
Млею от собственных ощущений. Ниже пояса разливается истома. Прижимаюсь к его груди и блаженно закрываю глаза. Слушаю песню, что выстукивает его сердце.
- Любишь? – требовательно ему и слепо.
- Очень. – горячо выдыхает, накрывая своей большой ладонью мою голову.
- А можешь любить ещё сильнее? – в шутку.
- Могу. – расслабленно. – А ты?
- Попробую… - жмусь губами к золотой цепочке на его шее. – Хочу попробовать!
Ответом мне служит мерное мужское дыхание.
Всё! Высказался.
ГЛАВА 22.
ИЯ.
Город наш встречает пасмурным небом и накопленными делами. Я по прибытию мчусь в институт узнавать об учебной программе, а Игнат… куда-то куда ему надо. Его рабочее расписание мне неизвестно. Утром он уже включил режим «Я занят, меня не трогать, всех убью» и, прикусив мне мочку уха, умотал весь такой грозный в неизвестном направлении.
Между нами до сих пор сохраняется некая неловкость после той ночи, когда муж переборщил в баре с напитками. На следующее утро он не оправдывался, сказал лишь, что накрыло и хотел по-тихому расслабиться, не дёргая меня ночью. И не заметил, как затянуло.
Передо мной извинился, если как-то обидел, но предупредил, что иногда любит выпить в одиночестве, чтобы никто не мешал. Но обычно соблюдает меру. Я понимаю. Мама с Давидом сорвали все задвижки. Их состояние бы любого сломило, а мы так вообще остались единственными, кому на них не всё равно. Но мы оба с Игнатом узрели одну истину – завтра будет лучше, чем сегодня. Будем повторять это себе, как мантру. Уезжая из Швеции признались друг другу, что мы едины. Если один падает вниз, второй тоже летит следом, пытаясь удержать. Договорились с мужем, что больше не утрамбовываем в себе страхи и комплексы. Делимся, даже если стыдно. Не скажу, что Игнат воспрял после той ночной исповеди, но что-то в нём изменилось. Смотрит по-другому. Больше не перегружает себя сомнениями, что я уйду, что всё закончится, что он останется один.
Я честна с ним. И дала тогда шанс не просто так, для галочки, чтобы отстал. А прислушавшись к своему сердцу. Сейчас я понимаю ещё лучше – Розанов не приблизит к себе, если не готов разделить с тобой своё внутреннее и внешнее Я .
Под толщей колючей оболочки таится совершенно другой Игнат, никому неведанный. Только нескольким избранным. По факту, его никто не знает, даже приблизительно. На самом же деле, он обычный человек с таким же желанием, как и у всех – быть важным кому-то. Его обидела родная мать, отказавшись и бросив. Я бы тоже после такого обросла иглами и не подпускала к себе.
А меня подпустил… выбрал, породнился. Почему я?
- Что? И на пары со мной будете ходить?? – хмурюсь, когда телохранители прут за мной по пятам.
- Приказ. – басит один из них.
- Хоть бы в гражданку переоделись! – ворчливо отзываюсь. – Мне не нужно лишнее внимание, а с людьми в чёрном это не фига не прокатит!
Бугаи предпочитают отмолчаться и меня не провоцировать. Пыхчу от недовольства. Игнат в этом вопросе непреклонен.
«Если надо и в туалет с тобой пойдут.»
С папой было легче договориться…
Естественно, все взгляды студентов направлены на меня. Поджимаю губы и абстрагируюсь. Нахожу кафедру туризма и сервиса, стучусь и прохожу в приёмную. Готовлюсь объяснять почему я пропустила открытый приём заявок и пришла уже в учебное время, как мне навстречу идёт серьёзного вида женщина и с улыбкой уточняет:
- Розанова Ия?
Челюсть отвисает ровно до пола. Тело изнутри жжёт взорванным пульсом. В голове гремят тысячи барабанов.
Ну, Розанов!!! Везде пролезет!
- Да, я… - заталкиваю эмоции в дальний угол, обещая себе, что с удовольствием выпущу их вечером, когда вернётся с работы муженёк.
Я его голыми руками покрошу!!! Папе не позволяла за себя просить, мужику тем более!
