- Что ты несёшь, Мия? Что ты такое несёшь, ты вообще себя слышишь? - отталкиваю её и выхожу из ванной. Мия семенит следом, пытаясь обогнать.
- А что не так? Кому ты нужен теперь такой - практически бомж! Где очередь из претенденток? Ау-у, очере-едь! А я люблю тебя и готова принять тебя таким...
- Каким? - перебиваю. - Без денег отца? Да навалить я хотел на его деньги! Если ты не представляешь ничего без денег и репутации своего папаши, не стоит ставить меня на одну ступень с собой. У нас разные взгляды на эту жизнь.
Пинаю ещё сложенные в коробках вещи и нахожу среди хлама свою спортивную сумку с тряпками - единственное, что взял с собой, переезжая.
- Что ты делаешь? - Мия в ужасе смотрит на то, как я сдёргиваю с вешалки пару свитеров и комом пихаю в сумку. - Ты что... Ты... уходишь от меня?!
- Тебе нужен кто-то другой, не я. Кто-то, кто будет потакать твоим прихотям и заглядывать в рот твоему отцу. Кто будет соответствовать вашему статусу. И мне нужна совсем другая. Та, что не будет прикрываться мнимой беременностью, чтобы привязать к себе мужика.
- Ты к ней поедешь, да? - кривится. - К своей Лее? Подберёшь её после своего же друга как переходящее знамя? Эта шлюха сначала развинула ноги перед ним, затем перед тобой раздвинет, а потом по кругу пойдет, желающих мн...
Не раздумывая, бросаюсь на Мию и толкаю её спиной к стене, зажимая рукой рот. Не сильно, не с целью сделать больно - и я знаю, что ей не больно. Она в шоке. И это то, чего я хочу.
- Если ещё раз из твоего рта выльется хоть одно кривое слово в её адрес... Хотя бы одно! Я на голову отбитый, ты знаешь. Не посмотрю, что ты женщина. Впервые в жизни перешагну через принципы и не посмотрю. Не посмотрю на авторитет твоего отца. И не вздумай, слышишь, сделать ей какую-то гадость. Если ты даже просто попробуешь выкинуть что-то, что мне не понравится... Даже просто взглядом... Не трогай её. Никогда. Её для тебя не существует.
Мия тихо плачет, закрыв глаза. Уже не от страха, от боли. Не физической, нет, душевной. До неё, наконец, дошло.
Отпускаю руку и осторожно обнимаю её, просто чтобы успокоить. Я не хотел, чтобы всё получилось вот так, но она не оставила мне выбора.
- Чем я хуже неё, Эмиль? Что со мной не так? - всхлипывает мне в плечо.
- С тобой всё так, но просто не для меня. Мы слишком разные, тебе нужен кто-то более... покладистый, обеспеченный, по уши в тебя влюблённый. Скоро бы ты это поняла. Да ты уже поняла, просто держалась за меня из страха как-то изменить свою жизнь. Ты даже меня больше не любишь. Просто ты не умеешь достойно проигрывать.
- Прости меня... - рыдает. - Я такая дура... Эмиль, пожалуйста, прости. За эту выходку глупую, за те таблетки...
- Это было жестоко, но знаешь, может, оно к даже лучшему. Благодаря этой твоей выходке я многое понял. То, чего не мог понять раньше, - разжимаю объятия и, накинув куртку, вешаю на плечо ручку сумки.
Мия ничего не говорит: не умоляет, не торгуется, не сыплет проклятиями... она тихо плачет, закрыв ладонью мокрое лицо.
Только лишь когда я, открыв дверь, оставляю ключи от её квартиры на тумбочке, убирает руку и громко всхлипывает:
- И куда ты поедешь? К ней? Или домой?
- Домой. К ней.
Часть 46
***Мне кажется, что это сон. Очень длительный, слишком "живой"... Да, во сне можно обнимать и целовать кого-то, но разве ты чувствуешь при этом тепло человека, его запах и тяжесть тела?
Уже хорошо за полночь, мы сидим на кухне с зачёсанными назад мокрыми после душа волосами и пьём горячий чай. В окно долбит острый колючий снег, рассеянный точечный свет над рабочим столом кухонного гарнитура делает обстановку такой интимной... Хотя казалось бы - куда уж больше.
Я не могу поверить во всё происходящее, пока - не могу. Всё это так странно. Эмиль здесь...
Совсем недавно мы точно так же пили друг напротив друга чай, но тогда мы были словно на разных полюсах разных орбит. А сегодня мы переспали...
Чем я вообще думала? Ведь тогда я ещё не знала, что никакого ребёнка не будет. Чистое безумие, не иначе.
Выпархиваю из хаотичных мыслей и ловлю его взгляд и он такой... слишком мужской.
- Может, ещё чаю? - хватаю его пустую чашку и, краснея, бегом ретируюсь в другой конец кухни. Очень долго вожусь с заваркой, копаюсь в выдвижном ящике стола, перекладываю с места на место упаковки салфеток, зубочистки, китайские палочки. Совершенно бесцельно.
Весь вечер меня бросает из крайности в крайность и сейчас пришло время стыда. Да, у нас всё было и вроде бы поздновато для "смущённо рдеющих щёчек", но мне всё равно неловко. Неловко сидеть вот так напротив него, смотреть, как он держит руками горячую чашку и при этом не вспоминать, где совсем недавно были эти самые руки... Смотреть на его губы, ловить его ну вот совершенно двоякие взгляды.
Его глаза блестят, словно он весь вечер под кайфом. Он улыбается.
Я никогда не видела его таким и он новый меня даже пугает... И я пугаю саму себя новая. Вообще всё стало совершенно другим, словно кто-то невидимый бросил всё, что меня окружает: мои мысли, планы, мечты, фантазии в жестяную банку, перемешал и выбросил содержимое обратно в реальность. И что хочешь теперь с этой кашей, то и делай.
Что будет дальше? Когда мама узнает о том, что мы с Эмилем теперь уже точно не сводные брат и сестричка.
Как отреагирует на это Виктор?
А Гар? А Мия? А остальные в универе?
Подумать страшно. Я боюсь понедельника. Я хочу закрыть дверь на все замки, заколотить окна, выключить телефон, интернет и сидеть с ним здесь, в нашем маленьком хрупком мирке.
Всё слишком резко изменилось. Ещё утром я была совсем другим человеком, а теперь...
Вздрагиваю, когда ощущаю на своих плечах его руки. Ладони медленно ползут вверх, по шее, щекам, длинные пальцы путаются в мокрых, пахнущих шампунем волосах. Он прижимается ко мне всем телом и, наклонив голову, целует в шею.
Мои колени - желе, мозг - расплавленная патока, а в животе взрываются мириады крошечных солнц.
До Эмиля у меня никогда не было парня, в том самом смысле, я не знаю, как оно бывает с кем-то другим, но я не хочу этого знать, мне страшно от одной только мысли, что когда-нибудь придётся. И это тоже пугает, я не могу отделаться от мысли, что всё это временно, не по-настоящему, что что-то обязательно произойдёт.
Всё случилосьслишкомнеожиданно. Так неожиданно, что я никак не могу прийти в себя.
- Сейчас чайник вскипит, - разлепляю отяжелевшие веки.
- Я не хочу чай... - шепчет мне на ухо, щекоча дыханием кожу.
- Тогда, может... посмотрим телевизор?
Эмиль поворачивает меня лицом к себе и обхватывает ладонями щёки. Я смотрю в его блестящие, совершенно дурные глаза и совершенно чётко осознаю, что никогда в своей жизни не полюблю кого-то сильнее, чем его. Если окажется, что для него это всё было какой-то нелепой игрой, порывом, если после нашей близости он всё-таки вернётся к Мие я... я убью его, чтобы он уже наверняка не достался ни ей, ни никому другому.
