Блондинка напротив бледнеет, роняя на пол уже почти опустевший стакан из-под кофе. Опустевший, потому что кофе она разлила на меня.
Это реально был кипяток.
— Боже, Илья Романович! — Аня прикрывает ладошкой рот. Блондинка бледнеет еще сильнее. — Может, скорую?
— Не нужно скорую… — шиплю сквозь зубы, оттягивая двумя пальцами ткань рубашки. — Лед есть?
— Минеральная вода в холодильнике! Я сейчас, — Аня проворно, насколько позволяет живот, подскакивает с места и бежит в подсобное помещение.
— Простите меня, пожалуйста! Я… я не хотела. Простите Бога ради! — причитает блондинка, и мне хочется затолкать в ее рот кляп, потому что от бестолковых извинений легче вот ну совсем не становится.
— Какого черта ты потащилась с кофе в коридор? — злюсь, расстегивая пуговицы рубашки.
— Я купила его там, — оборачивается, — в холле.
— Здесь прекрасная немецкая кофемашина! Какого хрена?
— Я хотела карамельный латте, а здесь только черный… — оправдывается, заламывая руки. — Тут внизу есть аптека, я могу купить мазь…
— Вот, Илья Романович, — запыхавшаяся Аня протягивает мне бутылку запотевшей «Периньон», и я, распахнув полы рубашки, прикладываю холод к покрасневшей коже.
Девчонка, часто моргая, бесперестанно грызет нижнюю губу, чем раздражает меня еще сильнее. Рыжая смотрит на все с неподдельным интересом.
— Кто это вообще? — рявкаю, от чего бедная Анечка заметно вздрагивает, прикладывая ладошки к животу.
— Это Юна Григорьева, претендентка на мое место. Из отдела кадров.
— Вторая, значит.
Сложив брови тревожным домиком, Григорьева делает нерешительный шаг.
— Я могу что-нибудь для вас сделать? Что угодно! Только скажите!
— Да. Не попадайся мне больше на глаза, — поставив бутылку на стол, набрасываю на плечи пиджак. — Пусть дальше ищут, — уже секретарше. Та понятливо кивает и все это с таким лицом, будто виновата в совершенном именно она. Даже жаль стало бедняжку.
— А ничего такая, — шагая рядом, оборачивается Дэн. — Я бы вдул.
— У нее руки из одного места.
— Зато сиськи что надо. Правда, молодая больно… Ей восемнадцать-то хоть есть?
— Внизу был какой-то магазин, мне нужно во что-то переодеться, — сиськи и паспортные данные какой-то девицы волнуют меня сейчас в последнюю очередь. Торс по-прежнему горит, но уже чуть меньше. Счастье, что она не разлила свой долбаный карамельный латте чуть ниже.
— Надеюсь, поход в клуб не отменяется?
— Шутишь? Теперь надраться хочется еще сильнее.
День сегодня какой-то реально паршивый.
Проходя мимо бутика свадебных платьев в груди начало печь снова. Только теперь виной всему был не разлитый кофе.
Она скоро выходит замуж. Казалось бы — отболело, да, но… до конца не отпустило. Пока. Где-то сидит там, и ноет, ноет…
Больше никакой любви. Никогда. К чертям.
Глава 3
Клуб оказался действительно довольно неплохим. Приятная обстановка, ненавязчивый персонал, а главное — шикарный бар. Есть все, на любой даже самый требовательный вкус. А мой вкус сегодня прост — водка.
— Эй, не чахни, — пихает меня в плечо Денис, кивая головой в такт мелодии. — От твоей кислой рожи вон те пальмы в кадках вянут.
— Да я в норме.
— Ты морду свою видел? Брось ты, из-за какой-то бабы! Имей гордость в конце концов, она тебе изменяла.
— А вот это не доказано. Всего лишь предположение. Хрен знает, может, они встретились сразу после нашего развода и все быстро закрутилось.
— Оправдывать ее еще начни, давай, — запрокинув голову, одним махом вливает в себя текилу. Затем бросает в рот кусок лайма и жуя: — Раньше ты таким не был, ну, до брака. Трахал все, что движется, а сейчас… — машет обреченно рукой. Мол, «все с тобой понятно».
Да мне и самому тошно от себя же. Но поделать ничего не могу. Нет, не то, чтобы я весь год страдал, наматывая на кулак сопли, вовсе нет, но просто новость о ее свадьбе разворошила осиное гнездо воспоминаний… Ирина действительно была единственной, кого я любил и единственной, кто посмел меня так жестко опрокинуть. Отчасти именно поэтому отпустить окончательно ее проблематично — мужское, мать его, эго.
— Никогда не понимал, что ты в ней нашел, — чавкает, интенсивно работая челюстью. — Тощая, безэмоциональная, еще и в постели бревно. Может, она тебя того — приворожила?
Год! Прошел целый гребаный год, как мы не вместе. Она беременна от другого. А мне все равно неприятно, когда он говорит о ней плохо. Может, и справедливо говорит, но как-то вот так.
— Нихрена себе, — присвистнув, Дэн оборачивается, провожая взглядом молодую официантку в строгой черной униформе. — Да здесь не только пожрать можно охрененно. Может, по десерту? — ведет бровью на девицу. — Как думаешь?
Перевожу расфокусированный взгляд на блондинку. Вижу ее со спины, но формы да, аппетитные. Не отнять. Тонкая талия, перетянутая завязками фартука, а вот бедра наоборот, слишком крутые. Но ей идет. По крайней мере сзади.
Сзади…
Фантазия услужливо дорисовывает остальное.
Сколько у меня не было секса? Недели полторы точно. Загруженная командировка в Мюнхен лишила меня единственной в жизни мужской радости.
— Вот они — плюсы развода, — с видом знатока резюмирует Денис. — Ты можешь трахаться хоть каждый день с новой.
— Ты и в браке так трахался.
— Да, но приходилось скрывать. А сейчас — раздолье.
Денис не просто любит женщин, он — коллекционер. Из тех, для кого количество важнее качества. Однажды он попробовал загнать себя в стойло под названием «брак», но не выдержал и месяца — завел шашни с новой сотрудницей. Жена не узнала, ну и он быстро вошел во вкус. Правда, оказалось, что уходя в салон «чистить перышки» она тоже чистила кое-что другое со своим тренером по йоге.
Да, она тоже изменяла ему с тренером. Карма у нас с ним одинаковая, что ли.
— Девушка! — тянет руку Дэн, сально изучая пятую точку официантки. И уже тише мне: — Сейчас заценю, что у нее с внешкой. Вдруг крокодилиха.
Поднимаюсь. Нехило так покачивает. Сколько же мы выпили…
— Я отойду.
— Дружка проветрить? — скалится.
— Меня трогает, что тебя заботит мой член… — разворачиваюсь и… получаю удар в грудь, ощущая, как уже подживший было ожог вспыхивает новой волной адовой боли.
Кофе!
Опять!!
По живому!!!
Поднимаю глаза на блондинку, чью задницу поимел в своих фантазиях какую-то минуту назад. В руках поднос с перевернутой чашкой эспрессо, черная жижа тонким ручейком стекает на такого же черного цвета кафель.
