Развернувшись, он шагнул во тьму и исчез в расселине дерева. Следом за ним прыгнули и собаки. А Тайка еще долго глядела им вслед…
Домой она заявилась под утро. На крыльце клевал носом домовой Никифор с надкушенным яблоком в руке. На его плече крепко спал Пушок.
Тайка стала было оправдываться, но Никифор ее остановил:
— Не нужно. Главное, что ты в добром здравии, хозяйка. Кстати, пока тебя тут не было, Майя заходила.
— Ой, я совсем забыла, — Тайка всплеснула руками. — Как неудобно.
— Весточку тебе оставила, — Никифор огладил пышную бороду. — Мол, нашлась нужная поляна. А вот что там растет — тебе самой лучше увидеть. Словами это не передать.
Вернуть кусочек янтаря, а вместе с ним и Маришкин голос, удалось только утром. Первым делом та, как ни странно, извинилась:
— Прости, я больше никогда не буду над тобой смеяться.
— Ну что, теперь веришь в чудеса? — Тайка улыбнулась.
— Да… а еще я поняла, что чудеса чудесам рознь, — Маришка оглянулась на деда и зашептала: — Слушай, я там в подвале, кажется, напортачила. Зашла за огурчиками, вижу — чеснок на полу валяется. Ну и подмела: ты ж помнишь, у меня аллергия. И вдруг какая-то тень заметалась под ногами и прыгнула в окно. Это очень плохо?
Тайка ахнула: никак упырь сбежал! Теперь же его ловить придется!
— Н-нет, все в порядке. — Уж лучше Маришке было не знать, что она натворила.
А та уже думала совсем о другом:
— Не знаешь, Мир еще придет?
Тайка пожала плечами, задумчиво вертя в руках перо симаргла. Может, запечатать ему вход, и делу конец? Нечего тут шляться.
— Ты передай, что я его простила, — Маришка покраснела.
М-да, а немоту оказалось вылечить проще, чем влюбленность…
Впрочем, в одном Тайка была с ней согласна: такого хоть раз увидишь — век не забудешь, это точно.
Глава шестая. Ни человек, ни птица
С тех пор, как Тайка стала ведьмой-хранительницей, дни будто бы летели: оглянуться не успела, а уже половина лета позади. Порой ей так не хватало бабушкиного мудрого совета — особенно сейчас, когда вместо томного июльского затишья жизнь в Дивнозёрье бурлила, как молоко в кастрюльке: того и гляди, упустишь.
Больше всего Тайку беспокоил сбежавший упырь. Около пяти лет тот мирно спал в подвале у деда Федора и откапывался лишь по весне (наверняка из-за половодья) и иногда еще по осени, когда крики улетающих птиц становились особенно тоскливыми. В другое время обычный — даже не заговоренный — чеснок помогал на ура. Кто ж знал, что Маришка — внучка деда Федора, не верящая в «эту вашу мистику», — решит навести порядок в подвале?
Упыря, конечно, и след простыл. Но Тайка знала: тот не сможет долго прятаться. Жрать захочет — вылезет. И придется проследить, чтоб этот гад кого-нибудь до смерти не заел…
Еще ее тревожили незваные гости из дивьего царства. Точнее, один гость. Чужак по имени Яромир постоянно шастал туда-сюда сквозь вязовые дупла и явно что-то замышлял… семена вот посеял на зачарованной поляне. Ох, не к добру это.
Коловерша Пушок приземлился на стол, прошелся по краю, громко цокая совиными когтями, и положил перед Тайкой яблоко:
— Белый налив. Попробуй, уже поспело?
— А ты все ждешь, когда можно будет объесть сад? — Тайка надкусила желтоватый бок.
— Вот сейчас обидно было. Как урожай собирать, так Пушок, а как пробу снять, так не трожь, — коловерша скорбно пошевелил кошачьими усами. — Я, может, от сердца отрываю. Эх, лучше бы сам слопал. Никто не ценит мою заботу…
— Я ценю, — Тайка почесала его за ухом, и Пушок заурчал.
— Мр-р, слушай, а когда ты, мр-р, пойдешь за заповедную, мр-р, поляну?
— Сегодня после обеда.
— Я с тобой! — встрепенулся коловерша. — А то мало ли что.
— Спасешь меня от лесной малины? — усмехнулась Тайка.
— Между прочим, в малине может быть медведь, — Пушок наставительно поднял лапу.
— Поэтому с нами пойдут Аленка и ее пес. Ни один дикий зверь не нападет на симаргла, даже если тот еще щенок, — Тайка потянулась, чтобы снова погладить коловершу, но тот увернулся и закатил глаза:
— Я так и знал! Ненавижу песье племя! Но мое мнение в этом доме, похоже, не учитывается.
На заповедную поляну Пушок все-таки полетел — искушение малиной оказалось слишком велико — и почти сразу же затерялся в придорожных кустах.
Крылатый пес по имени Снежок с веселым лаем гонял птиц на поле, но в лесу вдруг притих и пошел рядом.
— Давай возьмемся за руки, а то тут тропка водит, — Аленка ухватила Тайку за рукав.
Даром что восьмилетка, а посмышленее многих взрослых будет. Рядом с ней даже Тайка порой ощущала себя несерьезной.
С тех пор как щенок симаргла выбрал Аленку своей хозяйкой, та узнала всю правду о Дивнозёрье. Засилье нечисти ее не испугало, а, наоборот, пробудило жгучее любопытство. Там, где человеку не дано было увидеть самому, она приноровилась смотреть глазами пса-защитника и вконец замучила Тайку вопросами. Та сперва отмахивалась, а потом смирилась и стала брать Аленку с собой. В конце концов, вместе веселее.
— Откуда знаешь, что водит?
— Снежок сказал.
Тайка понимала язык животных, поэтому была уверена, что пес все это время молчал. Должно быть, он уже научился общаться с хозяйкой мысленно.
— Так вот почему раньше я не могла эту полянку найти! Но теперь точно с пути не собьемся: мне Майя мавкин камень дала, зачарованный. А второй такой же оставила на поляне — как бы тропка ни петляла, а камни друг к другу притянутся, — Тайка придержала ветку, перелезая через замшелое бревно.
— Ух ты! — Аленкины глаза загорелись. — Прямо как волшебный магнит.
— Да, что-то вроде.
Камень в кулаке стал теплым — значит, они были уже совсем рядом. Тайка вытянула руку вперед, и ее тут же потянуло прямиком в заросли малины, из которых навстречу выскочил Пушок — весь в ягодном соке и с очумелыми глазами:
— Пожар! Летим отсюда!
Сердце ухнуло в пятки. Огонь в лесу распространялся быстро: им ни за что не успеть.
Симаргл схватил хозяйку зубами за подол платья и потянул назад, но Аленка не сдвинулась с места.
— Если пожар, то почему дымом не пахнет?
— Но я сам видел! — Пушок захлопал крыльями.
Тайка принюхалась и признала, что Аленка права. В лесу было свежо, пахло грибами и травами.
— Может, морок? Пойдем-ка посмотрим, — она шагнула в малинник, и заросли сами расступились перед ней, открывая путь.
