— Не шумите! — Тайка не слышала себя. — Успокойтесь!
Гриня стучал по столу так, что отбил кулак, но тщетно.
— А ну тихо! — От голоса Яромира зазвенело в ушах.
Кавардак вмиг прекратился, некоторые даже вытянулись во фрунт. Пушок же зашипел Тайке на ухо:
— Разузнал я кой-чего: этот пришлый у самого Дивьего царя в дружине служит. Ишь, раскомандовался!
— Откуда знаешь?
— Да слышал, как он Марьяне хвастался.
Тайка, откашлявшись, поспешила воспользоваться воцарившейся тишиной.
— Во-первых, мы не знаем, почему закрылись дупла. Может быть, они скоро откроются. А во-вторых, мои обереги действуют — значит, не пропадем. Уверена, ваша сила тоже вернется.
— Придется тебе делать обереги не от нас, а для нас, — хихикнула востроносая кикимора Кира.
Кира была ловкой садовой воришкой: даже самого Пушка могла за пояс заткнуть. Именно из-за нее в Тайкином саду на каждой яблоньке висел охранный знак от кикимор.
— Надо — значит, сделаю, — Тайка поджала губы.
— Твое волшебство совсем другое, — вздохнул Гриня, — более… волшебное, что ли.
Закивали все, кроме Яромира. Тот задумчиво погладил своего симаргла, а потом вдруг спросил:
— А жив ли еще болотник Мокша?
Гриня поскреб в затылке:
— Есть тут такой. Тока он не простой болотник, а хозяин болот. Кичливый, ни с кем знаться не хочет.
— Стало быть, добился своего, — хмыкнул Яромир. — Надо же!
— А чем этот Мокша может помочь? — Это имя Тайка слышала впервые: похоже, хозяин болот на новую ведьму-хранительницу посмотреть не пришел и себя показать не захотел.
— Ничем, — леший махнул рукой. — Пошлет он тебя… далече.
Яромир не согласился:
— Если кто и в силах помочь, то только он. Мокша очень стар. Его сослали в Дивнозёрье века назад, еще по указу деда нынешнего царя. — Завидев недоумение в глазах окружающих, дивий воин нахмурился: — Вы хоть знаете, что дупла не первый раз закрываются?
Все взгляды обратились к нему. Кажется, это было новостью не только для Тайки.
— Тогда слушайте, — Яромир говорил негромко, но каждое его слово было отчетливо слышно. — В незапамятные времена, когда никто из вас еще не родился на свет, дивьи люди узнали про волшебный край, где живут смертные. Многих, как и ныне, влекли местные чудеса. Легенды о Дивнозёрье рассказывали нашим детям, а люди, наоборот, придумывали сказки о нас. Все соблюдали законы и жили в мире, а если и случались недоразумения, с виновниками разбирались быстро. Те дни по сию пору называют золотыми. Но однажды в Дивьем царстве случилась война…
Он замолчал, чтобы перевести дух, и Никифор услужливо подвинул ему кружку с квасом. Промочив горло, Яромир продолжил:
— Чтобы оградить чудесный край от неминуемой беды, царь повелел закрыть все ходы и выходы. Многие тогда не пожелали вернуться домой. А некоторые — вроде Мокши — и не могли. Спустя века вязовые дупла снова открылись, но оказалось, что людская память коротка. В нас больше не верили, чудесный мир изменился, законы были забыты, и пришлось все начинать сначала.
— Помню-помню сказки о золотых днях… — кивнул Гриня.
Раздались возгласы:
— И я!
— И я тоже!
А Никифор лишь усмехнулся в усы:
— Эх, молодежь! Я вот знал, что это все не сказки.
— Может, тогда откроешь секрет, отчего дупла вновь закрылись? — Майя дрожащими пальцами крутила свои многочисленные браслеты.
— Небось, опять война? — пожал плечами домовой.
— Может, и так, — вздохнул Яромир. — Но, как бы там ни было, Мокша застал золотые дни. И если он жив по сию пору, значит, колдовать не разучился.
— Только нынче он сам по себе, — Гриня утер вспотевший лоб рукавом рубахи. — Уж я ходил к нему на поклон с дюжину лет назад, корзинку лягух принес, грибочков отборных, шишки самые лучшие… не взял. Грит, хоть вы и местные, а все одно царские прихвостни.
— Тогда я к нему пойду! — Тайка вскочила, ее темные глаза горели решимостью. — Уж я-то точно не за царя.
— А сама недавно дивьей царевной называлась, — усмехнулся Яромир.
— И что? Это шутка была такая. И вообще, не нравится — сам иди, — Тайка слегка покраснела.
— Мне Мокша точно не поверит. Умный слишком. И хитрый, как все болотники.
— Тогда решено. Я ведьма-хранительница, стало быть, мне и идти. Гриня, где живет этот ваш хозяин болот?
— Знамо где — в трясине, — леший нахмурился. — Ты уж там поосторожнее, ведьмушка.
— С ума сошли? Мою Таюшку-хозяюшку на верную погибель посылать! — Одинокий возглас Никифора потонул в одобрительном гуле.
— До границы я провожу, а дальше ты уж как-нибудь сама. — Мавка Майя накрыла ладонью Тайкину руку. — Никто из нас не ходит в Мокшины топи.
— Соберу-ка я пока даров. Малинки там, яблочек, — Пушок взмахнул крыльями и вылетел в раскрытое окно.
Даже не попытался напроситься за компанию. Вот тут-то Тайке стало по-настоящему страшно. Прежде коловерша от приключений не отлынивал, даже против оборотня готов был пойти, а тут вдруг струсил.
Но отступать было поздно: все Дивнозёрье надеялось только на нее.
Беспокойные гости разбрелись по домам, лесам, рекам и озерам; последней скрылась в садовых кустах кикимора Кира. А Яромир остался сидеть.
— Чего ждешь? — насупилась Тайка.
— А куда мне идти? — Дивий воин поправил плед на старом бабкином диванчике. — Лучше подожду тебя здесь.
— Нет уж! — Тайка топнула ногой. — Ты в заброшенном доме жил? Вот и живи себе дальше. Марьянка только рада будет.
— Тяжко мне с ней, — Яромир опустил глаза. — Болтает без умолку, спасу нет.
— Ничего, авось до смерти не уболтает.
Еще не хватало, чтобы этот дивий наглец тут распоряжался, пока ее не будет! Тот, впрочем, упорствовать не стал:
— Будь по-твоему, дивья царевна… А ты ведь сохранила перо из крыла моего симаргла?
— Ага, — нехотя призналась Тайка.
Перышко, оставшееся с той памятной ночи, она хранила под подушкой.
— Возьми его с собой, — велел Яромир. — Если попадешь в беду, брось на ветер и позови Вьюжку.
— Его зовут Вьюжка? Вот этого собакена здоровенного? — Тайка, не удержавшись, хихикнула, а дивий воин, покраснев, принялся оправдываться:
— Это Радмила придумала. Я вообще-то хотел Буяном назвать. Ума не приложу, почему ему не понравилось?
Провожали Тайку в путь, будто на войну. Пушок притащил корзинку с яблоками и ягодами, Никифор выдал фляжку со сбитнем в дорогу, а потом самолично проверил все обереги, поцокал языком и принес с чердака еще два — для пущей уверенности (один из них вообще-то был заговорен на удачу в рыбалке, но Тайка все равно взяла). Гриня вручил ей собственноручно вырезанную еловую палку с навершием из корня, чтобы сподручнее было по болотам ходить. Даже кикимора Кира поделилась пуховым платком, с которым никогда не расставалась: мол, ночи на болотах холодные, а сестрицы-трясовицы только того и ждут, чтобы на человека лихорадку напустить.
