Тут вода забурлила, и на остров вышел… не человек, не жаба, а что-то между. Высокий, толстый, весь в бородавках и с плавниками за ушами. Одет он был в мантию из осоки и плащ из ряски. Иссиня-черные волосы украшали желтые кувшинки. Болотник подошел к Тайке и принялся разглядывать ее, думая, что остается невидимым. Она окинула толстяка таким же пристальным взглядом:
— Здравствуйте! А вы кто?
От неожиданности тот подпрыгнул, вскинув перепончатые жабьи лапы.
— Уф, напугала! Давненько у меня на болотах человечьим духом не пахло. — Голос его тоже напоминал кваканье. — Сперва сама сказывай, кто такая, зачем пожаловала?
— А вы случайно не господин Мокша?
— Я тебе не «Мокша»! — рявкнул он. — Пошто без уважения к болотному царю обращаешься?
Тайка сняла с головы панаму:
— Простите, ваше величество. Я ведьма-хранительница Дивнозёрья, пришла спросить царя болот: как мне сберечь силу этих земель? — Она с поклоном поставила перед троном корзинку, но Мокша даже не взглянул на дары.
— И что за беда у тебя приключилась, ведьма?
— Да вот, дупла закрылись.
Он замер, нахмурил брови, а потом рассмеялся неприятным квакающим смехом, потирая жабьи ладони:
— Опять? Ну, коли так, пришла пора сменить мой титул.
— И как же вас теперь величать? — Тайка закатила глаза, предвкушая долгую беседу.
Мокша прошлепал лапами, оставляя после себя мокрый след, уселся на троне, поправил кувшинку в волосах и осклабился, показав колючие щучьи зубы:
— Не буду скромничать. Зови меня отныне хозяином волшебства.
Глава восьмая. Соль земли
Этот Мокша Тайке сразу не понравился. Болотные жители издавна слыли вредными и заносчивыми, а уж их предводитель, казалось, собрал в себе все возможные недостатки.
— Ну, девица-красавица, расскажи мне, почему я не должен тебя топить? О помощи меня просить все горазды, а вот чем ты сама мне пригодишься? Чего умеешь?
— Я уже говорила, что ведьма. Могу колдо…
Мокша оборвал ее на полуслове:
— Эка невидаль! Колдовать я и сам могу.
Тайка задумалась. Наверное, Мокше, как и всей прочей нечисти, должны были казаться волшебными самые повседневные дела.
— Козу доить умею.
— Дык нету у нас на болотах козы.
— Дом подмести, полы помыть? — Она отмахнулась от комаров, Мокша щелкнул пальцами, и те исчезли.
— Ну и где ты видишь здесь пол? — засмеялся он, раскачиваясь на своем замшелом троне.
Беседа его явно забавляла, чего нельзя было сказать о Тайке.
— Готовлю вкусно, пальчики оближешь. Только, небось, печки у вас тоже нет? — вздохнула она.
— Вообще-то есть, — Мокша растопырил заушные плавники. — Что ж мы, думаешь, отсталые совсем? Значит, решено: завтра ты готовишь пир в мою честь. Новый титул обязывает: не каждый день хозяином всего волшебства становишься!
— А после пира вы мне поможете, да?
Ох, не верила Тайка, что все будет так просто, — и правильно не верила.
— Ишь ты, скорая какая, — Мокша раскатисто квакнул, по-жабьи надувая щеки. — Вы, смертные, слишком спешите. Оно и понятно: ваш век недолог. А я вот никуда не тороплюсь. Это будет лишь первое задание.
— А сколько их всего? — Тайка знала, что стоит держать ухо востро, когда заключаешь сделку с нечистью.
— Ты глупая? Али сказок не читала? Три задачки дам, все по чину.
В болотной воде что-то булькнуло, и Тайка вздрогнула, а Мокша выпятил грудь:
— Не пужайся, красна девица, это мне подданные новую корону принесли.
Ряска зашевелилась, и на островок выбрались два болотника, похожие друг на друга, как братья-близнецы: долговязые, лохматые, с крючковатыми носами и подслеповатыми рыбьими глазами. Низко поклонившись, они протянули болотному царю венец, сплетенный из веток и водорослей, украшенный светящимися в темноте гнилушками вместо самоцветных каменьев.
Мокша водрузил корону на макушку, поправил желтую кувшинку за ухом, подбоченился:
— Али я не хорош?
Тайка нашла в себе силы кивнуть: злить хозяина болот она не посмела.
— Дар речи потеряла от такой красоты? — Мокша расценил ее молчание на свой лад. — Эх, была бы ты постарше, взял бы тебя в жены. А так, может, лет через сто… подумаю.
Тайка с облегчением выдохнула. Стать женой этого хмыря со щучьими зубами? Еще чего не хватало! Да лучше она вообще замуж не пойдет.
— Что вам приготовить для пира? — Она решила сменить опасную тему, а то еще, чего доброго, смилостивится болотный царь — и что прикажете тогда делать с его милостью?
Мокша облизнулся: его язык оказался раздвоенным, как у змеи.
— Рыбки хочу жареной, — жабьи губы капризно искривились, — пиявочек, да чтоб пожирнее. Суп из перловиц, и чтобы обязательно самые отборные из Непуть-ручья.
— Л-ладно, — Тайка сглотнула. — Удочка-то у вас есть?
— А руки тебе на что? — Мокша растопырил перепончатые лапы, но, видя ее растерянность, извлек из мочки уха заржавленный рыболовный крючок и вложил ей в ладошку. — Так и быть, держи серьгу царскую. И больше не донимай меня. Устал я.
По знаку бровей два болотника подхватили край его водорослевой мантии, и — бултых — ряска сомкнулась над ними, оставив Тайку одну-одинешеньку посреди болот.
На рыбалку она отправилась на рассвете: пришлось допрыгать по кочкам до более чистой воды. Вот тут-то и пригодилась веревка да оберег от мудрого Никифора. То ли удача и впрямь была на ее стороне, то ли в заводях рыба и без того водилась в достатке, но за пару часов Тайке удалось наловить два десятка карасиков. Найти пиявок тоже оказалось легко, вот только брать их в руки было противно. Пришлось напомнить себе, что все это ради общего блага делается. И пожертвовать панамой: зачерпывать ею воду и ловить пиявок было намного сподручнее.
Оставалось лишь набрать перловиц, и не где-нибудь, а в Непуть-ручье. Вот только Тайка ведать не ведала, как туда дойти.
Она присела на замшелый камень. Живот уже подводило: со вчерашнего дня у нее во рту не было и маковой росинки. Стоило подумать, что неплохо было бы поискать ягод, как откуда ни возьмись явилась бывшая мавка, а ныне болотница Марфа с лукошком спелой черники:
— Вот тебе отдарочек за подарочек, ведьма.
На ее запястье поблескивал новенький бисерный браслет.
Тайка набросилась на угощение, пальцы и губы мгновенно стали синими от сока.
