— Ни капельки, — она улыбнулась, взяла внучку за плечи и повернула к солнышку. — Дай-ка я на тебя полюбуюсь, а то, считай, четыре месяца уж не виделись. А ты выросла, похорошела. Прямо невеста стала!
У Тайки порозовели щеки:
— Да ну брось, ба…
Вдруг у нее потемнело в глазах — всего на миг, — а потом весь сад пошел рябью, будто картинка в старом телевизоре.
Бабушка всплеснула руками:
— Ой, барахлит-то зеркало. Видать, плохо склеили. Слушай, Таюшка, у вас там в Дивнозёрье беда: злой колдун спрятался. Надо его найти.
— Я уже знаю про Кощеевича, ба. И почти нашла его.
— Ты у меня умница. Будь осторожна, Лютогор очень хитер. Он умеет втираться в доверие и притворяться милым, если захочет.
— О да, я заметила.
Бабушка глянула на нее с тревогой, но тут по чистому небу пошли полосы, а к пению птиц и жужжанию пчел добавилось неприятное шипение. Она затараторила, чтобы успеть договорить:
— Убить его сложно, ты даже не пробуй. С этим великие воины не справились. Лучше будет связать и доставить к самому старому вязу. А там уж мы заберем. А когда дупла вновь откроются, станем с тобой друг другу весточки передавать.
— Ба, а он как выглядит? И чем его связать можно?
Щелк — словно по закону подлости у волшебного зеркала начисто пропал звук. Бабушка продолжала открывать и закрывать рот, но слов стало совсем не разобрать, а читать по губам Тайка не умела.
— Ничего не слышно, ба!
Та выставила руки перед собой ладонями вперед и что-то шепнула, но и это почти не помогло: сквозь помехи до Тайкиных ушей доносились лишь обрывки фраз: «…ромир… в Дивнозёрье… найди… адмила… освободила узни… заклятие… поможет те… Найди меч-кладенец… один удар… бьет… иначе все пойдет пра… даже не пробуй… пророчество гла… может убить лю…»
Волшебный сад пошел черными трещинами и — дзынь! — рассыпался в мелкие осколки.
Тайка села на постели, тяжело дыша. Она не чувствовала себя отдохнувшей, напротив: как будто все это время не спала, а бежала вверх по крутому склону горы. Ей было обидно до слез: ведь бабушка наверняка говорила что-то очень важное, но, увы, ничего не прояснилось, а только больше запуталось.
Дверь с треском распахнулась, и в спальню влетел Никифор, потрясая ухватом. Над его головой реял и угрожающе клекотал Пушок. Ее маленькая армия была готова к бою.
— Стойте! — Тайка замахала руками. — Все в порядке. Тут никого нет.
— А чего орешь? Добрых людей смущаешь, — домовой опустил ухват.
— Да просто сон приснился…
Пришлось Тайке рассказать им все с самого начала. Друзья выслушали, покивали и пришли к единодушному мнению, что это «не просто сон».
— Семеновна умная ведьма, зазря являться не будет, — Никифор сел на край кровати, а Пушок вальяжно развалился на подушке: раз внеплановое сражение не состоялось, маленькая армия решила устроить военный совет.
— Не будет, — поддакнул коловерша, зачем-то вытягивая из подушки перо; от нервов, что ли?
— Что она там говорила? — домовой поскреб в бороде. — Радмила освободила узника, и?..
— Ну, это мы и так знали, — Тайка вздохнула.
Рассказывать друзьям о своих подозрениях насчет Яромира или не рассказывать? Эх, была не была!
— Знаете, я думаю, что Яромир и есть Кощеевич. Не зря же бабушка предупреждала, что он в Дивнозёрье, и велела его найти.
Никифор крякнул, а Пушок от неожиданности свалился за кровать и проворкотал оттуда глухим голосом:
— Че, правда? А на вид нормальный такой. Конфетами даже угощал.
— А вот неча брать конфеты у кого ни попадя, — проворчал домовой. — Эх, будто тебя дома не кормят.
Коловерша выполз из-под кровати, чихая и отряхиваясь от пыли:
— Но… это ведь еще не точно?
— Не точно, — Тайка сдула с его макушки подушечное перо. — Улики только косвенные.
— Значит, пора вывести его на чистую воду, — Никифор бросил взгляд на стоящий в углу ухват.
— Но как? Еще и меч-кладенец этот… ума не приложу, где его искать?
Домовой погладил ее по плечу, а Пушок вдруг запрыгал, хлопая крыльями:
— Так Радмила наверняка знает! Вернем ей голос, и пускай рассказывает. Только сперва надо выкрасть ее у Яромира. Он-то наверняка с ней по-плохому потолковать хочет, а мы поговорим по-хорошему. Тем более, ты обещала. Пять дней осталось, не считая сегодняшнего.
Никифор с Тайкой переглянулись и хором выпалили:
— А это идея!
Пушок задрал хвост трубой. Видать, все еще переживал после истории с семечками, а тут такой случай выдался восстановить репутацию.
— Давайте придумаем план. Но только после обеда!
Домовой усмехнулся и прочистил горло:
— Кхм, кстати, пока ты спала, к нам Майя заходила, гостинцев принесла. Такую щуку знатную, во! — он показал руками размер щуки. — И на словах велела передать, мол, это в благодарность за Марфу. Встретились оне. И помирилися, теперь снова сестрами друг друга величают. А еще грит, ежели надобно будет — только позови, в любую погоду прибежит, будь хоть ливень, хоть ураган с грозой. И Аленушка вчера заглядывала, пирог яблочный сама испекла, хотела угостить. Ну да мы вместо тебя угостились, а остатки Снежок стянул. Прямо у Пушка из-под носа, представляешь? И Гринька забегал тож. Грибочков принес. Мы их на чердаке сушиться развесили. Кстати, мешок с Лихом я тоже туда пристроил и камушком подпер, чтобы не сбежало, окаянное… Ты не боись, хозяюшка. Нас много. И мы все за тебя — за тебя. Одолеем Кощеевича, кем бы он там ни был.
Тайка улыбнулась. Да, если подумать, не такая уж и маленькая у нее армия… Вот только воевать ей совсем не хотелось. А, кажется, придется.
Глава шестнадцатая. Зачарованный камешек
Тайке никогда прежде не приходилось устраивать похищение. Горе-помощники Пушок и Никифор наперебой предлагали варианты — один другого хуже.
Чем они вообще думают? Ежу же понятно, что Марьяна не станет помогать: она в Яромире души не чает и ни за что не поверит, что тот только притворяется добреньким, а на деле может оказаться негодяем, каких поискать. Арсения тем более просить не стоит: он примет бражки для храбрости и тут же все разболтает.
— А что, если притвориться упырем? — не унимался деятельный коловерша. — Яромир погонится за ним, а мы в это время оп-па — и умыкнем птичку!
— Ну и кто из нас больше похож на упыря? Я? Или Никифор? — Тайка покрутила пальцем у виска.
— А давайте Гриню попросим.
