Но бабушка, вместо того чтобы раскрыть объятия, вдруг развернулась и пошла прочь.
— Ба, ты куда? — еще громче закричала Тайка.
А та уходила все дальше и дальше. Пришлось припустить за ней что было мочи — только тогда расстояние между ними начало сокращаться. Вот только силы почему-то закончились слишком быстро, как будто их нарочно вытянули.
Тайка споткнулась о корень (хрустальные листья ответили возмущенным перезвоном) и упала на колени прямо в мягкие благоухающие травы.
— Постой же! — Сердце колотилось как бешеное.
Фигура медленно обернулась, и в тот же миг Тайка поняла свою ошибку: эта девица вовсе не была ее бабушкой. Издалека еще можно было ошибиться, но вблизи стало видно, что косы у той каштановые, а не черные, и глаза ярко-голубые — прямо под цвет сарафана. Незнакомка была очень красива — даже краше Радмилы: точеные черты лица, дугой изогнутые брови, пушистые темные ресницы, бледная, будто фарфоровая кожа, окрашенные легким румянцем скулы и уши не острые, а самые обычные. Выходит, она даже не из дивьих людей?..
— Как ты сюда попала? — Девица рассматривала Тайку, словно какую-то диковинку.
— Я… я не помню, — она все никак не могла отдышаться.
Незнакомка вздохнула:
— Наверное, ты тоже спишь, как и я. Тебе нельзя здесь оставаться!
— Почему? — Тайка вскочила на ноги. — Разве это не Дивье царство?
— Нет. Это место выглядит так, как тебе хочется, и исполняет твои желания — все, кроме одного.
— Это какого же?
— Проснуться, — девица горько усмехнулась. — Это Сонное царство, если хочешь знать. Я заперта тут навеки. А вот ты еще можешь выбраться, если только… скажи, ты же не ела яблок и не пила воды?
— Н-нет.
Ее собеседница облегченно выдохнула:
— Слава богу! Тогда, пожалуй, я смогу помочь. Прости, но мне придется тебя ударить, это будет больно.
— Погоди-погоди, — Тайка отряхнула колени и выпрямилась. — Я ничего не понимаю! Сонное царство — это вообще где?
— Нигде и везде, — девица развела руками, и Тайка загляделась на чудесную серебряную вышивку, украшающую рукава ее рубахи. — Сюда нельзя дойти по дорогам явного или потустороннего мира. Только заклятие открывает путь.
— Мне кажется, перед тем, как сюда попасть, я слышала какую-то песню…
Тайка нахмурилась. Воспоминания мелькали какими-то обрывками. Она была в погребе вместе с упырем… Но зачем она туда пошла? Вроде дед попросил. А что за дед?
— Позволь, я помогу. Только закрой глаза.
Девица шагнула ближе, коснулась пальцами Тайкиного лба и что-то шепнула на незнакомом языке.
Перед внутренним взором полыхнуло пламя, и отшатнувшуюся Тайку окатило воспоминаниями, как ледяной водой из ведра.
— Ой, — она помотала головой, — кажется, мне очень нужно попасть домой.
— Тогда пойдем. Мы должны вернуться на то место, где ты очнулась. Ты его, надеюсь, помнишь?
— Это у родника. Там еще такие цветные камушки…
— А, я поняла, — незнакомка взяла ее за руку и повела за собой.
Эта сказочная красавица будто не шла, а плыла, горделиво подняв голову. Высокие травы сами расступались перед нею, а листья тихонько позвякивали в такт ее шагам.
— А ты сама-то как сюда попала? Тоже Лютогор заколдовал? — поинтересовалась Тайка.
Девица вздрогнула и сбилась с шага.
— Нет, не он. Это был сам Кощей.
— Но Кощей же давно мертв. Почему же ты не расколдовалась?
— Мертв? — Обернувшись, она рассмеялась горьким невеселым смехом. — Что ж, поделом ему, супостату окаянному!
На ее красивое лицо набежала тень, но незнакомка быстро взяла себя в руки и добавила:
— Кощей был сильным чародеем. Как видишь, не все заклинания закончились с его смертью. Боюсь, мой сон будет вечным… А ты говоришь, Лютогор стал Кощеевым наследником?
— Ага, — Тайка кивнула. — Он напал на Дивье царство и многих успел превратить в ледяные статуи, прежде чем его поймали и заключили под стражу. Но потом этот гад сбежал из тюрьмы и опять взялся за старое. Я собираюсь разобраться с ним.
— Жаль… — ее голос потускнел. — Не думала, что мальчик пойдет по стопам отца…
Когда они спускались с пригорка к самоцветному роднику, в лицо подул такой сильный ветер, что Тайке пришлось остановиться, закрыв лицо руками. Деревья жалобно заскрипели. Несколько хрустальных листьев сорвались с ветвей и разбились вдребезги. Но незнакомка выставила перед собой ладони в защитном жесте, снова что-то пробормотала на чужом языке, и ветер стих.
— Сонное царство не любит отпускать гостей, — она поежилась. — Знаешь, я и сама не рада. Мне ужасно скучно бродить тут одной, не с кем даже словом перемолвиться. Уже не знаю, сколько лет я не видела ни единого живого человека… Но все же тебе надо уйти. Своей участи я и врагу не пожелаю.
— Неужели тебе никак нельзя помочь? — У Тайки защемило сердце. — Есть же на свете чародеи, способные сладить с Кощеевыми чарами?
— Разве что сам дивий царь, — девица поджала губы. — Вот только Ратибор не станет мне помогать.
— Сейчас правит не он, а его сын Радосвет. Он вроде как мой дед, и я могла бы спросить у него…
Тайка запнулась. Ну кто ее за язык тянул? Она даже не видела ни разу этого царя. А вдруг он не такой уж и добрый, как она представляла по рассказам бабушки?
Но в глазах незнакомки загорелась надежда.
— Так ты, выходит, дивья царевна?
— Ну, не совсем…
— Спроси. За спрос ведь злата не требуют. Скажи ему: мол, Василиса о помощи просит. Если он согласится, я уж в долгу не останусь.
— Василиса? — Тайка улыбнулась: ее новой знакомой очень шло это сказочное имя. — А я Тайка. Кстати, а ты Прекрасная или Премудрая?
Девица усмехнулась:
— Теперь уже, наверное, и та, и другая. Прости, но тебе совсем пора, медлить больше нельзя.
Она размахнулась и наотмашь ударила Тайку по лицу. Боль ожгла щеку, и свет перед глазами померк.
* * *
Она очнулась от холода. Голова гудела, кожу саднило от пощечины. Тайка приоткрыла веки — и увидела ухмыляющуюся рожу упыря Иваныча, склонившегося над ней.
Она рывком села и — откуда только силы взялись — оттолкнула кровососа. Тот кувырком полетел в угол, разбив по пути пару банок. В воздухе остро запахло соленьями.
— Чокнутая! — взвизгнул Иваныч, катаясь по земле.
Тайка вскочила. Голова тут же закружилась, но она устояла на ногах. Ей крупно повезло: проклятый кровосос упал прямо на то место, где пролилась противоупыриная водица, и теперь пропитанная влагой земля жгла его даже сквозь одежду.
