— Ах, так!
Тайка отставила вазу и схватилась за метлу.
Пока она гоняла коловершу по всей кухне, за печкой проснулся Никифор. Оценив обстановку, домовой не стал вмешиваться, а, взяв лопатку, перевернул уже начавшие подгорать гренки. В этот миг Пушок зазевался и все-таки получил метлой по хвосту.
— Ай! Больно!
— Не ври, я же легонько.
— Тебе, выходит, врать можно, а мне нельзя?
— Эй, щас еще получишь на орехи!
Коловерша на всякий случай взлетел повыше и уцепился когтями за занавеску под самым потолком, а Никифор, прочистив горло, скомандовал:
— Хорош куролесить! Лучше пожалуйте к столу, пока не остыло.
— Греночки-и-и! — Пушок спикировал на табурет и протянул Тайке лапу, которую та пожала в знак примирения.
Но спокойно позавтракать им не удалось. Стоило только сесть за стол, как в дверь постучался Гриня.
— Беда, ведьмушка, — заявил он, топчась на пороге. — У полуденницы Поли пояс украли.
— Небось не украли, а сама потеряла, — фыркнул коловерша, очень недовольный тем, что его отвлекли от еды. — Кому нужен ее дурацкий пояс?
— Ты что! Он не дурацкий, а очень важный, — Тайка вскочила. — Если мы его не найдем, нечем будет перевязать последний сноп. Полуденнице и другим полевым духам будет негде зимовать, а значит, на следующий год урожая не жди… Я должна разобраться с этим как можно скорее.
— Да-да, — закивал леший. — Кроме тебя некому, ведьмушка! Идем скорее!
* * *
Полуденница Поля (Тайка припомнила, что ее полное имя было, кажется, Апполинария) оказалась стройной рослой девицей с волосами цвета спелой ржи и с венком из полевых цветов — в основном ромашек и васильков — на голове. Она сидела на камушке у края уже убранного поля, закрыв лицо руками. У ее ног лежал острый серп. На всякий случай Тайка глянула на часы, но, к счастью, полдень уже миновал, а значит, опасаться было нечего.
Заслышав шаги, Поля встала и помахала рукой, приветствуя гостей. Ее широкое неподпоясанное белое платье с красной вышивкой по вороту и рукавам едва достигало колен, на запястьях звенели золотые браслеты.
Подойдя, Тайка с удивлением обнаружила, что полуденница даже выше лешего, и улыбнулась, подумав, что ту с радостью приняли бы в любую баскетбольную команду.
— Привет! Гриня говорит, у тебя пояс пропал?
— Не пропал, а украли, — Поля поджала губы, голос у нее был низкий, бархатный. — Мавки ночью в гости позвали, мы же с ними родственные души. Я одежу-то на берегу скинула и резвилась с ними до рассвета. Плескались, песни пели, зазывали бабье лето. Поутру я вышла из воды — хвать! — платье на месте, а пояса-то и нет.
— А ты у мавок спрашивала? Вдруг кто-то прихватил по ошибке? — пожала плечами Тайка.
— Первым делом спросила — никто не брал. Но говорят, что ночью в кустах кто-то шуршал и перешептывался. Думаю, то и были воры. Ты уж найди их, ведьма, а наказать я сама сумею, — недобро усмехнувшись, она потрогала пальцем лезвие своего серпа. — А то ишь чего удумали! Полевых духов на зиму без крова оставить.
— Давай сперва узнаем, кто это был, а потом уже решим, что с ним делать, — леший поскреб в затылке и с опаской покосился на серп.
Полуденница, подумав, нехотя кивнула:
— Ладно, будь по-твоему. Сперва судить вора, потом казнить. Но ежели до Осенин пояс не найдется, я за себя не отвечаю!
Тайка с облегчением выдохнула. В присутствии Поли она почему-то робела, поэтому была даже рада, что Гриня вмешался.
— Где это случилось? — деловито уточнила она, сплетая руки на груди.
— У излучины, где заросли дикой смородины. Знаешь это место?
Конечно, Тайка знала. Помнится, еще в детстве они с Шуриком часто бегали к реке — лакомились кисловатыми ягодами, окунались в холодную речку, а потом со всех ног мчались наперегонки обратно к деревне, чтобы согреться.
— Я найду, ага.
* * *
Оставив Гриню успокаивать расстроенную полуденницу, она первым делом направилась не на речку, а к Аленке. Та с радостью согласилась помочь и разбудила Снежка, который после сытного обеда любил поспать во дворе. Маленький симаргл за лето немного подрос, но до размеров Вьюжки ему было пока далековато. Его лапы оставались такими же смешными и толстыми, а на крыльях как раз сейчас начали меняться перья.
Всю дорогу от дома до излучины Аленка болтала без умолку:
— Тай, а Марьиванна — строгая учительница? Я у нее в классе буду.
— Нормальная.
— А вдруг она будет говорить, а я что-то не пойму?
— Тогда приходи ко мне, разберемся.
Аленкин взгляд посветлел:
— Тай, а давай завтра вместе в школу пойдем? А то мне одной страшно, а мама опять работает.
— Конечно, — она потрепала девочку по волосам и подумала, что хотела бы иметь такую младшую сестренку. — Кстати, вот мы и пришли.
— Осторожно! — пискнула Аленка. — Смотри, там кикиморин след. Не наступи. Ой, а вот еще один. Снежок, ищи!
Маленький симаргл сунулся в кусты и чихнул — похоже, запах смородиновых листьев был для него слишком резким. Тайка с опаской огляделась, но других следов не увидела. Уф, хорошо, что Аленка такая глазастая. Всякому же известно: наступить на кикиморин след — все равно что распрощаться с везением на весь день.
Снежок вылез из кустов, призывно тявкнул и потрусил по тропинке назад к деревне.
— Он думает, там было две кикиморы. След очень четкий, — Аленка очень быстро запыхалась, и симаргл замедлил шаг.
Спустя четверть часа они остановились у яблоневого сада бабки Ирины. Снежок, взмахнув крыльями, сиганул через забор, а девочкам пришлось воспользоваться калиткой.
— Ой, а вдруг баба Ира решит, что мы пришли яблоки таскать? — ахнула Аленка, прижимаясь к забору.
— Не решит. Мы скажем, что собаку ищем, — отмахнулась Тайка.
Снежок скрылся в глубине сада, где под ногами алым ковром лежали паданцы, а ветки ломились от обилия сочных плодов. Спустя пару минут девочки услышали его рычание, а потом чей-то жалобный визг и бросились на помощь.
Симаргл был горд: он поймал кикимору. Та лежала на спине, задрав к небу тонкие лапки, и истошно верещала, а Снежок хоть и не нападал, но удрать ей тоже не давал, то и дело опрокидывая воришку лапой. Подбежав ближе, Тайка узнала Киру.
— Так-так-так, кто это тут у нас?
— Безобразие! — завопила кикимора. — Произвол! Чего творишь, ведьма?
— А ну признавайся, это ты у полуденницы пояс стащила?
— Не я, не я!
— А кто?
— Это все Клара! Ее идея была!
